Маша Царева - Золушки для холостяков
– А мой был на корпоративной тусовке какого-то продюсерского центра. – Аля чуть не плакала. – Зато в воскресенье утром приехал сразу ко мне. В семь утра разбудил меня. Мы провели вместе почти весь день, и только к восьми он отправился на переговоры.
– А от меня он уехал в половине шестого, – мрачно резюмировала я, – получил какую-то эсэмэску и сказал, что у него попал в больницу друг.
– А к восьми он поехал не на переговоры, – подала голос Танька, – а ко мне! Я его пригласила на спагетти с вином.
– Так, значит, это все-таки правда… – прошептала Аля.
– Постой! – перебила ее Танька. – Девочки, а что мы, в самом деле, гадаем? Насть, а ты не можешь этой Варе позвонить и расспросить ее обо всем по-человечески?
– Не знаю, – засомневалась я, – смогу ли я теперь разговаривать с ней по-человечески.
– А ты скажи ей: «Привет, сука, а ну выкладывай правду, а то к тебе нагрянут мои знакомые фээсбэшники и надают тебе люлей!» – кровожадно сверкая глазами, предложила Танька.
– Очень умно. Догадайся, на какой секунде этого сообщения она бросит трубку.
– Ну не знаю, – обиделась Танька, – я так однажды сказала любовнице своего любовника, и она жутко перепугалась. Но это неважно.
– Кому? – заинтересовалась Альбина.
– Неважно, – досадливо поморщилась Танька, которая, как и большинство особ с богатым жизненным опытом, не любила прилюдно копошиться в собственном не слишком чистоплотном прошлом.
– Я что-нибудь придумаю, – пообещала я, – но сначала… Сначала мне хотелось бы поговорить с ним самим… Девочки, вы ведь не против, если я с ним встречусь до того, как вы оторвете ему яйца кальянными щипцами?
– Интересное кино! – фыркнула Аля. – Ты с ним встретишься, а мы, получается, вообще вроде как ни при чем? Может быть, мне тоже интересно во всем разобраться!
– И мне, – поддакнула Танька. – Знаете что, а поехали-ка втроем к нему домой без предупреждения! Настя, у тебя, кажется, есть его адрес, да? Похоже, ты одна из нас была у него дома.
Они так хищно на меня уставились, что мне даже на какой-то момент стало страшно. Тем более что в Танькином взгляде была не то легкая угроза, не то смутная ревность… Действительно, Сыромятин водил меня к себе домой. А с Татьяной и Алей он встречался либо на их, либо на нейтральной территории. Выходит, я была для него «особенной», а для них… мама дорогая, для них я была соперницей. Дожили! В тридцать лет стать ненавистной соперницей для двух своих лучших подруг.
Наверное, все эти мысли были написаны на моем изменившемся лице, потому что Таня, примирительно улыбнувшись, сказала:
– Расслабься, Настена, мы тебя вовсе не ненавидим. Правда, Аль?
– Правда, – неуверенно подтвердила Алька, – но с Таниным предложением я согласна на все сто. Поехали к нему домой, привяжем его к кровати и будем пытать горячим утюгом, пока не скажет, кого из нас троих он любит на самом деле.
– Варвару, – вздохнула я. – И ежу понятно, что он до сих пор любит Варвару. Раз так себя ведет. Хотя…
– Что? – жадно накинулась на меня хваткая Танька.
Я придвинула к себе тарелку с фруктами и оторвала несколько нефритовых виноградин. Лениво перекатывая одну из них на языке, я вдруг вспомнила, как нашла в шкафу Сыромятина Варварин бюстгальтер (то есть тогда я, конечно, не знала, кому он принадлежит) и как, оправдываясь, Борис сказал, что любит он меня. Меня. Он еще что-то лопотал о том, что «если бы я мог рассказать тебе правду» и «как сложно держать это все в себе», но тогда я не придала этому никакого значения.
Но вот только стоит ли рассказывать об этом двум разочарованным бабам, добровольно подкидывая им еще один повод для ненависти, которую нельзя объяснить логически?
Думаю, нет.
– Ничего, – вздохнула я, – я просто хотела сказать, что не понимаю, что он в ней нашел.
– Это точно, – подтвердила Танька, – твоя Варвара никогда мне не нравилась. Она похожа на лабораторную мышь, слишком много разговаривает и ничем, кроме новой коллекции Версаче, не интересуется.
– Она будет замечательной новой подружкой для нашей Вероники, – улыбнулась я.
– Это все хорошо, – сказала Альбина, – но нам-то что теперь делать? Звонить ему? Скандалить? Жить дальше, как будто бы ничего не произошло?
– Третье, – после паузы сказала Танька, – он не стоит того, чтобы отвечать на его звонки.
– Между прочим, мы работаем в одном офисе, – вскинула голову я. – Он же наверняка захочет узнать, что случилось.
– А мне кажется, что не захочет. Он и так все поймет. Те, кто прячет в шкафу такие огромные скелеты, прекрасно просекают такие ситуации, – усмехнулась Татьяна.
– А в крайнем случае, ты всегда можешь уволиться, – подсказала «мудрое» решение Альбина.
– Ну да, и тогда ты возьмешь меня на содержание.
– А что, может, к тому моменту я уже стану поп-звездой, – подмигнула она, – ведь теперь ничего не мешает мне поехать в турне с «Конвейером талантов»!
– Девочки, вы что, с ума сошли? – Я ушам своим не верила. Еще пять минут назад наша встреча напоминала греческую трагедию, а сейчас Татьяна уже шумно поздравляла Альку с творческими успехами и расспрашивала о турне. – Вы что, считаете, что мы вообще не должны ему ничего говорить?!
Они посмотрели на меня, как на ненормальную. Танька мерно пережевывала инжир. Глаза Альбины были все еще красными от слез.
– Думаю, нет, – наконец сдержанно ответила Татьяна, – он достоин полного презрения.
– Но это абсурд, честное слово… Вы так себя ведете, как будто бы не произошло ничего… Я места себе не нахожу, а вы…
– Настя, я приду домой и буду плакать, – заносчиво сказала Танька, – более того, сегодня мне едва ли удастся уснуть без успокоительного. Я без всякой диеты похудею как минимум на четыре килограмма. Хотя это как раз единственная хорошая черта депрессии. Но сейчас… Сейчас я даже думать не хочу об этом мерзавце.
Я смотрела на двух своих самых лучших подруг и глазам своим не верила. Неужели я столько лет дружила с холодными, черствыми Снежными королевами, которые способны реагировать на трагедии со светской холодностью придворных интриганок?!
Но они же не такие – Альбина и Танька…
Во всяком случае, они никогда такими не были.
Я смотрела на то, как они нарочито весело щебечут о ближайших планах на будущее, и вдруг поняла… что случившееся для них даже удобно. Конечно, если им это сказать, они будут бить себя кулачонками в грудь и оскорбленно отрицать обидную версию. Они и правда будут сегодняшней ночью плакать в подушку, у них и правда, возможно, пропадет аппетит. Да вот только все эти симптомы не имеют ничего общего с категорией «любовь», это просто дает о себе знать серьезно раненное самолюбие.
Да, им так удобно.
Альбина теперь сможет больше не мучиться угрызениями совести и отправиться в турне с «Конвейером талантов». А Танька переселится в вожделенный рай на земле – просторную квартиру бизнесмена Каретникова.
Ну а я…
Черт возьми, я до сих пор не верю в реальность происходящего. И до сих пор назойливая мысль свербит в мозгу: а что, если… что, если мы все-таки ошиблись?
Я всегда завидовала сотрудницам отдела кадров нашего медиахолдинга. Как ни придешь к ним – никто не работает. Атмосфера расслабленная, дружеская. Кто-то попивает кофе, кто-то красит ногти, кто-то читает детектив в цветастой обложке, а Марья Петровна, пятидесятилетняя «железная леди», начальница надо всем этим безобразием, превзошла всех своих подчиненных и увлеченно режется в третий «Doom».
Свою приятельницу Ингу я нашла раскладывающей карты Таро на рабочем столе.
– Привет! – Я ошеломленно уставилась на ее руки, ловко тасующие колоду. – Ты что, влюбилась?
– Почему ты спрашиваешь? – удивилась она.
– Потому что гадают только влюбленные женщины. Или школьницы. Так мне всегда казалось.
– А, да нет, – улыбнулась Инга, – просто я тут была на встрече одноклассников, и вот одна наша девушка, серая мышка и неудачница, открыла свой магический салон, представляешь?
– И что?
– Процветает, – вздохнула Инга, – у нее по двадцать клиентов в день, каждый оставляет минимум сто долларов. Конечно, ей не все остается, надо за аренду заплатить, взятки раздать, милицейскую «крышу» уважить. Но все равно, у нее внедорожник «Тойота» и шуба до пят. А я… – Она обвела беспомощным взглядом прокуренное пространство. – Вот я и подумала, а может, мне тоже? Чем черт не шутит, а? Карты вот купила, раскладывать учусь… Что ты думаешь по этому поводу?
– Я думаю, что ты сошла с ума, – честно ответила я, – прогоришь.
– Вот и муж мне то же самое говорит, – вздохнула Инга. – Ладно, а у тебя-то как дела? Слышала, у тебя любовь-морковь с нашим Сыромятиным? Повезло.
Знакомая фамилия, произнесенная сонным голосом Инги, была подобна внезапному укусу пчелы.
– Я, собственно, по этому поводу к тебе и пришла. Не можешь кое-что посмотреть для меня в его личном деле?
