Виталий Павлов - Герцеговина Флор
Аплодисменты и одобрительный гул венчали эту тираду. Лора задыхалась от счастья. Слезы радости непонятно как удержались в глазах, а не хлынули предательским потоком по ее раскрасневшимся щекам.
Обитатели Герцеговины Флор поднялись со своих мест и направились к сцене. Дамы целовали Лору в щечку, а мужчины галантно прикладывались к руке. Возгласы «Браво!», «Прекрасно!», «Восхитительно!» заполнили все пространство сцены.
Лысый джентльмен с большим ртом и пухлыми губами не выпускал руку девушки из своей:
- Скоро у меня будет праздник, и я надеюсь, вы сможете спеть, например «Makky the nife» или «Васк home agan, Indiana»?
- Ну конечно, конечно! — уверяла джентльмена Лора.
Она не заметила саркастических улыбок на лицах многих присутствующих. А тем не менее прекрасные женщины злословили.
- Ну, как вам нравится, — спросила дама в шляпке с пером, которую здесь все называли Грета, свою приятельницу в длинном черном платье, — он продолжает выдавать себя за Луи Армстронга?! Это поразительно!
- Мания величия, — снисходительно ответила дама в черном платье.
Но ее собеседница не успокоилась.
- Господин Утесов, вы же у нас знаток и основоположник советского джаза, подскажите этому господину, что маэстро Армстронг был черного цвета!
- Майкл Джексон тоже когда-то был черным, — заметил кто-то.
- Дайте мне трубу, дайте трубу, и мы посмотрим who is who.
Так прекрасно шедший вечер грозил закончиться неприятным разбирательством, однако основоположник советского джаза постучал ножом о хрустальный бокал, привлекая к себе внимание:
- Друзья мои, при чем здесь цвет кожи и наши давние споры? Ведь сегодня мы все собрались здесь совершенно по другому поводу! Сначала мы вспомнили наше славное прошлое, а теперь радуемся успеху восходящей звезды мировой эстрады! Предлагаю осушить за ее здоровье по бокалу шампанского! И, как говорят на моей родине, чтобы она была- таки здоровой!
Официант с бокалами уже стоял рядом. Золотистый напиток пенился и искрился. Через секунду бокалы соприкоснулись, издавая прекрасный прозрачный звук.
- Самое главное — хороший импресарио, — сказала дама в шляпке с пером
— Оборотистый, в меру интеллигентный и честный! — поддержала ее подруга.
— Так не бывает, — сказал кто-то.
- В жизни не бывает, а на самом деле — может быть, — загадочно улыбнулся мужчина, который преподнес Лоре букет цветов. — Потом мы поговорим с вами об этом!
- Можно вас на секундочку? — Утесов отвел девушку в сторону под ревнивыми взглядами остальных. — Я давно с вами хотел поговорить. Дело в том, что у меня есть племянник. Вообще-то он жуткий обалдуй, но парень очень неплохой. Знаете, чем он занимается?
Лора улыбнулась и пожала плечами. Она уже привыкла к тому, что все эти люди подолгу рассказывают о своих родственниках и знакомых так, будто Лора их всех хорошо знает.
- Так вот, этот молодой человек одержим одной идеей. Он ищет клад! Как вам это нравится? Мне тоже не очень. Но главное, знаете, зачем он ищет этот клад?
Лора вновь выразила полную неосведомленность.
- Мой племянник хочет разбогатеть!
- Правильно, сейчас все хотят разбогатеть!
- Вы не дослушали! Он хочет разбогатеть и вложить все деньги в раскрутку одной начинающей певицы. Вы же знаете, что без рекламы очень трудно добиться успеха?
— Знаю. И очень завидую этой певице.
- Кстати, вы очень хорошо знаете эту девушку! Да-да, очень!
- Но я не знаю ни одной начинающей певицы!
- Вы правда не догадываетесь, о ком идет речь?.
Лора не успела ответить, потому что мужчина с
орлиным профилем аккуратно отодвинул от нее первого советского джазмена и заговорил, грассируя:
- Я здесь совсем недавно, но уже очень много слышал о вас. Признаюсь, мои ожидания более чем подтвердились. Я очень, очень рад за вас! И поверьте Моему опыту, вас ждет прекрасное будущее.
- Но позвольте, Александр Николаевич, голубчик! Ведь третьего дня вы говорили нашей прелестной дебютантке абсолютно те же слова! — в разговор вступила невысокая женщина с горящими глазами, называющая себя, непонятно почему, Верой Холодной.
- Рррразве?! — удивился мужчина.
- Ну конечно! Вы еще просили ее спеть что-нибудь из ваших песен.
- Я? Спеть?!
— «В бананово-лимонном Сингапуре…» — улыбаясь, сказала Лора. — Мы еще вместе пели!
- Неверрроятно! Как я мог это забыть? — удивился мужчина.
- У вас натурально склеррроз! — позволила себе подшутить над господином во фраке дама в длинном платье свободного покроя.
Ее наряд дополнял длинный шелковый шарф. Она взяла Лору под руку и отвела в сторону. Дама говорила с едва заметным французским акцентом.
- Уж поверьте мне, я точно знаю, кто здесь настоящий, а кто только выдает себя за людей нашего круга. Например, этот господин совсем не Вертинский, а его аккомпаниатор. Да, он похож на Александра внешне. Этот крючковатый нос, этот благородный череп. И говорит грассируя, и поет! Но ростом он намного ниже натурального Вертинского. Кстати, я его очень хорошо знала, он неоднократно был у нас с Сережей. Сейчас настоящий Вертинский живет в Америке. Там в Массачусетсе есть точно такая же Герцеговина Флор. Я бывала там. Мило. Очень мило. Особенно осенью. Все эти сумасшедшие американцы ездят в Новую Англию смотреть листопад. Кстати, здешний климат мне нравится гораздо больше. У них там прелестная компания. Какие люди, какие имена! Но самозванцы тоже есть. Да-да! И много! Самозванцы всегда нас преследовали и преследуют. Однажды в Питере мы шли с Сережей мимо одного клуба и увидели там мою афишу. Вернее, афиша была совсем не моя, но на ней была моя фотография и главное — имя! Вы представляете, я иду и читаю о том, что в это самое время я, Айседора Дункан, выступаю на сцене этого клуба. Представляете? Поразительная наглость! И вы знаете, что мы сделали? Мы пошли туда! Зал был набит битком, мне это понравилось, Сержу — нет. Он всегда меня ревновал к славе. Но потом его узнали, и нам дали столик у эстрады. Он раздавал автографы до того времени, пока эта толстая нахалка не появилась на сцене. Если бы это была пародия, я бы не обиделась, но это была — порнография! Сначала это нас веселило, но потом я поняла, что меня, вернее, эту самозванку может увидеть кто-то из критиков и тогда- прощай моя репутация!
Она отпила глоток шампанского.
- В общем, я сняла туфли и вышла на сцену. У меня даже не было концертного платья! Но русская публика быстро поняла, кто из нас настоящая Айседора, — она грациозно забросила длинный конец шарфа назад. — А этот господин — аккомпаниатор Вертинского. Правда, самый настоящий.
Шампанское начало действовать, и голоса присутствующих стали громче. Теперь уже мало кто слушал, в основном все говорили.
- Я никогда не боялась ничего, кроме мышей! — говорила дама с пером на шляпе. — Мышеловки у меня стоят повсюду, одну я поставила даже в платяной шкаф, и надо же, забыла, протянула руку, чтобы взять туфли, а она — раз… Вы полюбуйтесь на мой палец!
- Когда я записал свою первую пластинку, я просто-напросто водил грузовики! А сколько меня потом зажимали за то, что я танцую во время пения?! На юг мне дорога была заказана! — говорил полный брюнет в больших темных очках, которого очень легко можно было принять за Элвиса Пресли.
Пружина вечера раскручивалась. Оркестр играл буги-вуги, потом танго, потом рок-н-ролл. Отдыхающие с одинаковым успехом танцевали все подряд. Естественно, разговоры тоже не смолкали.
- Для того чтобы организовать настоящий «саспенс» в кино, надо просто знать психологию человека, и все! Лично меня душевая кабинка всегда приводила в трепет.
Я использовал это в «Психозе», и теперь нет ни одного фильма ужасов, чтобы там кого-то не убили в ванной! — Это говорил маленький мужчина с большим животом и крупным носом — вылитый Альфред Хичкок.
Казалось, всему этому веселью не будет конца, но неожиданно в зал вошла горничная в белом переднике и крахмальной наколке. В руках она держала серебряный колокольчик. Трудно было поверить, что в таком гаме кто-то сможет расслышать его звон. Но произошло чудо. Не успела девушка опустить руку, как остановился оркестр, стихли нескончаемые разговоры, а затем все стали прощаться с таким жаром, будто бы больше никогда-никогда не увидят друг друга. Не прошло и пяти минут, как зал опустел, на сцене остались лишь рояль, цветы и пустые бокалы на подносе. Лора, хоть и привыкла к таким поворотам, все-таки загрустила. Как быстро кончается все хорошее! Она подошла к камину.
- Надеюсь, ты все слышал собственными ушами? — прошептала Лора, наклонившись к каминному экрану. — Я же говорила, говорила тебе, а ты не верил! Ах, неужели все это будет? Я буду петь в Париже, в Лондоне, в Москве? Неужели я пройду весь этот путь, ведущий к славе?
Спрятанный за экраном Цезарь ничего не ответил, а только привычно лизнул Лору в щеку. Ушел еще один день ее жизни.
