Трумен Капоте - Хладнокровное убийство
– Пока он жил здесь, как он проводил время? У него были друзья?
– Вы думаете, я слежу за каждой букашкой, которая сюда залетает? – ответила домовладелица. – Лодыри. Прохвосты. Они меня не интересуют. У меня и дочка уже взрослая, сама замужем. – Потом она сказала: – Нет, не было у него никаких друзей. Во всяком случае, я никогда не видела, чтоб он с кем-то общался. В последний раз, что он тут был, он все больше со своей машиной цацкался. Поставил ее вон там, напротив. Старый «форд», на вид старше его самого. И красил ее, верх в черный цвет, а все остальное в серебро. Потом написал на ветровом стекле «Продается». Один раз я слышала, как остановился какой-то сосунок и предлагал ему сорок долларов – ровно на сорок больше, чем она стоит. Но он решил, что меньше девяноста его не устроит. Сказал, что ему нужны деньги на билет на автобус. Прямо перед его отъездом мне сказали, что какой-то цветной все-таки купил эту машину.
– Он сказал, что деньги ему нужны, чтобы купить билет на автобус. Но вы не знаете, куда он собирался ехать?
Она поджала губы, воткнула между ними сигаретку, но продолжала смотреть детективу в глаза.
– Сыграем честно. Может, предложите мне денег? Вознаграждение? – Она ждала, но ответа не последовало, и, прикинув свои выгоды, хозяйка решила продолжать: – В общем, у меня создалось впечатление, что куда бы он ни собирался, надолго там задерживаться он не рассчитывал. Он явно собирался вернуться. Так что его можно ждать в любой день. – Она кивнула на коридор: – Пойдемте, я вам покажу, почему мне так показалось.
Лестница. Серые стены. Най машинально отделял один запах от другого: запах дезинфекции из уборной, алкоголя, окурков сигар. Возле одной двери стоял пьяный жилец и орал песни, не то с горя, не то с радости.
– Эй ты, Голландец, а ну-ка выключи звук! Сейчас же заткнись, а не то я тебя вышвырну! – прикрикнула женщина. – Здесь, – сказала она Наю, пропуская его в темную кладовку. Зажегся свет. – Вон она стоит, его коробка. Он меня попросил подержать ее у себя до его возвращения.
Это была картонная коробка, не заклеенная, а только перевязанная веревкой. На коробке была нацарапана предупреждающая надпись в духе египетского проклятия: «Осторожно! Собственность Перри Э. Смита! Осторожно!»
Най развязал веревку; к его большому сожалению, узел был не тот, какой убийцы использовали, связывая Клаттеров. Детектив открыл коробку, и из нее выполз таракан. Домовладелица наступила на него каблуком своей золотой босоножки. «Эй! – сказала она, увидев вещи, которые Най аккуратно извлек из коробки и принялся рассматривать. – Вот ворюга! Это мое полотенце». – Помимо полотенца дотошный Най занес в перечень следующие предметы: «Одна грязная подушка, „Сувенир из Гонолулу"; одно розовое детское одеяло; одна пара армейских штанов, одна алюминиевая сковородка с лопаточкой для блинов». Все остальное имущество заключалось в альбоме для вырезок, набитом фотографиями из журналов о спорте и физической культуре (потные тела тяжелоатлетов), и лекарствах, сложенных в коробку из-под обуви: зубные порошки и эликсиры от пародонтоза, а также невероятное количество аспирина – по меньшей мере дюжина флаконов, из них несколько пустых.
– Барахло, – подытожила домовладелица. – Просто хлам.
Действительно, это барахло было бесполезно даже для алчущего улик детектива. И все же Най был рад находке; каждый предмет – успокаивающий эликсир для воспаленных десен, засаленная подушка из Гонолулу – давал ему более четкое представление об их владельце и его одиноком, безрадостном житье.
На следующий день в Рено, готовясь к официальному рапорту, Най написал: «В 9.00 утра уполномоченный агент вошел в контакт с мистером Биллом Дрисколлом, главным криминалистом офиса шерифа в округе Уошоу, Рено, штат Невада. После краткого обсуждения обстоятельств дела мистеру Дрисколлу были переданы фотографии, отпечатки пальцев и ордера на Хикока и Смита. Отдано распоряжение распространить между сотрудниками описание этих лиц, а также автомобиля. В 10.30 утра уполномоченный агент вошел в контакт с сержантом Эйбом Фера из детективного отдела полицейского управления Рено, штат Невада. Сержант Фера и уполномоченный агент проверили полицейские досье. В папке регистрации уголовных преступников ни один из интересующих людей не упоминался. Проверка квитанций из ломбарда не дала никакой информации о пропавшем радиоприемнике. На случай, если приемник все же был заложен в Рено, распространено его описание. Детектив, отрабатывающий линию ломбарда, показал фотографии Смита и Хикока в каждом из ломбардов города, а также лично проверил все магазины радиоаппаратуры. В ломбардах Смита опознали как частого клиента, но не смогли предоставить никакой дополнительной информации».
Так прошло утро. А в полдень Най отправился дальше, на поиски Текса Джона Смита. Но в первом же месте, в почтовом отделении, клерк из окна «до востребования» сказал ему, что он может больше не искать этого человека в Неваде, поскольку «человек» уехал в прошлом августе и теперь живет в окрестностях Серкл-Сити, штат Аляска. Во всяком случае, на этот адрес пересылают его почту.
– Черт побери! Не так это просто, – сказал клерк в ответ на просьбу Ная описать старшего Смита. – Парень из книжки. Называет себя Одиноким Волком. И часть почты даже адресована Одинокому Волку. Да нет, писем он получает немного, в основном каталоги разных товаров и рекламные брошюрки. Просто удивительно, сколько людей заказывают эту макулатуру – наверное, чтобы получать хоть какую-нибудь почту. Сколько лет? Я бы ему дал шестьдесят. Одевается в стиле Дикого Запада – ковбойские сапоги, большая десятигаллонная шляпа. Он мне говорил, что когда-то занимался родео. Я с ним довольно много общался. Он здесь в последние годы бывал почти каждый день. Один раз за все это время он исчезал куда-то на месяц – будто бы ездил искать золото. Как-то раз в прошлом августе сюда подходил молодой человек, сказал, что он ищет отца, Текса Джона Смита, мол, не знаю ли я, где его найти. Он не слишком-то был похож на своего старика; Волк такой тонкогубый ирландец, а этот парень казался почти чистокровным индейцем – волосы черные как вакса и глаза под стать. Но на следующее утро Волк сюда заходил и подтвердил его слова; он сказал мне, что его сын только что вернулся из армии и что они отправляются на Аляску. Он бывалый покоритель Аляски. Я так думаю, что когда-то он держал там гостиницу или что-то вроде охотничьего домика. Он сказал, что уезжает примерно на два года. Не-а, с тех пор я больше не видел ни его самого, ни его парня.
Джонсоны были новоселами в пригороде Сан-Франциско – микрорайоне для людей среднего достатка на холмах к северу от города. В полдень 18 декабря 1959 года молодая миссис Джонсон ожидала гостей: трех соседок, которые должны были пожаловать на чашечку кофе с пирогом, а если будет настроение, то и на партию в карты. Хозяйка немного нервничала; это был первый прием, который она устраивала в новом доме. В ожидании звонка в дверь она произвела заключительный обход, останавливаясь, чтобы подобрать с пола перышко или поправить рождественские украшения. Дом, так же как и все остальные дома на склоне холма, был обычным пригородным ранчо, милым и банальным. Миссис Джонсон он нравился; она просто влюбилась в панели красного дерева, ковровые покрытия, витражи по всей длине дома, вид из дальних окон – холмы, долина, а за ними небо и океан. И она гордилась маленьким садиком за домом. Ее муж – страховой агент по профессии и плотник по призванию – обнес его белым частоколом, внутри поставил собачью конуру, а также построил для детей песочницу и качели. В этот безоблачный день все четверо – собака, два маленьких мальчика и девочка – играли в садике; хозяйка надеялась, что они прорезвятся там до ухода гостей. Когда позвонили в дверь и миссис Джонсон пошла открывать, на ней было самое, по ее мнению, подходящее к случаю платье, желтое вязаное, которое облегало ее фигуру и усиливало чайный оттенок ее индейского лица и черноту подстриженных перышками волос. Она открыла дверь, думая, что увидит трех соседок; но вместо них на пороге оказались двое незнакомцев. Мужчины дружно приподняли шляпы и показали свои значки. «Миссис Джонсон? – спросил один из них. – Моя фамилия Най. Это – инспектор Гатри. Мы из полиции Сан-Франциско, и только что к нам поступил запрос из Канзаса относительно вашего брата, Перри Эдварда Смита. Кажется, он не пришел отметиться к судебному приставу, и мы хотели узнать, не могли бы вы нам что-нибудь сообщить о его местонахождении». Миссис Джонсон не встревожилась – и явно не удивилась, – узнав, что ее брат вновь привлек внимание полиции. Что ее расстроило, так это перспектива быть застигнутой гостями во время беседы с детективами. Она сказала:
– Нет. Ничего. Я не видела Перри уже четыре года.
– Это серьезный вопрос, миссис Джонсон, – нахмурился Най. – Мы хотели бы его обсудить.
