Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья
— Носил.
— Молодец! — похвалила Ивановна.
— А чего молодец-то? — удивилась Прохина. — Любой бы мужик носил. Или что, Ирка будет сумку тащить, а он будет рядом идти — руки в карманы?
— Ой, Ксюш, да всяких полно! Другому и в голову не придёт, что женщина тяжесть несёт и ей помочь надо.
— Ну тогда молодец, — не без иронии согласилась Ксения. — Так что ж ты, Ир, кроме как зовут и где работает, ничего больше про него и не узнала?
— Не-а, — покачала головой та.
— Да ладно, узнает ещё! — отмахнулась повариха от назойливой администраторши. — Люди только познакомились, что ты от неё хочешь? На следующем свидании он ей ещё что-нибудь расскажет. Да, Ир? Когда следующее свидание-то?
— Завтра вечером, — ответила та.
— Вот! Завтра вечером. А где?
— Да здесь же, возле нашего гостевого дома.
— Что, лучше места не нашли? — проворчала Ксения.
— А он здесь не знает больше ничего, только вчера приехал.
— Во как! — произнесла Ивановна. — Только вчера приехал и сразу нашу Ирку нашёл. Вот что значит — судьба! А как он смотрел на тебя, Ир! Когда сюда-то проводил! Таким влюблённым взглядом! Мы с Ксенькой видели. Да, Ксеньк?
— Ага, чуть стекло в окне не выдавили, — подтвердила Прохина. — Ир, ну а тебе-то он понравился?
Лицо девушки стало малиновым.
— Конечно, понравился, — ответила за неё Ивановна. — Чего спрашиваешь, не видно, что ли? Вон — вся, как свёкла. Эх, девчонки, завидую я вам! Какое у вас сейчас время хорошее — молодое. Любовь, парни, свидания…
Телефон, стоящий на подоконнике, вдруг залился мелодичным звоном. Ивановна шустро подскочила и взяла трубку:
— Да, Вахак Зурабович! Да, пришла. Сейчас подойдёт. Конечно!
Опустив трубку на рычаг, повариха повернулась к Ире.
— Иди наверх, хозяин зовёт.
— Зачем? — напряглась та.
— Он мне не доложил.
— Ой, господи! Может, из постояльцев кто нажаловался?
— Не знаю. Иди, не гадай, он ждёт.
Ира спешно выбежала из кухни. Ксения поглядела ей вслед.
— Странная история, Ивановна, — обратилась она к поварихе. — Тебе не кажется?
— Ты о чём? — подняла брови та.
— Да парень этот… Откуда он взялся на Иркину голову?
— Откуда-откуда — от верблюда. Тебе же сказали, из Москвы приехал.
— А под забором у нас чего стоял?
— Ну, стоял и стоял, мало ли что. Захотелось ему постоять.
— Всё равно странно.
— Да что тебе странно-то, я не пойму? — всплеснула руками Ивановна. — Вот сидит, заладила — странно да странно.
— Слишком уж он красивый для нашей Ирки. Такие мужики под стать себе девушек ищут, а не таких, как Ирка.
— Да ты-то почём знаешь? Вот сидит, знаток мужиков! Другие, может, и не смотрят, а этот посмотрел.
— Да на что там смотреть-то? На неё без слёз не взглянешь. Суповой набор, а не баба — одни кости. И на рожу страшненькая. А он, действительно, на голливудскую звезду похож. Я таких красивых парней раньше и не видела…
— Ксенька! Ты злыдня и завистница! От зависти лопнешь сейчас. Не трогай Ирку! — прикрикнула повариха на Прохину.
— Да кто её трогает? Нужна она мне сто лет — трогать её! Я просто свои мысли высказываю, — возразила Ксения.
— Не надо мне твоих мыслей! Иди кому-нибудь другому высказывай! И вообще, шагай домой, сколько уж будешь тут сидеть? Твои потеряли тебя, небось.
— Да кому я нужна? — вздохнула администраторша. — Нет меня, все и рады. Если б потеряли, давно бы сюда позвонили.
— Всё равно, шагай. Допоздна досидишь, потом как домой пойдёшь? Сейчас время такое, по ночам лучше не шляться. А здесь тебе ночевать негде!
— Да ладно, сейчас пойду, — пробурчала Ксения. Кряхтя, поднялась со стула и потопала собираться.
Ольга Ивановна, оставшись одна, посмотрела в окно. На улице вечерело. В свете включившегося фонаря видна была калитка и мощённая плиткой дорожка, на которой Ира повстречала, как показалось поварихе, свою судьбу. Всхлипнув, Ивановна быстро вытерла фартуком навернувшиеся слёзы. «А мне, значит, не судьба была, — подумала она. — Сделай я тогда, в юности, один шаг, скажи одно слово, и всё было бы по-другому. Побоялась. А Ирка вот не побоялась. Значит, ей судьба, а мне нет».
Ивановна даже не подозревала, как она была права…
Глава 13
Кем стали ученики Христа после смерти?
Предполагаю, что Апостолы стали Ангелами…
Огромный алый диск солнца двигался к линии горизонта, очерченной морем. На стыке неба и воды морская гладь окрасилась в пурпурный цвет, полыхающий закатным пламенем. Огненно-красная рябь, переливаясь малиновым, розовым и даже фиолетовым, медленно становилась синей, серой, а затем иссиня-чёрной. В этой пугающей черноте уже нельзя было разглядеть ни песка, ни водорослей, ни весёлых маленьких рыбёшек, шустро плавающих днём. Одна кромешная темь, недоступная человеческому глазу и оттого отторгающая и страшная.
Где-то там, в морской дали, откуда еле видна полоска берега, на границе заката и ночи, со стороны солнца двигалась тень. Размытое пятно, похожее на сгусток тумана, на фантом. Его движение имело конечную цель — широкую плоскую скалу, торчащую из водной глади посреди бескрайнего моря. В тот миг, когда закатный луч коснулся каменного плато, тень достигла своей цели. Замерев на секунду, она стала сгущаться, приобретая черты человека. Невысокий пожилой дядечка в застиранной рубахе и потёртых брюках возник из сгустка белёсого тумана. Седые волосы обрамляли аккуратную плешь, добрые глаза неопределённого цвета озабоченно взирали на мир. Дядечка был босой, а в руках держал стоптанные ботинки. Кряхтя, он присел на край скалы и устремил взгляд в ту сторону, где было уже темно. Оттуда, со стороны берега, утонувшего во мраке, едва касаясь ступнями поверхности воды, спешил некто ещё. Одетый в какие-то слишком яркие, широкие шорты и майку, бейсболку, повёрнутую козырьком назад, он почему-то был похож на иностранца. Когда алый луч заката разделил плато на вершине скалы ровно пополам, отступая и сдавая позиции надвигающейся ночи, человек, похожий на иностранца, появился на тёмной стороне каменной поверхности. Взглянул на сидящую там фигуру по-жабьи выпуклыми, водянисто-голубыми глазами и произнёс:
— Приветствую тебя, Хранитель Света!
— Приветствую тебя, Хранитель Тьмы, — последовал ответ. — Опять в человеческом облике по волнам шляешься?
— Разве? — удивился вновь прибывший, пытаясь оглядеть себя. — Действительно! Значит, забыл перевоплотиться. Увлёкся, знаешь ли, беседой, с одним молодым человеком. Настолько интересный тип! Давно мне в нашем захолустье таких не попадалось.
— А если бы люди увидели, как ты идёшь по волнам? — с укором спросил Ангел (а это был именно он).
— Ну и увидели бы — подумаешь! Ничего страшного! Людям надо изредка напоминать о нашем существовании. К тому же большинство из них всё равно решило бы, что я — их пьяный бред.
— Да, люди стали много пить, — печально согласился собеседник.
— Они всегда много пили! — скривился Хранитель Тьмы. — Побег от реальности во все времена был объектом вожделения.
— К сожалению, — вздохнул Хранитель Света. — Ты подарил людям алкоголь, и они восприняли твой подарок как благо.
— Ты ставишь мне это в вину? Я показал людям способ расслабления и отдохновения, а ты укоряешь меня?
— Отдохновение должно быть в молитве! В духовном воссоединении с Господом нашим!
— Кстати, распятый еврей тоже пользуется моим изобретением, и весьма успешно, — хмыкнул Хранитель Тьмы. — Спаивает церковных прихожан «кагором», выдавая его за свою собственную кровь.
— Не смей так называть Иисуса! — воскликнул Ангел. — И не путай священный обряд причастия с банальным пьянством!
— Иисуса вашего как хочу, так и буду называть, — изогнул бровь собеседник. — У меня с ним свои счёты, и ты, простой Апостол, мне тут не указ. А что касается пьянства — так, может, церковь его и насадила человечеству? А?
— Что за чушь ты несёшь?! — вознегодовал Хранитель Света. — Господь никогда не призывал людей разрушать свою плоть алкоголем!
— Не призывал, но и не запрещал. Более того — он даже избрал вино в качестве средства причащения! Я склонен рассматривать подобные действия как скрытую пропаганду алкоголизма! — хитро прищурился Хранитель Тьмы.
— Одна ложка церковного «кагора» не способна сделать человека алкоголиком!
— Где одна ложка — там и две. А где две — там и бутылка. Как ты считаешь: может, Христос имеет дивиденды от мирового производства спирта, а?
— Замолчи! — закричал Ангел. Глаза его метнули молнии. Но Хранитель Тьмы лишь довольно расхохотался в ответ.
— Как быстро ты выходишь из себя, — сказал он. — Тебе бы следовало поберечь свои нервы.
Луч заката сместился по наскальному плато, уступив ещё немного места надвигающейся тьме. Хранитель Света хмуро взглянул на него и произнёс:
