Хелен Филдинг - Причина успеха
– Они тебе пригодятся.
– Спасибо. Я оставлю фотокопии Малькольму. Он сел на стул.
– Если ты твердо решила, что поедешь, я готов поддержать тебя.
– Спасибо.
– Тебе нужны деньги?
– Нет.
– Подумай хорошенько – билеты на самолет, одежда, такси, Лондон. Ты уверена?
– Уверена. В любом случае спасибо.
Он посмотрел на меня. Его зеленовато-карие глаза изучали мое лицо.
– Ты в порядке? – спросил он. Почему-то, когда кто-нибудь проявлял обо мне заботу, мне всегда хотелось плакать. Внезапно мне захотелось прижаться к нему и почувствовать его сильные руки на своей спине. Но с той самой ночи он не дал ни единого повода думать, что хочет, чтобы это повторилось.
– В порядке, – соврала я.
– Я хотел сказать... та ночь в пустыне, этот идиотский разговор с Линдой... Ты нормально себя чувствуешь? Не злишься, не расстраиваешься?
Ничего ему не говори, внушала я себе. Не стоит рисковать, не сейчас.
– Я в порядке.
– Я не хочу, чтобы ты уехала в Лондон, думая, что...
– У тебя ничего нет с Лин...
– Нет. У нас была короткая связь, три года назад. Но с тех пор...
– Не имеет значе...
– ...с тех пор как я приехал, она не дает мне покоя. Я даже не знал, что она здесь, когда получил работу. – У него был озадаченный вид. – Но я...
– Слушай, всё в порядке. Забудь об этом. – Я не хотела его слушать. Я знала, что он скажете “И с тобой мне тоже не следовало связываться”. Я чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь.
Я встала.
– Если не возражаешь, буду собирать вещи, иначе так никуда и не уеду.
Отвернувшись, я стала складывать вещи, потому что не хотела, чтобы он видел мое лицо.
Он стоял на месте, а я продолжала укладываться. Спустя какое-то время он тихо произнес:
– Ты кажешься такой уязвимой. Я не ответила.
– Тебя кто-то сильно обидел? – спросил он.
Я вытерла слезы тыльной стороной руки и продолжала складывать вещи.
– Мне нужно упаковать чемодан, – сказала я. – Я попрощаюсь со всеми перед отъездом.
Он помедлил еще минуту и вышел, задвинув за собой кусок рифленого железа.
Глава 18
– Гельденкрайс, Аримасия, Бет-Луи, откройте свою ауру и излечитесь. Впустите Нефритового Воина. Прозрейте... испытайте... ощутите.
Билл Бонэм плавал в слабо освещенном контейнере с водой. Над ним покачивалась бирюзовая пирамидка, с которой свисали водоросли. “Транс шаман-тантры!” – прогремел он и с трудом вылез из контейнера. С белого одеяния капала вода. “Где? Где гопи?”
Я уже начала думать, что зря сюда приехала. Я присутствовала на премьере экстравагантного шоу одного актера под названием “Освобождение энергии чакр”. В анонсах говорилось, что это “театральный прорыв девяностых в стиле нью-эйдж. Исследование духовного потенциала человека через перформанс”. Билл, циничный приятель Оливера, всегда ходил в кожаном пиджаке, совершенно не понимал шуток и постоянно бегал в туалет нюхать кокаин. По крайней мере, таким я его помнила. Но, очевидно, участие в шоу одного актера и написание сценария окончательно пошатнули его психику. Теперь он верил, что происходит из древнего ацтекского рода и призван открыть Путь к экстазу. Он считал, что экстаза можно достигнуть, если одеваться только в бирюзовое.
Ничего, думала я, весьма полезное времяпрепровождение. Клуб Знаменитых развлекался на всю катушку; видимо, поиск гопи был последним писком моды. Через четыре места от меня сидела Кейт Форчун, как обычно вся в рюшечках. Она была поглощена происходящим на сцене, жирный слой блеска для губ отражал мерцающие пурпурные огоньки. Она то и дело взбивала волосы. Здесь был и маленький сморщенный лесной эльф – режиссер Ричард Дженнер, со своей подружкой Анналин. Я не видела его с тех пор, как меня вырвало на стол у него дома. Кислая Коринна Боргезе, соведущая Оливера по “Фокусу”, дергалась на своем сиденье и закатывала глаза. Ее крашенные хной волосы были подстрижены так коротко, что голова казалось почти бритой наголо. Она была в солнечных очках – как нельзя кстати. Через проход я заметила знаменитые профили Динсдейла Уорбертона и Барри Раиса. Они бесстрастно уставились перед собой, будто смотрели “Короля Лира” в постановке Королевского Шекспировского театра. Рядом со мной сидел Джулиан Алман и тщетно пытался починить свой карманный электронный органайзер.
Мой самолет приземлился в Хитроу рано утром. Я остановилась у Ширли и проспала весь день. Вечером позвонила Джулиану. Из всех друзей Оливера мы были особенно близки с Джулианом и Джейни. Я застала некогда самого смешного комика Великобритании в глубокой депрессии. Он только что расстался с Джейни и с радостью согласился встретиться со мной. Он и пригласил меня на эту премьеру. Мне представилась прекрасная возможность осуществить задуманный план.
Зал наполнился звуками волн, криками чаек и китов. Билл Бонэм распластался на краю сцены.
– Дух Лошади! – провозгласил он. – Где, где Дух Лошади?
Его лицо приняло озадаченное выражение. Мокрые пряди волос прилипли к блестящей лысине.
– Ищи, ищи, ищи. – Из колонок раздалось пение ацтекского хора.
Наступила тишина. Потом прозвучал гонг, а рядом со мной что-то пронзительно запищало.
– Вот черт, – прошептал Джулиан, – мой мобильник. Черт! – Он порылся в карманах пальто и вытащил телефон, на котором сигналили зеленые огоньки. – Алло! Джулиан Алман слушает.
– Шшш, – зашипела на него Кейт Форчун, не отрывая глаз от сцены.
– Выключи телефон, – прошептала я.
– Шшш, – послышалось с заднего ряда.
– Послушай, Джейни, мы не можем дальше... – шептал Джулиан в мини-микрофон.
– Дух Лошади с нами.
Кейт Форчун взглянула на Джулиана, раздраженно подняв брови, и сразу же обернулась к сцене, взбив волосы.
– Я же говорил тебе, мне нужно прийти к согласию со своим внутренним “я”, прежде чем...
Я отняла у него телефон.
– Джейни, это Рози. Джулиан сейчас в театре. Он перезвонит через полчаса. – Я выключила телефон и положила к себе в сумку. Джулиан с тоской взглянул на меня.
Где же Оливер? Интересно, он здесь?
Билл Бонэм вышел на сцену. Теперь на нем были джинсы и кожаный пиджак. Он сидел на груде костей у края сцены, освещенный единственным прожектором.
– Вы смеетесь, конечно, – чакры, бла-бла-бла, какое дерьмо. Но потом думаете – боже, кто это смеется? Я смеюсь? Или обиженный ребенок внутри?
Через проход Динсдейл затрясся от смеха. Свет погас.
– Откройте чакры.
Сцена озарилась розовым светом.
Пирамида и платформа начали вибрировать, и внезапно на платформе появился Билл Бонэм. Он распростер руки ладонями кверху.
– Каналы открыты.
Вокруг плавучего контейнера клубился дым от сухого льда. В первом ряду зрители начали кашлять.
– Оплодотворение Звездного Семени! Платформа начала подниматься, а с ней и Билл. Вспыхнул красный свет, и на секунду прожектор осветил лицо Билла, который широко улыбался через весь зал. Голова его была подвешена на самом верху в какой-то коробке. Потом весь зал погрузился в темноту. Когда снова вспыхнул свет, коробка была пуста.
* * *Зрители волной хлынули на улицу, навстречу оглушительному шуму, беготне, огням и прохладе Пиккадилли-серкус. Динсдейл и Барри – возможно, самые знаменитые актеры британской сцены – стояли посреди тротуара и спорили, не заметая собравшуюся вокруг толпу.
– Куча свиного дерьма! – орал Барри. – Бессмысленная, gридурочная, невнятная постановка! Полное безумие.
– Не надо, мой дорогой, не надо, – успокаивал его Динсдейл. – Я не выно-о-ошу, когда ты так ругаешься. Мальчик выглядел чудесно, ты знаешь. Как только подумаю о его крепеньких бедрах, просвечивающих сквозь намокшие божественные одеяния... О, смотри, вот этот чудесный индус, юное поэтическое дарование! – Динсдейл заметил Раджива Ша-стри, который, ссутулившись, нетвердой походкой направлялся к ним. На нем был плащ с эмблемой “Оксфам”.
– Как поживаешь, дорогой? – кокетливо пропел Динсдейл.
– Зол как собака, – ответил Раджив. – Сраный ублюдок послал мне билеты на свое сраное шоу и не подумал пригласить на сраную афтапати. Дискриминация...
– Но-но, дорогой, не злись! Я тебя проведу. Будет чудесно!
Динсдейл изобразил удивление, когда две старушки попросили у него автограф.
– Автограф? У меня? Какая честь, какая прелесть, какая неожиданность! Благослови вас бог, дорогие мои. Но разве вы не хотите попросить автограф у моего замечательного друга и коллеги Барри Раиса?
– Ради бога прекрати, идиот! – в ярости прогремел Барри. – Ты уже сорок лет так делаешь. Это и раньше было не смешно, а теперь тем более. Я пошел на вечеринку.
– Здравствуйте, Динсдейл! – сказала я, когда старушки ушли.
– Здравствуй, дорогая, чем могу помочь? – Он повернулся, видно ожидая, что я попрошу автограф.
– Рози Ричардсон, – представилась я. Он в недоумении уставился на меня.
