Эсфирь Коблер - Чичиков.ру
– Дорогой вы мой! – причитал Манилов, – мы все тут хорошо заживем, в мире и благоденствии.
– Вот ведь, – думал Чичиков, – вроде всеобщего счастья желает. А ни он ли организовал в одной из подчиненных ему школ сексобучение для лучших учениц. А потом поставлял их в Москву, неким депутатам Государственной Думы, для прохождения дальнейшей службы, так сказать?
Вслух же сказал:
– Очень рад пониманию и сочувствию. Надеюсь, что мы с вами станем большими друзьями.
Вечером Чичиков позвонил Собакевичу – не сможет ли тот его принять завтра к обеду, и, договорившись, отправился спать в предоставленную ему комнату в самом радужном расположении духа.
Утром, позавтракав изрядно, самым добродушным образом простился Чичиков с хозяевами, и, хотя по поселку и пройти в светлый летний денек можно было бы с пол часика до коттеджа Собакевича, но не принято было. Поэтому Павел Иванович сел в любимый Бентли и медленно покатил к замку господина Собакевича. Солнышко светило, птички пели, травка зеленела, и даже бабочки порхали над ровно подстриженными лужайками. Наслаждаясь идиллической картиной, Чичиков и не заметил, как оказался возле массивных ворот дома Собакевича. Ворота сами собой открылись, тут же поднялся затвор гаража, куда Павел Иванович вкатил свою машину, но никто не вышел ему навстречу, никто не стоял у порога, хотя Чичиков и заметил голову Собакевича в окне второго этажа. Надо сказать, что здание было внушительным. Три этажа верхних, один подземный, широкий фасад удлинялся внушительным, не менее чем на пять мест, гаражом. Вдоль ограды, а Собакевич оградил себя даже внутри поселка, росли сосны и ели, возле крыльца – розы, но не так, как у Манилова, разлапистым кустом, а вьющиеся куртины. В дверях встретила Павла Ивановича молодая, приземистая и округлая прислуга, с холеными руками, в белом передничке.
– Добрый день, – сказала она серьезно, – Вас в гостиной ждут. И провела Чичикова в гостиную – огромную комнату, заставленную антикварной мебелью, но с современным кинотеатром, чуть ли ни во всю стену встроенным.
С массивного дивана поднялся не менее массивный господин Собакевич, – он и в дорогих костюмах, сшитых на заказ, – выглядел как медведь на балу, а дома, в опрощенной одежде, был что вдоль, что поперек.
– Рад, очень рад, – как-то, морщась, прорычал он, – что, видимо, означало: « Какой черт тебя принес?»
– Я, если ты не запамятовала, дорогая, – обратился он к жене, – тебе про делового человека из Москвы говорил? Так это он – Павел Иванович Чичиков.
Чичиков, делать нечего, подошел к пухленькой ручке, протянутой ему, взглянул на невыразительное лицо, и подумал: «Под копирку что ли такие лица делают?»
Поговорив немного о всякой всячине, перешли к столу. Время было обеденное. Подавали:
суп из белых грибов и шампиньонов со сливками с добавлением картофеля и лука; с чесночными гренками; салат "Греческий" из свежих огурцов и помидоров, сыра "Фетаки", красного лука, салата "Айсберг", орегано, маслин; заправленный растительным маслом; сэндвич с теплыми кусочками мяса, баклажаном, маринованным огурцом, красным луком и тоже листом салата Айсберг; водочку, чистую и прозрачную, как слеза. А еще ТОРТЫ: каппуччино, с лесными ягодами, шоколадный; кофе, чай разных сортов и вкусов.
Собакевич, глядя на сытое и довольное лицо Чичикова, не удержался, похвастал:
– Повара из приличного ресторана сманил, деньжищи ему плачу огромные, но оно того стоит. Люблю славно поесть!
«Ну, хорошо живет, даром, что Собакевич», – подумал Чичиков, отвалив от стола.
А вслух сказал:
– Спасибо, так спасибо. Давненько так приятно не обедал.
– А теперь, – грубо прервал его излияния Собакевич, – извольте в мой кабинет, о деле поговорим. И, не сказав «спасибо», не взглянув на жену, вышел вон из комнаты. Чичиков поспешил за ним.
Усевшись за массивный, видимо дубовый, письменный стол, и не спуская с Чичикова взгляда, Собакевич только пробасил презрительно:
–Ну?
– Извольте, – не смутился Чичиков, и изложил ему суть дела.
Собакевич даже расхохотался.
– Я начальник Департамента дорожного строительства. Ты знаешь, какие миллионы я в асфальт вкатываю? А ты мне предлагаешь несколько тысяч долларов заработать!
– Во-первых, несколько сот тысяч долларов. Во-вторых, без налога и отчислений и все шито-крыто. Если что – я козел отпущения. Но, в случае тревоги, укачу. Только ищи меня… В-третьих, более всех поимеет господин Жмуровский, не менее пяти миллионов, а то и более, быть может, а быть полезным начальству…
Собакевич призадумался.
– Если я сразу десять человек приведу?…
– То удвоите свою сумму, а если каждый из них по пять человек… – то деньги в кубе, и в вашей кубышке.
– Ну, что ж, я согласен. А теперь, дорогой гость, когда мы договорились, пора и честь знать.
Вечерело, но что ж делать, когда хозяин столь негостеприимен? Чичиков выкатил машину из гаража и уже из машины позвонил Ноздреву.
– А, друг! Давай ко мне. Знаю, знаю, Собакевич скорее из дома выгонит, чем ночевать оставит! Я через три дома от него. Давай, приезжай.
Ноздрев аж на дорогу выскочил, чтобы Павла Ивановича встретить.
– Что? – смеялся он, – выгнал Собакевич, выгнал, на ночь глядя! Ну, гад паршивый!
И Ноздрев заржал во всю силу своих могучих легких. От смеха тряслись его полные красные щечки, тряслись гусарские усы, подрагивали плечи, и глазки, и без того маленькие, превращались просто в щелочки.
Чичиков, правда, не находил ничего смешного в своем положении, но улыбнулся на всякий случай. Правильно сделал. Ноздрев, увидев его улыбку, так хлопнул Павла Ивановича по плечу, что плечо заныло и, как-то само собой, опустилось вниз.
«Черт, – подумал Чичиков, – а если б я ему возражать стал? Он мне что, кулаком и в морду? А, пожалуй, что и кулаком». Чичиков вздохнул, и, пришпоренный хозяином, подпрыгивая, вошел в дом.
Сам дом был вполне добротный, хорошо обставленный, разумно разделенный на два этажа, по комнатам и всяким удобствам, но везде был беспорядок страшный. Вещи валялись на полу целыми кучами, в холодильнике только пиво, но и водочка имелась, и банки каких-то консервов. На подоконнике – батарея бутылок вина, некоторые были открыты, видно, что хозяин пробовал вкус каждого.
– Ты на мое безобразие не смотри! – заорал он так, будто Чичиков был глухой, – я служанку отпустил на пару дней, у нее дела, а мне других нанимать неохота. Приедет – уберет.
Вечер провели они мирно, попивая вино и играя в карты, причем Чичиков проиграл некую значительную сумму Ноздреву. Он видел, что тот мухлюет, но молчал, хозяин – барин, а ему утром еще предстоял разговор с Ноздревым.
Спал Чичиков сладко в отведенной ему наверху небольшой спаленке, хотя и доносились иногда снизу пьяные песни хозяина, но, устав и понервничав, Павел Иванович восстанавливал свои силы для новых утренних битв. И недаром.
Утром, наскоро съев яичницу с колбасой, на большее Ноздрев был неспособен, приступили они к разговору. Павел Иванович изложил суть дела, но увидел только выкатившиеся от изумления глаза Ноздрева.
– И что, Жмуровский согласился?! – воскликнул он. – Какого ему рожна? Он казенные деньги гребет лопатой! А Собакевич твой деньги эти в асфальт закатывает! Уж, поверь, я-то знаю!
Чичиков и не сомневался, что господин Ноздрев для всяких темных махинаций человек незаменимый.
– Да ты сам посчитай, – сказал он, – сколько к Петру Алексеевичу денег привалит без воровства, без налога, почти честным путем. Все сами и принесут. И нам, у истоков стоящим, доход не малый. Это последние пайщики без копейки останутся. Ну, лохи, они и есть лохи, они в деньгах и делах всегда последние. А ежели что – Жмуровский тут ни при чем, все на меня валить будут, а я птичка перелетная. Запахнет жареным, и фьють, меня и нет.
– Ну, ты, брат, даешь! Вот я тебе сразу тридцать пять тысяч долларов выложу, – и он достал деньги из какого-то грязного портфеля, – ты бери, бери, распоряжайся. Людей я и так притащу. Не захотят добром, приволоку силой! И расписки не надо!
И он сунул в карманы прекрасного чичиковского пиджака пачки денег. А тот так и остался стоять, разинув рот.
– Но только изволь, побалуй меня, уважь, как и я тебя! Купи у меня пару щенков, я кавказцев развожу и питбулей – нарасхват идут. Тебе по дешевке уступлю.
– Побойся Бога. Куда я их дену? Не в машине же держать буду?
– М-да! А вот картину мне подарили. Купи ее, я в мазне не разбираюсь.
–Да куда ж мне и ее, – вздохнул Чичиков, – ни кола, ни двора.
– А ты участочек тут для дома прикупи! Я устрою! – тут же воскликнул Ноздрев.
Но Чичиков только махнул рукой и боком, боком подскочил к двери, быстренько, пока хозяин что-то еще орал, открыл гараж, выкатил свой неизменный Бентли, и был таков. Разогнался со страху во всю мощь, несмотря на дождь и плохую видимость. Через полчаса скатился в кювет, едва не перевернулся, выскочил из машины; пытаясь вытащить ее, махал проезжим руками, чуть ли не на дорогу выскакивал , но все летели мимо. Остановился только какой-то старый грузовичек, водитель, парень простецкий, подхватил его навороченную машину, и с трудом доволок до небольшой придорожной гостиницы, где рядом и автосервис и автозаправочная были. Чудак даже денег не взял с Чичикова, посочувствовав его приключениям под дождем.
