Михаил Логинов - Право на выбор
— Попер. Было бы месяца полтора в запасе, я завтра укатил бы домой, в отпуск. А так, две с половиной недели. Меня одно радует: замер делали за сутки до второго обхода. Это «Комсомолец» успели разбросать перед замером. Батька опустился, а наш если и поднялся, мы не успели это зафиксировать.
— Будем надеяться, третьим обходом добьем, когда понесем народную программу.
— Будем. Иначе, совсем кисло. Нам в полпроцента побеждать нельзя.
***Вполне возможно, Андрей Леваневский был гением. Но даже и в этом случае, он подтверждал печальную мудрость: универсальных гениев не бывает. Между тем, когда наступило время исполнения мечтаний, Леваневский так и не выбрал для себя окончательно область, в которой ему надлежало обессмертить свое имя: политика, бизнес, искусство. В результате, к 1992 году он одновременно был депутатом областного ЗС, совладельцем двух ОАО и организатором поэтико-музыкального фестиваля «Сибирский феникс».
Поначалу накрылся бизнес. Попытка спасти его, создав инвестиционный фонд, куда отнесли свои ваучеры треть жителей Ирхайска, провалилась тоже, со всеми ваучерами. Оставшийся без поддержки «Сибирский феникс» тихо захирел; что же касается сборника стихов самого Леваневского, то местные ветераны поэтического цеха, не получив очередного транша, переменили свое мнение о качестве стихов и даже отозвали свои подписи с предисловия. В депутатах удалось продержаться чуть подольше, но когда настало время очередных выборов, оказалось, что электорат не оценил гениальную идею Леваневского о переносе областной столицы в Ирхайск и проголосовал за председателя совета ветеранов.
Скрываясь от кредитов, Леваневский залег в родном городе, а тут как раз и случились выборы мэра. Какое-то время Леваневский считался главным консультантом при штабе Назаренко; считалось, что выражение «батько» вошло в обиход именно благодаря ему.
Но кто видел благодарность в этом мире? После победы новый мэр не только забыл о всех заслугах Леваневского, но даже запамятовал, на какую сумму гонорара они договаривались. Андрюша разоблачил обманщика хлесткими статьями и уехал в Екатеринбург, где работал в одной их пиар-компаний, на третьих ролях. Когда он в очередной раз заглянул в родной город, то узнал, про выборы. Тут-то его и нашел Шурыгин, который, в отличие от своего шефа прекрасно понимал: кампания валится.
Сейчас Леваневский сидел в кабинете Назаренко, озираясь по сторонам и возмущаясь про себя пошлостью вкусов хозяина.
— Как жизнь, Андрюшенька? — ласково прогундосил мэр. — Надеюсь, ты не обижаешься? Кто старое помянет…
— Сначала старые долги, — перебил его Леваневский и протянул лист бумаги с расчетами. — Пять тысяч шестьсот восемьдесят три рубля — это я без индексации. И восемь тысяч долларов. Это и гонорар, и мои расходы.
— Что же ты, Андрюшка, сразу на меня накатил? — совсем не благодушно сказал Назаренко. Шурыгин, стоявший рядом, перебил своего шефа.
— Погоди, Петрович. Ты ему денег должен? Ну, прямо. Значит надо вернуть. Только, сначала расчеты проверить. И, давай скорее перейдем к работе. Правильно сделал, Андрюша, что вернулся.
— Я, вообще-то, сюда вернулся работать еще не зная на кого, — сказал Леваневский. — Скажу правду, у них команда сформирована, иначе пошел бы к ним.
— Ну и…
— Погоди, Петрович. Раз ты к нам пришел, значит, будешь работать с нами?
— Значит, буду. Но об окончательном гонораре надо договориться уже сейчас. А также и о бюджете кампании. Потратиться придется по полной программе: времени почти не осталось.
— Ты сначала докажи, что от тебя польза будет.
— Правильный подход. Я уже разработал акцию с информационным обеспечением. С участием нашего незаменимого Шурыгина.
***— С чего начнем, Владимир Геннадьевич, с хорошего или с плохого?
— Сам знаешь, с чего принято начинать.
Гришин достал из кармана листовку.
Иван Савушкин — китайский Пиночет!
Рвущийся к власти бизнесмен Иван Савушкин не скрывает своих планов, относительно методов, которыми он намерен добиться «Процветания Ирхайска». Во время одной из предвыборных встреч, кандидат сообщил горожанам о том, на какие стандарты он будет ориентироваться управляя городом. «Все говорят о китайском чуде, — сказал Савушкин, — а вы знаете, какая сегодня пенсия в Китае? Никакая. Ее нет вообще. Если бы наше правительство пошло путем китайских реформаторов, нам было бы трудно, но мы за десять лет подняли бы экономику». Потом Савушкин сказал, что наши пенсионеры много просят и много получают.
В другой раз Савушкин назвал положительным примером чилийского палача Пиночета, которого сейчас судят на родине. Савушкин сказал, что Пиночет отменил все пенсии и все социальные выплаты, поэтому создал лучшую экономику в Латинской Америке. «Если так сделать и в России, то мы быстро выйдем из экономического кризиса», — добавил кандидат.
ЛЮДИ! ЗАЩИТИМ НАШИХ ВЕТЕРАНОВ ОТ ПОКЛОННИКА ПИНОЧЕТА!
САВУШКИН НЕ ПРОЙДЕТ!
— Раскидано по всей Слободе. Елкова говорит — в Центральном районе тоже появились.
— Немного топорно, — сказал Куклинс, — автору даже не пришло в голову, дать это от имени самого Савушкина. Но электорат здесь не пуганный, может подействовать. Огорчил. Теперь радуй.
— Встретился я с бывшим сержантом Никитиным. Посидели, обсудили, узнал много нового. «Катки» вообще неоднородные, это даже не группировка, а марка. Делятся они на три группировки, не географически, а по происхождению. Больше всего спортсменов — это которые прямо из секций. Есть «воры» — это те, кто сидел, настоящая воровская группировка. И есть «афганцы» — вообще все, кто служил в горячих точках. «Спортсмены» — шпана, они то и дело уходят к ворам, или афганцам. «Воры» богаче остальных и независимы, а «афганцев» все боятся, так как у них много оружия и если «спортсмен» идет на разборку с бейсбольной битой, то для «афганца» придти с гранатой — как плюнуть.
— А из кого состоит «Перун»?
— Из всех подряд. Кого возьмет командир Шурыгин.
— Еще что узнал?
— Сейчас — самое важное. Я сделал Никитину небольшую политинформацию, объяснил, что у Батьки шансов мало, а с новым мэром в городе будет большая криминальная чистка, при полной поддержке городской администрации. Но кого-то могут и пощадить. Так что, думай, решай.
— Что он решил?
— А мы решили, что его банда должна по-прежнему исполнять приказы Батьки — ловить агитаторов, отбирать у них газеты, буклеты, бланки, все свозить в свой штаб. Эту продукцию будем сами давать Никитину — пусть возит, показывает Батьке. Главное, не забыть увеличить тиражи. Если же Батька надумает установить свой контроль, так можно агитаторам давать все в двойном количестве. Половину отдал бандиту у подъезда и спокойно иди, работай. И все довольны, особенно мы.
— Это хорошо.
— Но так можно только в зоне ответственности Никитина — в Центральном районе. Слобода — непробиваема, там заводская охрана.
— Будем решать проблему. А пока, сообщаю новость. Я тоже тут провел тайные переговоры, с Белочкиной. Она сама теперь не уверена, что Батька победит. Но ей дан однозначный приказ — обеспечить перевес. Она сказал мне так: будет разница в один-два процента, это вас не спасет. В три процента — не знаю. А если четыре, тем более пять, тут я уже покрывать разницу не буду.
— Так все же четыре или пять?
— Она сама это вряд ли знает и вряд ли будет знать до подсчета голосов. Все зависит, с какой силой ее будут прогибать. И кто это будет делать.
***Дожди в Ирхайске начались внезапно. Тучи, несколько дней висевшие над городом, внезапно пролились, сначала по каплям, но после полудня лило уже вовсю.
Дождь пусть и не сорвал встречу, назначенную на три часа, но серьезно сократил присутствие электората. Должно было придти сотни полторы, две жильцов четвертого микрорайона, что на стыке Центрального и Ленинского. Как на зло, встречу назначили под открытым небом, у кинотеатра. Естественно, собралось лишь тридцать граждан, которые почти все разместились под зонтиками летнего кафе — хозяин не возражал.
Савушкин, понимая, что людей держать под дождем долго нельзя, приехал за три минуты до назначенного срока. Начался разговор на повышенных тонах — говорить тихо не позвТанял дождик. Как всегда, короткое вступление, разработанное Гречиным и написанное Толиком, потом — ответы на вопросы.
Однако отработанный сценарий был нарушен. От грибка, стоящего в глубине, отделилось семь-восемь человек, в основном пожилых женщин. Над группой поднялись плакаты: «Руки прочь от стариков!» и «Нам не нужен Пиночет!». Видимо, опасаясь, что оратор не увидит лозунги, пикет начал их громко скандировать.
— Иван, — сказала Елкова, — не обращай внимания.
— Как не обращай, — резко ответил Савушкин, — из-за них меня не слышно. Сейчас узнаю, что им нужно.
