Мария Соловьева - Иллирия
И Брана были усажены за один из столов, несомненно, с тем расчетом, чтобы Вико мог на меня смотреть, лишь повернув голову. Таким образом, любое проявление его внимания ко мне не осталось бы незамеченным, и господина Альмасио весьма забавляло то, как Вико из последних сил сдерживался, чтобы нарушения правил приличия с его стороны не стали слишком красноречивы.
- Да он и впрямь обезумел, - шепнул мой супруг удовлетворенно. - Забавно выглядит любовь ничтожества - даже искреннее чувство не способно изменить его. Непрерывно страдает, но не может забыть ни на мгновение, что ты для него недостижима, и оттого его мучения лишь усиливаются. Не припомню названия того мифического животного, что взбесившись, начало пожирать само себя... Да, ничто другое не открыло бы Вико Брана глаза на всю убогость его положения, не дало бы понять, насколько он бессилен и жалок...
Мне не оставалось ничего другого, как молча слушать его. Я изнемогала от желания еще раз посмотреть на Вико, но запрещала себе это делать. Мне казалось, что даже взгляд мой для него губителен, как ни смешно это звучало. "Может, он догадается, что дело нечисто!" - мелькнула у меня отчаянная глупая мысль, но Ремо, точно услышав ее, насмешливо произнес вполголоса:
- Ну же, Годэ, не ввергай в отчаяние своего друга. Он так старательно ищет твоего взгляда, а ты изображаешь неуместные холодность и равнодушие...
И я, сжав зубы, послушно повернула голову в сторону Брана. Время то ли замедлило свой бег, то ли, напротив, ускорило, так что голоса прочих гостей слились в неразборчивый шум, а мы с Вико все смотрели друг на друга, ненавидя себя. С ужасом я поняла, что он и впрямь пойдет туда, куда я его позову, забыв об осторожности. Как меня снедало все эти дни лихорадочное исступление, так и его измотала подобная же напасть. Сколько раз я, не в силах думать ни о чем другом, мысленно просила прощения у него, за то, что собираюсь убить; он же точно так же просил прощения у меня за то, что уже убил. Должно быть, он решил, что я мертва, едва только до него дошла весть о том, что господин Ремо забрал меня из дома Эттани, и все это время винил себя в произошедшем. Хоть Вико и предсказывал подобный исход, когда прощался со мной, подготовиться к нему оказалось делом не столь уж простым. Он всегда держался так, будто не знал, каково это - испытывать душевную боль, и сложно было сказать с уверенностью, сколько в этом было притворства, а сколько правды. Сейчас же я видела перед собой человека истерзанного и смертельно уставшего. Доброе чувство, столь несвойственное ранее Вико, сыграло с ним жестокую шутку. "Лучше бы тебе оставаться прежним, любовь ко мне принесла тебе только горчайшую печаль", - сказала бы я ему, если бы могла.
- Да, оно того стоило, - негромко сказал Ремо, склонившись ко мне. - А ведь это только начало. Пусть пока скрипит зубами, сознавая, что ты моя, и он бессилен это изменить. Как, должно быть, унизительно переживать подобное. Почти так же, как и узнать, что твоя невеста сошлась с твоим же врагом. Но недолго ему довелось торжествовать, жизнь все расставила по своим местам. Трус всегда проигрывает, даже если имеет преимущество в виде беспринципности. Будь я на месте Вико, то никогда бы не позволил, чтобы соперник вытер об меня ноги, как это сейчас происходит с ним, не отводящим от тебя тоскливого щенячьего взгляда.
- И что бы вы сделали на его месте, господин Ремо?- спросила я сквозь зубы, не поворачивая к нему головы.
Ремо усмехнулся, и поцеловал мою руку, не скрывая, что смотрит при этом на Вико.
- На месте этого недотепы, полностью зависящего от воли своей семьи?.. Я бы тебя убил, разумеется, раз уж не мог бы заполучить. Нет ничего ценнее гордости, но раз уж у него отродясь не водилось такого качества, то теперь придется ему стерпеть все, что я посчитаю нужным.
К этому времени все гости, включая самых запоздавших, прибыли, и господин Ремо обратился к ним с приветственной речью, в которой благодарил за внимание к столь важному событию в его жизни. Далее последовал бесконечный поток учтивых обращений к наиболее родовитым гостям, которые, заслышав свою фамилию, вежливо кланялись, чуть привстав. Лишь Рагирро Брана и его сыновья ограничились едва заметным кивком, когда Ремо назвал их визит знаком божьего благословения, снизошедшего на дом Альмасио. Мое уныние было настолько сильно, что я не находила сил прислушиваться к словам своего мужа, однако завершение его речи заставило меня насторожиться.
- ...И в этот счастливейший день, соединивший меня с Годэ, огорчает меня лишь то, что неотложные дела заставляют меня покинуть Иллирию еще до наступления вечера. Сколь злая ирония - в эту долгожданную ночь я буду находиться вдали от моей супруги. Загладить столь великую вину будет непросто, но, надеюсь, я заслужу ее прощение впоследствии...
Я, дождавшись, когда он займет свое место рядом со мной, несмело спросила:
- Как? Вы уезжаете сегодня?
- Не стану же я мешать встрече своей дорогой жены с ее преданным поклонником, - саркастично ответил Ремо. - Пусть знает, что сегодня меня не будет в городе. Осторожностью Вико никогда не отличался, ведь это качество сопутствует уму, но даже он заподозрит неладное, если окажется, что ты можешь отправляться на свидания, когда заблагорассудится, а я смотрю на это сквозь пальцы. Сегодня ты воспользуешься моим отсутствием, слугам будет чем заняться, когда гости разойдутся... Думаю, это не покажется ему столь уж странным - не впервой тебе сбегать из дому, пользуясь темнотой.
- Вы хотите, чтобы мы с ним встретились сегодня? - мои помертвевшие губы едва шевелились.
- А ты думала, что я посвящу воплощению своей мести годы? - Ремо не скрывал, как доволен тем, что у меня не получилось скрыть свои чувства. - Разумеется, чертовски занятно наблюдать за вами двоими, но одного дня, преисполненного тоскливых взглядов и вздохов, вполне достаточно. К ночи мы покончим с этой нелепой историей, которой я и без того занимаюсь в ущерб куда более важным делам. Признаю, что ты уязвила меня своей изменой, Годэ, и куда сильнее, чем я мог предполагать, иначе я давно бы разрешил наш с ним спор.
Заметив, что лицо мое исказилось, Ремо сжал мою руку и жестким тоном, отрезвляющим не хуже оплеухи, произнес:
- Исполняй свою роль как положено, дорогая моя жена, если хочешь расстаться со мной по-доброму. Даже если ты выполнишь мои указания, решение отпустить тебя будет продиктовано лишь моей доброй волей. Если же ты нарушишь мои планы, то и тени надежды у тебя не останется.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как попытаться придать лицу выражение спокойствия. Уж не знаю, хорошо ли у меня получалось, но больше Ремо ничего говорить мне не стал. И в самом деле, мы слишком долго перешептывались, позабыв о гостях, которые с трудом скрывали недоумение от такого поведения новобрачных. Впрочем, судя по особому выражению женских лиц, многие сочли это признаком крайне близких и теплых отношений между супругами. То, как скандально была совершена наша помолвка, подтверждало догадки гостей и заставляло их лукаво поглядывать на Ремо, от которого никто не ожидал подобной страстности и подверженности чувствам.
Зазвучали поздравления, облекая эту мысль в разные слова. Ремо принимал их с благосклонностью, остроумно отвечал на них и очаровательно улыбался, демонстрируя, что сегодняшний день стал едва ли не счастливейшим в его жизни. Не забывал он и время от времени упоминать свой отъезд, который вскоре стал предметом для бесконечных шуток - в самом деле, не забавен ли бедняга-муж, вынужденный покинуть жену в первую брачную ночь?.. Я лишь бледно улыбалась, торопливо отпивая вино, когда мне казалось, что вот-вот не смогу сдержать рыдание. Стоило мне только посмотреть на Вико, как остатки рассудка меня покидали - нас словно затягивало в водоворот тьмы, где не было ничего, кроме осознания, что нам не спасти друг друга. "Неужели это тоже любовь? - спрашивала я сама у себя. - Неужели она бывает такая горькая и темная?".
Если бы мне предстояло сейчас честно и твердо ответить, люблю ли я Вико, то вряд ли у меня бы получилось. Я точно знала лишь одно - мне невыносимо больно из-за того, что он погибнет по моей вине. Но было ли в моем сердце что-то другое?.. В тот момент, когда он требовал у меня ответа на вопрос о чувствах, которые я испытываю к нему, в моей голове звучал беспощадный голос: "Ты могла бы быть с ним счастлива, повстречайся вы при других обстоятельствах и имей другое прошлое. Но в этой жизни вам суждено испытывать только тоску от осознания этой истины". Тогда мне просто хотелось утешить его, точно слова его о безнадежной любви относились не ко мне, а к другой женщине, которую я даже не знала. Но сейчас, когда я при каждом взгляде на Вико испытывала боль и нежность, сожаление и желание прикоснуться хоть на мгновение к его усталому лицу... Возможно, я и впрямь полюбила его?..
