Андрей Геласимов - Год обмана
– У меня вообще иногда бывают странные сны, – продолжал он, не дождавшись ответа. – Один раз, прикинь, в армии приснилось, что я сам почему-то оказался телкой. Причем внутри-то я все равно был самим собой. То есть, внутри мужик, а снаружи телка. Я все хотел зайти куда-нибудь в туалет и посмотреть перед зеркалом какие у меня титьки. Прикинь, крутой сон в армии приснился! Я потом пацанам рассказал – они вообще оттянулись. Завидовали мне по черному. Им только одна жратва постоянно снилась и дембиля. Раз десять, наверное, им этот сон рассказал. Как Хазанов, блин, в каптерке концерты устраивал. А пацанам нравилось. Но это еще не все. Самый прикол в том сне у меня был, что я пошел в Военторг и купил двадцать пар погон. Такая толстая стопочка получилась. А потом отправил их самому себе в армию. Прикинь! И еще письмо написал: мол, меняй погоны почаще, чтоб не воняли, а то товарищи засмеют. Прикинь! А то товарищи засмеют! Типа как носки, знаешь, воняют? А тут, блин, погоны. От такого сна вообще крыша поедет. Мы, видно, тогда сильно много жрали всякой дряни. Водки-то было нигде не найти. Ты клей разводить когда-нибудь пробовал?
Я неопределенно пожал плечами, делая вид, что поглощен дорогой. Машину, и вправду, без конца заносило.
– Мне так-то нравится сны смотреть, – снова заговорил он. – Иногда прикольные очень бывают. Вот, как сегодня. Телка на мотоцикле приснилась, а мы теперь едем «Феррари» смотреть… Она откуда взялась-то?
– Кто?
– Откуда тачка?
– «Феррари»?.. Она… Ее один крутой барбос заказал… Из Калуги… Очень крутой. Хочет иметь свою «Феррари».
– Кто ж не хочет? – усмехнулся Саня. – Любой придурок захочет. Вопрос только – где взять полмиллиона баксов?
После этого он вывалил на меня целый ворох технической информации о той модели, которую мы ехали с ним «смотреть». Сложность состояла в том, что он каждый раз меня переспрашивал. Очевидно для него я сделался чем-то вроде эксперта. Тот факт, что я уже ее «видел», давал мне в его глазах огромный вес и неоспоримые преимущества. Он спрашивал меня о ее характеристиках, об истории создания и еще много всякой чепухи, о которой я, естественно, понятия не имел. Когда ситуация стала критической, я попытался отвлечь его внимание, переведя разговор на другую тему.
– Слушай, а как там Петрович? Выкупили его из Чечни?
Но Саша был упрям как топор.
– Да хрен с ним, с Петровичем. Что ему будет? Не выкупили, так выкупят. Ты мне вот еще что скажи…
И все начиналось снова. Он рассказывал, потом переспрашивал, я кивал головой, а когда уже ничего больше не оставалось, принимался нести всякую чушь. Надо было продержаться еще минут двадцать. До того места, куда я наметил его привезти, оставалось совсем немного. По моим подсчетам, в это время года там должно было оказаться пустынно.
* * *– Так здесь нет никого, – сказал Саша, выпрыгивая из машины. – Ты куда меня привез?
– Сейчас ее сюда подгонят, – пообещал я.
Мне самому было смешно от моей тупой выдумки. Но он почему-то верил. Наверное, очень хотел, чтобы было именно так. Я снова почувствовал не совсем понятные уколы совести.
– Сюда? – переспросил он и оглянулся.
Он был совершенно прав. Местечко для «Феррари» я выбрал неподходящее. От дороги мы заехали по просеке довольно далеко в лес и теперь стояли у берега небольшого заросшего травой пруда. Слева от нас маячили кустики высохших камышей.
– Да они не хотят, чтобы ажиотаж поднимался. Ты же знаешь, сколько такая лялечка стоит.
– Базаров нет, – сказал Саша, подходя к самой кромке воды. – Смотри, уже льдом все это дело покрылось. Ты в детстве любил его ломать?
Он стукнул каблуком по темной блестящей поверхности.
– Осторожно, – сказал я. – Провалишься еще, не дай Бог.
– Фигня, – махнул он рукой и продолжал колотить по твердому, неожиданно крепкому для этого времени льду.
Глядя на него, я вдруг подумал, что это, должно быть, очень странно с моей стороны привезти сюда человека ради того, что я задумал с ним сделать, а потом беспокоиться, как бы он не промочил себе ноги. Со мной вот всегда так. В самые ответственные моменты лезет в голову всякая чушь.
– А ты знаешь, на что это похоже? – неожиданно сказал он.
– В смысле?
– Ну вот, то, что мы с тобой сюда приехали за город, в такое заброшенное место.
– На что?
– На Штирлица.
Тут он явно застал меня врасплох. Я не видел никакой связи.
– В каком смысле?
– Ну, знаешь, такая вот осень, и этот пруд, и деревья уже без листьев. Помнишь?
Я все еще не понимал, о чем он говорит.
– Ну как! – он нетерпеливо взмахнул рукой. – «Семнадцать мгновений весны». Штирлиц. Ну?
Я отрицательно помотал головой.
– Да ты помнишь! Там еще Дуров стоял у самой воды, а Штирлиц вдруг достал пистолет.
У меня на сердце похолодело.
«Не может быть, – подумал я. – Неужели он догадался?»
– Ну что, вспомнил? Там точно такое же было озеро, и деревья, и вот такие вот камыши. Вспомнил?
Я снова помотал головой.
– Да ну тебя! Ну, как ты не помнишь? Дуров стоял к нему спиной. Вот так. А Штирлиц вытащил пистолет и выстрелил, пока тот болтал без остановки. Вспомнил? Слушай, а, может, они тут и снимали как раз?
Я просто потерял дар речи. Как он мог догадаться про мой пистолет? Или все-таки это была случайность?
– Вообще-то, я читал, что они снимали в Прибалтике, – продолжал говорить Саша. – А, может, в газетах фигню тогда написали? Я точно озерцо это помню. Четыре раза весь фильм смотрел. Дуров оказался гнилым чуваком, и Штирлиц решил его завалить. Потому что, если его не завалить, он собирался на всех нормальных пацанов стукнуть. Ну, теперь вспомнил? Вот тут он стоял.
Я просто не знал, что ему ответить.
– А Штирлиц вот с этого места в него шмальнул. Вот прямо оттуда, где ты стоишь.
– Да, да, – наконец выдавил я. – Теперь, кажется, припоминаю.
– Ну, вот видишь! – он радостно хлопнул руками. – Согласись, что это то самое место.
– Да… похоже на то…
– Брось ты свое «похоже»! То самое место и есть. Точно тебе говорю.
– Да, – сказал я. – Это то самое место.
– Ну, вот! А ты сомневался.
От избытка чувств он хлопнул себя по ляжкам и прыгнул обеими ногами на лед.
Я не знаю зачем он это сделал. Возможно, он был очень эмоциональным человеком. А, может, ему захотелось наконец разбить неподдающийся ледяной панцирь. Я не знаю. Наверное, он любил доделывать все до конца.
Так или иначе, в следующую секунду он стоял по колено в воде и смотрел на меня испуганными глазами. Я подумал, что в более комической ситуации мы вряд ли могли бы с ним оказаться. Теперь весь мой план принимал оттенок немого кино с участием Чарли Чаплина.
– Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! – заорал во весь голос Саша. – Провалился!
Странно было, чему он так удивляется. Если человек прыгает обеими ногами на лед для того, чтобы его сломать, то либо ему это удается, и тогда он, естественно, должен оказаться в воде, либо у него ничего не выходит, и тогда зачем, спрашивается, вообще было прыгать?
Короче, этот человек-снаряд продолжал вопить, стоя в полуметре от берега, а мне хотелось подойти и врезать ему так, чтобы он наконец заткнулся. От агрессии меня удерживало только смутное чувство вины. Этот идиот оказался здесь по моей воле. Если бы не я, он бы сейчас спокойно сидел в тепле и считал свои деньги.
– Как я теперь поведу «Феррари»? – выкрикивал он из воды. – Они меня даже в салон не пустят! Я им всю машину изгажу!
Через две минуты он сидел на заднем сидении моего джипа и выжимал носки, а я выливал воду из его промокших ботинок.
– Давай быстрее, – торопил он меня. – А то они сейчас приедут. И ноги у меня совсем задубели. Дверь хоть закрой. Сам-то стоишь обутый.
Я чувствовал, что еще немного – и я взорвусь. Он меня достал. Все-таки, наверное, план у меня оказался немного сыроват. И не только в том смысле, что у этого придурка были теперь мокрые ноги.
– Давай! – продолжал он. – Видишь, у меня уже пальцы посинели. Смотри, скрючились совсем!
Я бросил ему ботинки в открытую дверь. Может быть, чуть сильнее, чем требовалось.
– Эй, осторожней! – закричал он. – Чуть в башку не попал.
– Слушай, – наконец заговорил я о самом главном. – Я хотел тут тебя спросить про одну вещь.
– Что? – закричал он. – Говори громче, а то радио на полную катушку орет. Тебе нравятся эти телочки из «Блестящих»?
– Ну так выключи его! – не удержался я. – Выруби, раз не слышишь.
– Классные телки, – сказал он, убавляя звук. – Особенно длинная. У нее всегда пуп из-под рубашки торчит. Классный пупище. Я от него кончаю.
– Я хотел спросить у тебя насчет твоего магазина.
– В смысле? – пробурчал он, задирая ногу над головой, чтобы завязать длинные шнурки.
– Ты ведь недавно там командуешь?
– Ну.
– А кто был до тебя?
– Вот, блин, шнурок запутался, – проворчал он. – Хмырь один был. Тебе-то на фига?
– Просто так. По приколу.
