Мария Соловьева - Иллирия

Соловьева Мария

Иллирия

Иллирия

Глава 1

Должна признаться, я возненавидела Иллирию сразу же, как только увидела в розоватых лучах рассвета ее мощеные светлым камнем улицы. Иллирия была большим городом - куда больше тех, что я знавала до сих пор, и утренняя прозрачность воздуха, в которой нежились древние платаны и орехи, не смогла обмануть меня. У каждого города есть свой ритм жизни, чувствующийся даже тихим ранним утром. Легкие порывы ветра, несущего запах моря, были подобны дыханию спящего ребенка; в тот момент, когда Иллирия предстала перед моим взором - более усталым, нежели удивленным - город и правда спал, готовясь к беспокойному жаркому дню.

Поездка, подходившая к завершению, очень утомила меня - я вела домоседский образ жизни, не имея другого выбора, и до той поры никогда не совершала столь дальних переездов. Путешествие выдалось неспешным, отчасти по моей вине: я плохо держалась в седле, ведь собственной верховой лошади у меня никогда не имелось, поэтому пришлось трястись в повозке. Перед моими глазами проплывали поля и рощицы, подернутые голубой дымкой, серебрились речушки и озерца в плодородных долинах - но ничто из этого не радовало мой взгляд. То было самое начало осени, поэтому днем меня донимал зной, а ночью - излишняя прохлада. Спутники не проявляли внимания к моим затруднениям, а я взяла с собой совсем немного вещей... ужасное, ужасное путешествие, первое в моей жизни!..

Что я могу рассказать о себе - молодой женщине, ранним осенним утром смотрящей из повозки на великий город Иллирию?.. Мое имя было Гоэдиль, исполнилось мне в ту пору двадцать шесть полных лет, и некоторое время назад я стала вдовой, поэтому носила траур - серые простые одежды. Мой муж, Лесс Кападиа, погиб от руки неизвестного злодея, будучи совсем молодым. Он служил капитаном ночной стражи в городке Вента, где я и прожила всю свою спокойную обычную жизнь, ни разу не покинув его пределов. Детей у нас не было, хотя мы были женаты четыре года, и после его смерти я не находила ровным счетом никаких причин, чтобы жить далее.

До замужества я находилась на попечении тетушки Ило, старшей сестры моей покойной матери. Положение наше в обществе Венты являлось живым свидетельством того, как благоговеют перед уроженцами столицы провинциалы. Мой отец, господин Гако Эттани, являлся представителем иллирийской знати, и, несмотря на то, что его женитьба на моей матушке имела ряд предосудительных черт, часть уважения, испытываемого вентийцами к фамилии Эттани, перешла и на нас, его недостойных родственников.

История этого сомнительного брака восходила ко временам великой победы нашего королевства над своим северным соседом - княжеством Ангари. Для укрепления связей с новой областью, жители которой отличались несговорчивым, гордым и диковатым характером, многие молодые господа, отличившиеся во время войны храбростью, взяли в жены родовитых ангариек, которым надлежало сделать вид, что они не помнят, кто повинен в смерти их братьев, отцов и прочих кузенов.

Моя мать, Данар, была настолько несчастна в браке, что даже Гако Эттани, не отличавшийся тонкостью натуры и вниманием к чувствам других людей, а уж тем более - женщин, - почел за лучшее не везти ее в Иллирию, а оставил в Венте, провинциальном городке в трех днях езды от столицы, где по такому случаю он приобрел небольшой домик. И даже разрешил, чтобы с нею вместе проживала старшая сестра Ило. Впрочем, это не помогло Данар - спустя год после моего рождения она тяжело заболела и умерла, даже в беспамятстве улыбаясь и прося наконец-то отпустить ее домой. Тетушка Ило, пытаясь донести до меня всю глубину страданий моей свободолюбивой гордой матери, рассказывала, что даже мое рождение не смогло вернуть ей желания жить. Данар настолько измучила себя, бросаясь на прутья невидимой клетки, что не замечала своего ребенка. В детстве мне было горько от этих слов, теперь же, после того, как я потеряла мужа, и мир мой опустел, я поняла мать. Даже детский смех не смог бы исцелить рану в моей душе, появившуюся в тот миг, когда я увидела бледное мертвое лицо Лесса и поняла, что больше никогда не услышу его голос. Брак превратил жизнь матушки в тюрьму, сбежать из которой можно было только одним способом. Мое замужество, напротив, подарило мне целый мир, полный счастья и любви, но итог был все тот же: жизнь стала узилищем, где нет надежды на то, что на твое лицо падет когда-нибудь луч солнца.

...Лесс Кападиа женился на мне вопреки воле своих родственников, считавших меня недостаточно юной и недостаточно красивой, не говоря уж о недовольстве негромкими пересудами, сопровождавшими мое имя с тех пор, как Гако Эттани не приехал на похороны своей жены, тем самым продемонстрировав Венте свое отменно равнодушное отношение к этой части своей жизни.

Все четыре года, что мы с Лессом прожили вместе, были единым солнечным днем моей жизни, вопреки всем злым взглядам. Иногда я не верила, что достойна такого счастья, и неясное предчувствие беды терзало меня, заставляя внезапно хватать Лесса за руку и сжимать ее, точно проверяя, реален ли он. Он в такие мгновения смотрел на меня удивленно и ласково, и говорил, отвечая на мои невысказанные страхи: "Не бойся, Годэ, я тебя не оставлю!".

Увы, несмотря на то, что Лесс всегда держал свое слово, судьба посмеялась над нашим маленьким счастьем и нанесла свой безжалостный удар, после которого мне так и не удалось больше вдохнуть воздух полной грудью. Семья Лесса всегда не любила меня: его мать в лицо мне сказала, что это моя дурная кровь навлекла на их дом проклятье. После этого мне ничего не оставалось, как вернуться обратно в крошечный дом тетушки Ило. Даже траур, который я носила, был словно украден у честных людей.

Тетушка, так и не вышедшая замуж, коротала свой век в окружении невероятного количества цветов, которые она разводила в саду внутреннего дворика. Увы, даже их яркие лепестки казались мне хлопьями пепла. Я всегда ясно видела свою жизнь, не умея скрашивать ее мечтами и тщетными ожиданиями перемен к лучшему, поэтому не надеялась, что когда-то обрету смысл существования в выведении нового сорта роз. Вскоре после своего возвращения я сказала тетушке Ило, что собираюсь в недалеком будущем постричься в монахини.

- Не говори глупостей, Годэ! - тетушка воинственно скрестила руки на груди. - Ты еще не стара, здорова и никогда не была прилежна в вопросах веры, уж мне ли не знать. Сейчас тебе кажется, что жизнь твоя кончена, но любая боль рано или поздно затихает...

- Тетушка Ило! - перебила я ее, пытаясь выдержать суровый пронзительный взгляд старшей родственницы. - Посудите сами: хоть я и не стара, но уже и не молода. То, что я вышла замуж в двадцать два года, уже можно считать чудом, в двадцать шесть я уж подавно никому не нужна. Добро бы я была почтенной вдовой!.. Но меня вышвырнули из дома мужа весьма бесславным образом и вычеркнули из семейной истории тот факт, что я когда-то носила фамилию Кападиа. Я опозорена. Я бездетна. Даже позарившись на фамилию Эттани, на мне не женится добропорядочный пожилой вдовец среднего достатка, ведь все в Венте знают, что я за четыре года замужества так и не сподобилась понести. Несколько лет ожидания - слишком большой риск для господина преклонных годов. К дьяволу добропорядочность, немного от нее проку в моем положении, - но из меня не получится ни содержанка, ни куртизанка! Я не особенно хороша собою и совершенно не умею поддерживать разговоры, не говоря уже о том, чтобы быть душою разгульных компаний...

Тетушка невольно кивала головой в такт моей речи, признавая здравость моих рассуждений. Потом все же не выдержала, замахала руками и заставила меня умолкнуть.

- Не возводи напраслину на свою внешность, Годэ. Это не столь редкое благословение небес - выглядеть как воплощение целомудренности, но и эту карту можно разыграть как следует. Шумиха с Кападиа забудется, через пять лет тебе можно будет смело пытать счастья с вполне приличными мужчинами - особенно с теми, у которых выводок дочек на выданье и за каждой глаз да глаз нужен. Да, вряд ли тебе повезет второй раз так же, как с этим Лессом, но мужчины вообще редко женятся на своих ровесницах, и это верный подход, что бы там ни казалось молодым дурехам! Святые небеса - что это за жизнь с одним и тем же человеком до гробовой доски? А так и мужчина успевает покуражиться вволю, пока придет ему время жениться, и у женщины есть шанс отведать другой кухни, оставаясь при этом в рамках приличий - я знавала дам, которые трижды становились вдовами и трижды выходили замуж, соответственно. Никто им вослед пальцем не тычет, а попробуй-ка проверни такое, не становясь вдовой!..

Я почувствовала, что мне не хватает воздуха и присела на скамеечку. Тетушка, поняв, что слишком увлеклась, заохала, подала мне воды с имбирем, и жалобно вопросила: