Вадим Белоцерковский - ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ И ОБРАТНО
И партия подобрала. Началась «застойная» эра Брежнева, пошли разговоры о новых реформах — и новые надежды обуяли интеллигенцию. Вот теперь-то уж все будет хорошо! Брежнев — трезвый, прагматичный политик, не какой-нибудь волюнтарист и паяц. (Не правда ли, знакомая реакция, если на место Хрущева подставить Ельцина, а на место Брежнева — Путина?)
Когда Хрущев на ХХ съезде рассказывал о преступлениях Сталина, в зале, как это жирным шрифтом отмечалось в газетах, раздавались «возгласы ужаса». А на XXIII съезде (после свержения Хрущева) те же самые люди встречали бурными аплодисментами славословия Брежнева в адрес «товарища Сталина», как это опять же жирным шрифтом подчеркивалось в газетах.
Во второй половине 60-х годов я все глубже втягивался в размышления о возможной структуре посткапиталистического и постсоциалистического строя.
С большой пользой для себя я познакомился тогда с книгой английского социолога Тони Клифа «Сталинистская Россия», выпущенной издательством «Иностранная литература» в закрытой серии для партийного руководства. Отец моей второй жены, «ответственный работник» от журналистики, получал такие книги.
Книга Тони Клифа расширила мои представления о НЭПе и о сталинизме как о «феодально-социалистической» контрреволюции. Тогда я впервые узнал, что к 1926—1927 годам новая экономическая политика Ленина подняла уровень жизни народа на высоту, какой он не достигал ни при царизме, ни при сталинизме.
В моих размышлениях о «синтезном» укладе я подошел в тот период к важнейшему, ключевому вопросу: как может осуществляться расширенное воспроизводство (создание новых предприятий) и перелив капитала из отрасли в отрасль при этом укладе? Я понял, что без решения этого вопроса, без возможности создания какого-то нового, некапиталистического механизма расширенного воспроизводства кооперативные предприятия не смогут развиваться и множиться.
Решение этого вопроса было самым трудоемким делом, так как здесь у меня не было никаких точек опоры, никаких подсказок из жизни. Порой я приходил в отчаяние, начинал думать, что никогда не смогу найти здесь ясного решения. Но в конце концов нашел. И я предлагаю сейчас вниманию читателя соответствующий раздел из моей рукописи «О самом главном», над которой, напомню, я потихоньку работал в то время.
Глава 9 Ключевой пункт кооперативного социализма — расширенное воспроизводство
Когда я подошел к вопросу расширенного воспроизводства кооперативных предприятий, иначе — их экстенсивного расширения, создания новых предприятий, я скоро понял, что работники-совладельцы предприятий будут заинтересованы расширяться, создавать новые, дочерние предприятия лишь при условии, что они смогут принимать на работу на эти предприятия людей в качестве наемных рабочих! Иначе какой им смысл отстегивать от своих доходов крупные средства на создание дочерних предприятий, если они никогда не будут иметь с этого никакого навара? Какой смысл им на свои кровные создавать себе конкурентов? Да еще рискуя, что дочерние предприятия не впишутся в рынок, и они не вернут себе денег, затраченных на их создание! Другое дело, принимать на дочерние предприятия работников в качестве наемных служащих и эксплуатировать их, забирать себе вырабатываемую ими прибыль — тогда есть смысл направлять часть своего дохода на создание дочерних предприятий, есть смысл рисковать.
Однако в этом случае капиталистическое перерождение кооперативных предприятий сделается неизбежным. И это значит, что одно поколение советских людей, размышлял я, получит в свою собственность госпредприятия, а последующие поколения — останутся ни с чем, вновь станут наемными рабами? Опоздали родиться!
Более того, ставя себя на место работников-совладельцев, я понял, что они вообще вряд ли будут заинтересованы создавать дочерние предприятия. Когда хозяин отделяет от прибыли, скажем, процентов 40-50 на расширенное воспроизводство (в дополнение к 40%, которые он должен направлять на поддержание и модернизацию своего уже существующего предприятия), то остающихся денег ему вполне хватает на безбедную, мягко говоря, жизнь. А для коллектива работников это будет невеликая сумма. И надо много лет ждать, пока дочернее предприятие будет построено и начнет приносить доход. (Если еще не окажется убыточным!) Да и чисто психологически коллективу не так интересно расширяться, как капиталисту. Последний тешит тут и свое честолюбие: дочернее предприятие осеняет имя его фирмы, растет его личная известность, влияние, власть.
Но если предприятия, принадлежащие работникам, не будут расширяться, экономика начнет загибаться, безработица — расти, появится острая нехватка новых рабочих мест для подрастающего поколения. Завянет и технический прогресс.
Конкуренция рыночная и агрессивная
Осознал я на этом этапе размышлений и другую важную истину. Если все же каким-то образом начнется экстенсивное расширение кооперативных предприятий, то процесс этот станет ускоряться и затягивать всех в гонку расширения, накопления капиталов. И из этого процесса уже нельзя будет выйти. Те компании, которые будут отставать в экстенсивном расширении, в накоплении капитала, рано или поздно будут разорены или поглощены, куплены теми компаниями, которые окажутся в этом деле впереди. Даже если отстающие в накоплении будут выпускать товары лучшего качества! В Америке есть поговорка, очень хорошо характеризующая эту гонку: «Если ты сделал миллион, спеши сделать второй, чтобы не потерять первый!».
И постепенно я пришел к пониманию очень важного обстоятельства, что экономическая конкуренция при капитализме состоит из двух компонентов: рыночной — конкуренции за покупателя, и конкуренции в накоплении капиталов, которую можно назвать агрессивной конкуренцией, так как она направлена на разорение или поглощение конкурентов. И она антагонистична рыночной конкуренции, потому что направлена на создание монополий, на захват рынка, и следовательно, на подавление рыночной конкуренции.
Решающим фактором в агрессивной конкуренции является, повторю, превосходство в размере капитала, а не в качестве товаров или услуг (в случае рыночной конкуренции).
При возникновении агрессивной конкуренции накопление капитала становится самоцелью — накопление ради накопления. Агрессивная конкуренция определяет и формулу капиталистической экономики: деньги — товар — деньги (где товар — и труд человека, и природные ресурсы). Она превращает человека и природу в средство накопления, а деньги и их накопление — в цель. Агрессивная конкуренция является, таким образом, формообразующим элементом капитализма. Как и наемный труд. До капитализма существовала только рыночная конкуренция. Между прочим, агрессивная конкуренция капиталистов в накоплении капиталов соответствует агрессивной конкуренции феодалов в «накоплении» территорий и крепостных.
Благодаря агрессивной экономической конкуренции капитализм, через концентрацию капиталов, стимулировал ускорение развития производительных сил и создал современную промышленную цивилизацию Запада, но одновременно породил и угрозу существованию рода людского на планете Земля. Не столь давно агрессивная конкуренция часто выливалась и в военную агрессию, в империалистические войны. Эта конкуренция порождала и тотальные кризисы перепроизводства, сотрясавшие весь мир.
С появлением ядерного оружия и угрозы революций как последствия империалистических войн и тотальных кризисов развитым капиталистическим странам удалось заблокировать военные схватки между собой и тотальные кризисы — за счет усиления вмешательства государства в экономику.
Позднейшее добавление.
Сейчас, с созданием транснационального капитала и всемирного финансового рынка, не имеющих над собой никакого контроля как со стороны отдельных государств, так и мирового сообщества, угроза тотального кризиса возникла вновь. Усилилась и агрессивная конкуренция. Джордж Сорос пишет по этому поводу: «Управляющие компаний стремятся максимализировать прибыль. Они вынуждены скупать конкурирующие компании или быть скупленными. Слияния и приобретения достигают беспрецедентных уровней»[8].
Фонды развития
Вернемся теперь к вопросу, каким же все-таки образом должно происходить расширенное воспроизводство в обществе с преобладающей групповой, трудовой формой собственности, чтобы такая форма не оказалась подверженной вырождению или перерождению? В какой-то момент я понял, что единственный выход тут — если расширенным воспроизводством начнет заниматься государство, его специальные инвестиционные фонды. Компании работников будут отчислять в эти фонды определенный процент от своих прибылей, и государство также станет вкладывать туда часть своих доходов (главным образом от продажи природных и энергетических ресурсов), и эти средства пойдут на создание новых предприятий, которые затем — это решающее условие! — будут продаваться в рассрочку и по себестоимости новым трудовым коллективам.
