Елена Сазанович - Гайдебуровский старик
Тася подпрыгнула на месте. И неожиданно расхохоталась. Я был чертовски наивен, на секунду понадеявшись, что она испугается или, тем более, повинится в своей бесстыдной лжи.
– Нет, ну совсем уморил меня старичок! Я подбросила улику! Нет, вы такое слыхали! Словно я фокусник какой-то! Да я у вас на глазах открывала ящик этого дурацкого стола! Вы сами все видели! И вообще! С какой стати я должна тут оправдываться. Тут и без меня есть, кому оправдываться! Это серьезнейшая улика! По одной такой улике можно уже арестовывать запросто!
И Тася вновь подперла руки в боки. Она прекрасно знала, насколько я ненавижу эту ее позу. Впрочем, эту позу ненавидел Карманов. Но она, видимо, решила отыграться на антикваре.
– В общем, гражданка Таисия права. – Роман искусственно кашлянул. Явно ему не было необходимости кашлять. Но мне казалось, он тоже ненавидел, когда Тася подпирала руки в бока. – Улика более, чем серьезная. Более того, ее наличие напрямую указывает на то, что Карманова могли убить. Поскольку, если бы он просто захотел уехать, неизбежно бы захватил с собой документ. Вы не находите, Аристарх Модестович?
Я невозмутимо пожал плечами. Я полностью взял себя в руки. И мои руки потеплели. Мои руки оттаяли.
– Но с другой стороны, Роман Романыч, если предположить, как некоторые этого страстно желают, – я многозначительно взглянул на Тасю, – предположить, что убил я, к чему бы я оставил такую важную улику у себя? Я просто бы от нее незамедлительно избавился! Это то же самое, что повесить на себе табличку: я убийца.
– Все очень просто! – вновь встряла Тася. И ее базарный голос как-то ясно, как-то понятно наполнил всю опустевшую комнату. – Более чем просто! Вы слишком забывчивы, уважаемый! Возраст, склероз. Вы даже не вспомнили, что к вам забегал Карманов! Хотя ваша подружка цветочница на это явно указала! Вот вы и забыли уничтожить паспорт. Знаете, убийство вы, поди, не каждый день совершаете. То же, поди, определенный стресс пережили, так ведь? Убить человека это вам не вещицами торговать. Вот вы и перенервничали, паспорт засунули в ящик стола и про него забыли.
Роман развел руками.
– В ее словах есть логика.
– А в моих? – я нахмурился. Я не знал, что мне делать. Я на глазах превращался в обанкротившегося старика-убийцу. Которому, к сожалению, в тюрьме придется просидеть не пару лет, то есть до смерти. А очень, очень много лет. Поскольку я в силу молодости умирать пока не собирался.
– Можно рассмотреть и вашу точку зрения. Но она очень субъективная и не подкреплена весомыми доказательствами, – Роман прошелся взад-вперед по комнате, скрестив ладони на спине. – У нас на глазах девушка открыла ящик. И мы свидетели того, что она туда ничего не подбрасывала. Это раз. Два это то, что она, как девушка сильно влюбленная в Карманова, думаю, желала бы отыскать настоящего убийцу. Чтобы свершилось возмездие. К чему ей вы? Даже если у вас и личные счеты.
– Вот именно, к чему! – загремел голос Таси. – Вы уже того… И так на подходе. Так сказать, на закате. Вам и мстить необязательно. И за меня отомстят. Ваши годы!
Я слегка поклонился Тасе. Господи, неужели я с ней умудрился прожить столько лет! Я определенно сумасшедший! И счетовод был сумасшедший. И Сенечка сумасшедший. И я от души пожалел этого парня, хотя он меня чуть не предал. Неплохо бы Сенечку все же надоумить, подумал я. Хотя подобная благотворительность в моем положении была не к месту.
– Вы весьма тактичны, и весьма любезны.
На мою иронию Тася ответила лишь громкой ухмылкой.
– И все же, – я еще не сдавался. – Ваше, во-первых. Тасе не обязательно было сегодня подбрасывать улики. У нее для этого было предостаточно времени. Если вы не забыли, она у меня проработала некоторое время. А в верхний ящик стола я давненько не заглядывал, поскольку нужные документы лежат в нижнем. И ваше – во-вторых. Которое следует из – во-первых. Тасе очень нравилась эта работа. Ей, бывшей продавщице, она казалась верхом положения. Почти путем в высшее общество. Эта работа не только дала ей материальное обеспечение, которого у нее никогда не было. Не только дорогие вина, одежды, наверняка холодильник, да?
Тася от неожиданности, что я попал в точку, то есть в холодильник только кивнула, слегка приоткрыв рот от удивления.
– Эта работа дала гораздо, гораздо большее! То, о чем все мечтают, но достигают лишь единицы!
– Ну же, не томите! Чего это! – Тася от нетерпения топнула ногой.
– Эта работа подарила ей чувство собственного достоинства, о котором она и мечтать не могла в былые годы. И что ни за какие деньги не купишь. И ни по какому блату. Она приобщилась и к истории, и к ее ценностям, и в некотором роде к интеллектуализму (здесь я явно переборщил, но меня понесло), и к самой вечности. И когда она вновь оказалась на улице… Ни дорогих вещей, ни истории, ни достоинства… Как вы думаете после всего она ко мне могла относиться? Люди убивают и за гораздо меньшее. За обычную работу. Вернее ее потерю. А Тася в один миг потеряла все.
Тасины глаза горели, щеки покрылись румянцем. Она меня заслушалась. И торопливо закивала головой.
– Точно, точно, вы так сейчас все точно рассказали. Боже, сколько я потеряла из-за этого старикана! Вас и впрямь убить хочется!
Я повернулся к следователю. И отдал ему почтительный поклон.
– Что и следовало доказать.
Тася от возмущения забегала взад-вперед по комнате. Ее раскрасневшиеся щеки то надувались как шарики, то тут же сдувались. Наконец она резко затормозила.
– Да мало ли кого и когда, убить хочется! – закричала она. – Но ни кто же не убивает! Вот вам, разлюбезный Аристарх Модестович, разве никого не хотелось убить, хоть раз в жизни! Учитывая, что у вас жизнь-то была, ох какая длинная! – Тася впилась своим диким взглядом в мои глаза.
Я предпочел не отвечать на ее истерику. Учитывая, что я убил по-настоящему.
– А вам, уважаемый Роман Романович, неужели никого не хотелось пристукнуть хоть разок в жизни! Учитывая, что у вас такая профессия… В основном-то дело имеете с людишками не из благородного пансиона.
Следователь последовал моему примеру и не ответил Тасе. Он вновь неестественно откашлялся, сверкнул льдинками и сказал:
– И все же вы сделали опрометчивое заявление, гражданочка. Я не обвиняю вас, что вы подбросили этот паспорт. Но и доказать обратного не могу. Хотя, безусловно, наличие оного документа в лавке антиквара это довольно убедительный факт. Но с санкцией на арест я повременю. Однако подписочку о невыезде, любезный Аристарх Модестович, вы мне таки предоставите.
Я, не мешкая, подписал документ. Во всяком случае, у меня было еще время подумать. Пока конкретных улик против меня не было. И я даже осмелел и сделал заявление.
– Вот что я вам скажу, гражданин следователь. Для убийства нужны серьезные основания. Даже если предположить, что Карманов забегал ко мне в лавку (хотя я этого и не помню). С какой стати мне его убивать? Для подобных действий я должен был быть, по меньшей мере, сумасшедшим, разве не так? С парнем я знаком не был и не мог быть. Извините, в моих знакомых значится совсем иной контингент. Насколько я понимаю, парень был беден, так что украсть у него я ничего не мог. Тогда что?
– А может от зависти! – вставила свои пять копеек Тася. – Он был молодой и очень симпатичный. В отличие от вас. Старого и некрасивого. Вот вы и решили стукнуть его, чтобы жизнь малиной не казалась. Вы-то уже на тот свет, поди, вещички собираете. И с какой стати он должен жить? Может, вы хотели доказать, что возраст не имеет значения. И в любом возрасте можно того…
– Странная логика, – я усмехнулся. – В таком случае я должен быть каким-то тайным маньяком, убивающим молодых. Интересно, почему это я вас не убил?
– Ну, может у вас на меня были виды, – нагло продолжала врать Тася.
Роман решил пресечь этот глупый спор. И, кивнув Тасе, направился к выходу. У дверей он резко обернулся, словно вспомнил что-то важное.
– Ах да, Аристарх Модестович, и дайте-ка мне ваш журнал учета купли-продажи. Мне нужно его приложить к следственным документам.
Я на секунду замешкался. Мне это более, чем не понравилось. С какой стати им нужен этот журнал? Неужели они решили устроить охоту на Дину?
Я вытащил журнал из ящика, для виду перелистал его. Буквы прыгали и ничего уловить важное я не мог.
– И, кстати, – продолжал Роман, взяв журнал из моих рук. – Вы просто обязаны написать заявление о случившейся краже. И перечислить все пропавшие вещи.
– Кражи не было, – категорично ответил я.
– Граждане Косулевы (они вдруг оказались почтенными Косулевыми) показывают обратное. Подъехала грузовая машина. И были вынесены все вещи.
– Косульки не из тех людей, кто за этим будут наблюдать из окошка. Наверняка мигом выбежали бы во двор. Я не ошибся? И что им ответила Дина?
Роман сощурил глаза. В глазах по-прежнему плавали голубые льдины. И искрилось снежное царство.
