Александр Щёголев - Любовь зверя
— А нулевая группа по каким дням занимается, не знаешь?
— По-моему, каждый день.
— Точно? Это хорошо, мне два раза в неделю не хватает.
На амбразуру они не обращали внимания. Скользили взглядом, попросту не замечали. Дырка, очевидно, замаскирована, подумал товарищ майор, подняв брови. Как в лучших учреждениях. Забавно.
Ему не нравилось здесь до тошноты.
— А чего вдруг его «старуха» позвала, ты не поняла?
— Да вернется, куда денется.
— Странный он какой-то сегодня. Будто нажрался с утра…
Стукнула дверь. Товарищ майор обернулся, готовя улыбку. Никого: дверь стукнула не здесь. По ту сторону объявился мужчина, вошел в поле видимости, весело сказал:
— Ну как, продолжим наши игры?
Халат из синего сатина. Грязный рабочий халат поверх спортивного костюма. В руках — швабра. А морда… Тьфу, подумал майор, я же знаю эту морду! Видел же где-то! Морда, морда, знакомая же морда…
— Значит, хотите в нулевую группу перейти? — спросил мужчина. — Ко мне, значит, под крылышко?
Что-то неуловимо наглое было в нем, точнее, неуловимо гадкое. Маленького роста, худой. Птичьи движения. На губах гуляет нехорошая ухмылка, потные глазки, не стесняясь, разглядывают девочек, причем макияж и прически интересуют его куда меньше остальных половых признаков. Сейчас вспомню, улыбнулся товарищ майор, лихорадочно тасуя фотокарточки в голове. Сейчас вспомню, уличу его, как миленького…
— Конечно, хотим, — серьезно подтвердила одна.
Вторая напряженно кивнула:
— Да, учитель.
Мужчина тоненько захохотал.
— А я тут подмести решил, — объявил он, откровенно дурачась. — Дай, думаю, подмету. Натащили вы мне грязи, девчата дорогие, своими ножищами. Не стыдно?
Девчата смотрели, дуэтом выкатив глазищи из-под крашеных век. Прибалдели. А он в самом деле принялся водить шваброй по полу — подметал. Неужели это и есть тот самый, всеми уважаемый?.. Бред. Ну никак не напоминал он учителя, хотя ты изнасилуй свою фантазию! И уж тем более не тянул на Учителя. Плюгавый мужичок, хамчик из подворотни. Знакомая морда… Тьфу, гадство, чего я здесь торчу? — спросил себя товарищ майор, только другими словами, мужскими.
— А проверка когда будет? — несмело мурлыкнула девица, которая стояла. — Что нам надо делать?
— Ах, проверка? — заржал хам-уборщик, прервав работу. — Не терпится? Сейчас, милая моя, сейчас. Сначала проверю твою мускулатуру.
Он подошел, не спеша, протянул к ней руку. И — принялся жадно щупать сквозь блузку. На плечах, на животе. Особенно тщательно — на груди. Сочная мякоть…
— Стой смирно. Меня нужно слушаться, я же ваш тренер, забыли?
Та окаменела, застыла с отпавшей челюстью. Товарищ майор тоже окаменел.
— Вы что, псих? — подала голос вторая, вскочив со стула. — Да вы что делаете?
Ответ последовал незамедлительно:
— А ты, сучка, вообще сядь и сиди. Смотри, сколько грязи натащила, падла рыжая! Мало мне без тебя работы?
— Я тебе сейчас сяду, — хрипло пообещала она. — Подумаешь, тренер…
Швабра весомо залепила по ухоженной мордашке. Девочка отпрыгнула назад, опрокинув стул, и еще раз получила — наотмашь. Она громко упала, споткнувшись о предмет, на котором только что барски восседала нога на ногу.
— Извини, — виновато сказал тренер. — Я же просил не мешать.
Майор подался вперед. Ситуация была, прямо скажем, нештатной. Затем он резко оглянулся. Сзади было движение: три существа, бесшумно ступая босыми ножками, вплывали в кабинет одно за другим. Двое из них — те самые, первые, с которыми он беседовал в коридоре. Спортивные купальники подчеркивали гидравлическую мощь их фигур. Они, разумеется, не улыбались. Третья была в спортивном костюме, ее он тоже видел в коридоре — староста.
— Вот вы где, — сказала староста.
Майор поднял вверх палец — тише, тише! — потом кивнул на щель в стене. Существо в спортивном костюме плавно подошло и заглянуло туда. Сержант, мысленно усмехнулся гость. До чего же хороша, детка! А две оставшиеся — рядовые… Две оставшиеся неподвижно стояли в центре помещения. Не холодно им, подумал он, босиком-то… Его вдруг пронзило нелепое предположение, что это конвой, специально за ним. Секунду он веселился, но уже через секунду предположение показалось чуть менее нелепым, и он перестал веселиться. Во что здесь со мной играют?! — возмутился он, расправляя плечи. — Что вообще здесь творится?!
Между тем вид у мужика по ту сторону бетонной стены изменился. Теперь он был не просто хамом, теперь его тупая рожа и движения ясно говорили, что на самом деле это дебил, причем опасный, непредсказуемый. Наверняка сбежавший откуда-нибудь. Окаменевшая школьница беззвучно заплакала, тогда он, бурно обрадовавшись, подкрался к ней и стал аккуратно расстегивать пуговицы у нее на блузке.
— Мышцы, — шептал он, стеклянно глядя ей в лицо. — Ничего не поделаешь, девчата, обязательно надо проверить…
Другая школьница неловко поднималась с каменного пола, матерясь по-девчоночьи, и внезапно пошла, пошла на тренера, оскалившись, смешно растопырив пятерни.
Тот на мгновение развернулся:
— Это ты, падла рыжая? Думаешь, месяц потягала железо и сильной стала?
Краткое движение шваброй, и снова опрокинутый стул хрустнул под тяжестью споткнувшегося тела.
Все! — решил товарищ майор. Все! Внутри у него горел огонь. Привычное чувство, рабочее. Он тихо распорядился в пространство кабинета:
— Кто-нибудь из вас, быстро звоните по ноль-два. Пусть вышлют машину. И пусть срочно вызовут психиатричку. Где у вас вход в ту комнату, я пойду успокою придурка.
Он действительно пошел. Сделал два шага, разминая кисти рук. Напоследок увидел в амбразуре, как заплаканная кандидатка на исследование мышц груди дала дебилу пощечину — лихо, стремительно, — тот даже не пытался блокировать всплеск ее отчаяния. Затем товарищ майор неожиданно для себя обнаружил перед собой бетонный пол и понял, что подвал крутанулся на 180 градусов. На зубах у него скрипнула крошка. Странно, удивился он. Там этот придурок подметает, а в собственном кабинете… Он упруго вскочил. Три юные культуристки грамотно окружали его, причем стоящая сзади староста-«сержант» успела бесшумно прикрыть дверцей дырку в стене, чтобы ни один звук не попал на ту сторону. «Да они тут все психи!» — по военному четко сформулировал мысль товарищ майор. И улыбнулся: «Э-э, детки, не с тем парнем взялись вы воевать!» И широко вздохнул, полный удовлетворения: он наконец понял, что наткнулся на нечто совершенно дикое. Хотелось бы надеяться — не имеющее отношения к его личной неприятности… Пускать в ход вышколенные кулаки мастера по успокаиванию разнообразных придурков было как-то неловко — путь загораживали барышни. Девочки. Слабый пол, возомнивший невесть что. Гость просто двинулся вперед, сделав еще два шага, но потом ему пришлось включить руки, поскольку две «рядовые» стали цеплять его, желая удержать в гостях, и крепко цеплять — силы в них было изрядно. Только взяв их на прием — одну за другой, — он очистил проход. Именно в этот момент другая сила, куда более изрядная, подняла его в воздух. Староста, безжалостно ухватив профессионала рукопашного боя одной рукой за шею, другой — точно между ногами, вырвала с пола все его сто с лишним килограмм — на прямых руках, свободно, будто штангу на тренировке. Не учел он, что еще одна девочка осталась у него в тылу. Не учел и того, что это оказалась качественно иная девочка. Она не кричала, как положено тяжелоатлету при взятии рекордного веса, не портила воздух, она только яростно шипела что-то вроде: «Х-ха-ат!» — то ли некое слово, то ли просто бессмысленный звук-помощник — и трудилась мгновенно вздувшимся телом. Ее лицо было в красных пятнах, впрочем, оставалось спокойным. Как поступить с ношей, она не раздумывала — бросила с размаху на цементный пол. Раздался характерный звук.
Все закончилось за пару секунд.
Товарищ майор упал красиво, ничего не повредил, сохранил в целости голову, суставы, почки, решимость. Он твердо знал, что сейчас надлежит совершить. Только поднимался в этот раз не так упруго, как ему хотелось бы. Стеная, встал на четвереньки, затем на одно колено, расстегнул пиджак и вытащил оружие. «Птенчик» — автоматический, 38-й калибр. На боку сразу стало легко, да и на душе полегчало.
— Стоять, — прохрипел он, хватаясь свободной рукой о письменный стол. — На местах. Не шучу.
Староста тоже знала, что надлежит совершить. Она прыгнула и двумя руками сжала пистолет, сцепив пальцы в замок. Получился живой шар из суставов и жил, в центре которого оказалось устройство калибра 38. Затем сказала коротко: «Х-хат!» Лицо ее по прежнему оставалось спокойным, а руки и плечи вздыбились каменными буграми. Впрочем, ее лицо не было спокойным, что-то в нем сквозило такое… Мгновение — шар распался, и тут же — вопль пронзил ватную атмосферу бункера. Кричал милицейский чин. К несчастью, его ладошка тоже попала под пресс. Он сполз обратно на пол, неотрывно глядя на то, что было когда-то его правой рукой. Звонко упал задушенный «птенчик» — гнутая железяка.
