Гийом Мюссо - Я не могу без тебя
Бронированная стальная дверь и усиленные петли на шарнирах выдержали бы даже атомный взрыв. На волне промашек, допущенных в системе национальной безопасности в эпоху правления Буша-младшего, многие архитектурные бюро, воспользовавшись паникой, предлагали богачам соорудить подобные цитадели в их жилищах, напоминающие огромных размеров сейфы. Но Арчибальд знал, что комбинация не устоит и пары минут против его электронного прибора. Но сегодня он решил не торопиться. Хотелось продлить удовольствие от совершения кражи, которая, он точно знал, станет его последним, заключительным преступлением, поэтому у него возникло желание обставить дело на старинный манер. Он поставил ящик с инструментами на пол, вынул оттуда и аккуратненько разложил все свои приспособления, достал среди прочего и радиоприемник, давно вышедший из моды, и под чарующие звуки музыки Баха приступил к процедуре, как в старые добрые времена.
Тяжелая дверь открылась с легким металлическим скрежетом.
И в этот самый момент включились яркие неоновые лампы, залив помещение ослепительным светом. Арчибальд прищурился. В центре комнаты, спиной друг к другу, сидели мужчина и женщина, крепко связанные и с кляпами во рту. Старый Стивен Броунинг в распахнутом на толстом пузе домашнем халате восседал на табурете, привязанный спиной к своей любовнице, хорошенькой мадемуазель Хо, сексуальной, как героиня японских комиксов, в короткой бирюзовой ночной рубашке с кружевами.
– Это то, что вы ищите?
Арчибальд вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. В коридоре, прислонившись спиной к стене, стоял Мартен и небрежно вертел в руке бриллиант. «Ключ от рая» сиял и переливался опаловым светом, как лунный камень. Арчибальд не поверил своим глазам и страшно разозлился, но, постепенно разобравшись в сложившейся ситуации, сообразил, что к чему. Впервые за его тридцатилетнюю деятельность в области грабежа кое-кто посмел опередить его. Хотя, надо признать, Арчибальд не очень удивился. Разве не он сам подтолкнул его к дуэли? Разве не он сам подобрал равного себе соперника, заранее согласившись на связанный с этим риск?
– Он восхитителен, не правда ли? – произнес Мартен, разглядывая Арчибальда сквозь призму граней алмаза.
Тот усмехнулся:
– Говорят, он приносит несчастье тому, кто завладел им нечестным путем. Тебя это не пугает?
– Ничуть, – ответил Мартен. – В любом случае мне теперь нечего терять.
Арчибальд не оценил это пессимистическое замечание и отвернулся, нахмурившись. Мартен распахнул полы пиджака, чтобы показать противнику, что у него нет при себе оружия и он не намерен арестовывать его. У него были красные от недосыпа глаза. Он был в бешенстве от нанесенного ему оскорбления, от пережитого унижения, во взгляде светилась жажда мести.
Мадемуазель Хо и ее престарелый любовник издавали странные звуки, приглушенные наклеенной изолентой, стремясь обратить на себя внимание, но «дуэлянты» даже не смотрели в их сторону, словно забыв об их существовании.
– Что теперь будем делать? – спросил Арчибальд.
Будто задумав желание на «орел или решка», Мартен подкинул бриллиант одной рукой, поймал другой, не отрывая насмешливого взгляда от похитителя, и предложил:
– Если он вам действительно нужен, попробуйте отыскать…
Повернулся и пошел, не оборачиваясь, быстро взобрался по крутой узкой лестнице на первый этаж и исчез.
Арчибальд вздохнул. Он не понимал, что задумал Мартен. Показалось, парень был одурманен наркотиком или пьян. В какой-то момент он ощутил запах алкоголя, исходивший от его одежды. Кто знает, чем он там занимался, запертый в подвале? Ясно одно: Мартен перехитрил его. Маклейн чувствовал себя подавленным и разбитым – бок болит, тошнота подступает к горлу, суставы скрипят и еле поворачиваются, – но ему не оставалось ничего другого, как принять вызов и броситься за ним вдогонку. Он должен был это сделать ради Габриель, чтобы постараться оградить ее от вреда, который этот чокнутый тип в таком состоянии мог ей причинить. В любом случае из этого дома нужно было поскорее убраться.
С самого раннего утра облака заволокли небо над Сан-Франциско: плотные и тяжелые тучи сгустились над городом и погрузили его в мрачную атмосферу, как в черно-белом кино.
Мартен «позаимствовал» «Лексус» мадемуазель Хо, цвета спелой вишни, и мчался по Дивисадеро-стрит в направлении к океану. За ним по пятам, прорываясь сквозь плотную сырую промозглость, летел мотоцикл Арчибальда, оставляя за собой шлейф серого выхлопа, который постепенно рассеивался и смешивался с туманом.
Впервые в жизни Арчибальд упрекнул себя в том, что зашел, видимо, слишком далеко. Их противостояние с Мартеном достигло высшей точки, и теперь он не понимал, кто из них – охотник, а кто – жертва. Он всего лишь хотел дергать за веревочки, находясь в тени, желая защитить Габриель и сделать ее счастливой. Вбил себе в голову, будто должен проверить Мартена на прочность. Но можно ли играть на чувствах до такой степени и сделать людей счастливыми вопреки их желанию? Ведь это из-за него Мартену пришлось уйти из полиции, из-за него он несколько раз переступил черту. Теперь Арчибальд должен открыть ему правду и спасти то, что еще можно спасти, ради дочери, ради Габриель.
На Ломбард-стрит он попытался перехватить инициативу и, нажав на акселератор, поравнялся с Мартеном на дороге. Несколько десятков метров автомобиль и мотоцикл мчались бок о бок, едва не касаясь друг друга. В их стремлении идти до конца было нечто от животных инстинктов: тестостерон превращает мужчин в хищных зверей, заставляя стремиться к превосходству над соперником. Но Мартен и Арчибальд, каждый по-своему, преследовали свой личный интерес в этой борьбе. Каждый стремился одержать верх над самим собой, сражаясь с собственными страхами, комплексами, одиночеством, внутренними барьерами, неосознанным стремлением к смерти.
Один был способен на все, лишь бы смыть нанесенное ему оскорбление. Другой, за спиной которого уже стояла смерть, пытался всеми силами хоть в последний момент смягчить вину, терзавшую душу на протяжении тридцати лет. Но оба зашли в тупик. Спортивная машина на полной скорости мчалась по трассе, тянувшейся через лесной массив Пресидио.
Пожалуй, именно в это утро город на сто процентов соответствовал данному ему прозвищу – Город туманов. В свете фар Арчибальд видел перед собой лишь сероватый густой туман и размытые очертания потонувших в нем машин, а тротуары и дорожные знаки на обочине растворились во мгле.
Он притормозил, чтобы опять пристроиться вслед за машиной Мартена. Арчибальд не знал, какую игру тот затеял, не мог даже представить, куда именно тот пытается заманить его.
Видимость на дороге не превышала трех метров, когда «Лексус» выехал из леса на открытое пространство и устремился к Золотым Воротам. Туман стал таким плотным, что почти поглотил мост. Символ и гордость Сан-Франциско утратил свой знаменитый ярко-красный цвет. Туман сгущался, упорно обволакивая бледными тусклыми волнами опоры, свешиваясь извилистыми лианами с металлических конструкций. На середине моста Мартен начал притормаживать и вскоре остановил машину в крайнем правом ряду.
Арчибальд тоже остановился, пристроившись сзади, прекрасно понимая, чем рискует. Другие автомобили не замедлили отозваться громогласным хором клаксонов. Останавливаться на мосту категорически запрещено, вот-вот должны были появиться полицейские, чтобы проверить документы и составить протокол о нарушении правил.
Несмотря на ранний час, движение на мосту было оживленным: все-таки канун Рождества. Все шесть полос движения заняты: автомобили переходили из ряда в ряд, почти касаясь друг друга, обгоняли, уступали, визжали тормозами, издавали звуковые сигналы, кое-кто из водителей не стеснялся в выражениях.
Мартен вышел из машины, хлопнув дверцей, и вскочил на невысокий бордюр, ограждающий выделенную полосу для велосипедистов. Так же, как полгода назад сделал Арчибальд в Париже, держа под мышкой автопортрет Ван Гога.
– Готовы ли вы отправиться за ним в ад? – крикнул Мартен, размахивая бриллиантом над океаном, угрожая кинуть его в воду. Он был настроен решительно.
Но Золотые Ворота все-таки не Новый мост в Париже… Силуэт человека выглядит малюсенькой букашкой на фоне его чудовищных размеров. Опорные колонны возвышаются над уровнем моря на двести метров, а под ним бушуют неистовые темные волны. Арчибальд тоже спрыгнул на велосипедную дорожку.
– Парень, не дури! Возвращайся! – Он старался перекричать шум ветра.
Барьер безопасности вдоль моста был высоким, но, похоже, недостаточно, поскольку каждый год самоубийцы прыгали с моста вниз, в пустоту.
– Вы что, передумали? – Мартен начинал терять терпение.
В его руке «Ключ от рая» переливался и завораживал, он как бы излучал изнутри волшебный свет, образуя вокруг ореол, видимый, несмотря на туман.
