Юрий Коротков - Подвиг

Леонид Федорович невозмутимо смотрел на секундную стрелку.

— Стоп! — крикнул он.

Мишка, отдуваясь, подошел к отцу. Тот одобрительно похлопал его по плечу. Леонид Федорович платком вытер кровь с разбитых губ сына.

— Сила тут ничего не решает, — сказал он. — Если ты знаешь, что прав, — значит, ты победишь. Больше двигайся, — он подтолкнул Блоху вперед. — Второй раунд! Начали!

И снова Мишка принялся дубасить Блоху. Тот падал уже после каждого удара и все труднее поднимался. Но и Мишка устал, его хватало только на один удар, он надеялся, что уж теперь Блоха точно не поднимется, но тот упрямо, упираясь в снег дрожащими пальцами, вставал.

— Давай, врежь как следует! — азартно кричал Шищенко. — Что ты, как мухобойкой по окну!

— Стоп! — скомандовал Леонид Федорович. Мишка, задыхаясь, выдувал, как паровоз, клубы густого пара. — Если ты будешь только защищаться, ты никогда и никого не победишь, — сказал Леонид Федорович Блохе. — У тебя последний шанс. Пли ты сейчас выиграешь, или будешь молча терпеть до конца школы. А потом появится какой-нибудь другой Шищенко… Последний раунд!

Дуэлянты снова сошлись. Теперь Блоха пошел напролом, прямо на Мишкины кулаки. Пока Мишка, взмокший в своем тяжелом тулупе, замахивался, Блоха успевал вмазать ему три раза. Мишка не привык получать по физиономии, он уже не дрался, а только пытался навалиться на Блоху, как медведь. А тот своими острыми жилистыми кулаками раскровил ему губы и нос.

— Эй!.. Эй… — забеспокоился Шищенко. — Все, заканчивай… — Он двинулся было к пацанам.

— На место! — властно крикнул Леонид Федорович. — Еще тридцать секунд!

Мишка отступал, вслепую размахивая руками, — и повалился с горки в котлован, в обнимку с Блохой, а тот, съезжая по склону на поверженном враге, яростно, как заведенный, лупил его обеими руками:

— Это тебе за Соню, гад! И за Игоря! И за всех! За всех!

— Эй, оттаскивай своего! — заполошно кричал Шищенко, пытаясь отодрать Блоху от Мишки.

— Конец третьего раунда! — невозмутимо объявил Леонид Федорович.

Мишка плакал, хлюпая разбитым носом, — не столько от боли, сколько от обиды и унижения. Шищенко торопливо повел его к дому, подталкивая в спину.

— Я так не оставлю! — крикнул он. — Дуэль, чего придумал! Интеллигент сраный! В школу пойду, к директору так и знай!.. А ты, дурак! — он на ходу врезал Мишке по шее. — С очкариком справиться не можешь, размазня! Дома еще добавлю!

Леонид Федорович спокойно пожал руку сыну. Тот первым делом надел очки, вытер под носом — и замер, глядя на кровь на ладони. Судорожно сглотнул, закатил глаза — и повалился без чувств.

Соня, Блоха и Богуславский возвращались из школы. Около гаражей их поджидал Мишка Шищенко.

— Слышь, Блоха, отойдем на пару слов.

Женька отдал портфель Игорю.

— Сейчас догоню… — он отошел с Мишкой к гаражам, держа наготове кулаки в карманах. — Ну?

— Ты это… — Шищенко оглянулся на Соню и Богуславского, остановившихся поодаль. — Ты не сказал никому, что ли?

— О чем?

— Ну… про дуэль…

— Зачем? — сухо ответил Блоха. — Дуэль касается только двоих.

— Поклянись, — недоверчиво сказал Мишка.

Блоха только пожал плечами и двинулся дальше.

— Эй, погоди… — торопливо остановил его Мишка. — Пойдем, чего покажу…

Ступая след в след по сугробу, они обошли гаражи, и Мишка отодвинул крайнюю доску:

— Заходите.

Он включил тусклую лампочку. Посреди гаража стоял на кирпичах безколесный ржавый «виллис».

Под ноги им бросился, скуля, пестрый щенок.

— Ой, какой славный, — Соня присела и погладила его.

— Не порть собаку… — сурово сказал Шищенко. — Джульбарс, ко мне! Ко мне, я сказал! — он оттащил щенка. — Осенью в котловане нашел, — пояснил он. — Говорят, если овчарку воспитаешь, то на границу служить возьмут.

— А ты уверен, что это овчарка? — с сомнением спросил Богуславский.

— Да ты что! На уши посмотри! А морда! Он и служить умеет. Джульбарс, охраняй! — Мишка указал на вход и подтолкнул щенка.

Джульбарс тотчас, маша хвостом, подбежал к Соне.

— Это он просто к девчонкам не привык… — смутился Мишка. — Идите сюда!

У дальней стены, отгороженной от входа «виллисом» и завалом старых вещей, был обжитой закуток: продавленный диван, кресло, колченогий стол и торшер без абажура. На стене висели вытертые по складкам карты, морской бинокль и пустая кобура.

— Мой штаб, — сказал Мишка. — Только поклянитесь, что ни один человек, кроме вас, не узнает!

— А карты откуда? — Игорь, развалившись в кресле, разглядывал карты в бинокль.

— В школе стырил, когда на море сбежал.

— Ты из дома бегал? — спросил Блоха.

— Три раза, — гордо сказал Мишка. — Тем летом чуть-чуть не добрался — в Симферополе с поезда сняли.

Игорь перевел бинокль с Южной Америки на карту Советского Союза, повел от Москвы вниз, нашел Симферополь.

— А ночевал где? — спросил Блоха.

— В поезде, на вокзале. В лесу один раз.

— Летом — это ерунда, это каждый сможет, — небрежно сказал Игорь. — А в снегу, в палатке сможешь, как полярники?

— Зачем? Холодно же, — удивился Мишка.

Блоха три раза стукнул по деревянному подлокотнику дивана.

— Давай скажем, — обернулся к нему Игорь.

— А отец? — вполголоса ответил Блоха.

— А что отец? — услышал Мишка. — При чем тут мой отец?

— Ты знаешь, где он работает?

— В космическом институте. Там же, где и ваши.

— Твой отец работает в КГБ, — четко, как приговор, сказал Блоха.

— Ну и что?.. — растерялся Мишка. — Он… он в морском десанте воевал, понял? Вон кобура его и бинокль! У него три ордена, понял? Его потому и в охрану взяли!.. Эх, вы! Я вам свой штаб показал…

Блоха, Игорь и Соня переглянулись.

— Я считаю, можно сказать. А он может отказаться, — предложил Игорь.

— Я согласен, — сказал Блоха.

— А я против! — Соня враждебно глянула исподлобья на Мишку.

— Два голоса против одного, — подвел итог Блоха.

Соня подчеркнуто равнодушно пожала плечами и отвернулась.

— Только это тайна, — предупредил Блоха. — Никому ни слова… Убегать просто так из дома — это глупо. Это не подвиг… В общем, мы — Соня, Игорь и я — проводим испытания. Способен ли каждый из нас на подвиг, если понадобится…

— Да какие подвиги! — махнул рукой Мишка. — Я уже думал. Поздно родились: война кончилась, Север кончился, в космос как на работу летают…

— У каждого времени свои подвиги, — сказал Блоха. — И никто не знает, что потребуется от нас. Важно быть ко всему готовым. Хочешь вступить в нашу группу?

— Конечно! А я-то думал, что вы… — удивился Мишка.

— А мы думали, что ты… — язвительно ответила Соня.

Игорь тем временем пересек Антарктиду и незаметно перевел бинокль на Соню, разглядывая крупно ее брови, глаза, сережку в пушистой мочке уха, губы…

— Ты верующая, что ли? — вдруг удивленно спросил он, опустив бинокль.

Соня задумчиво водила по губам серебряным крестиком. Она вспыхнула и быстро заправила крестик за кружевной воротничок.

— Просто… бабка подарила… — Она исподлобья стрельнула глазами на Блоху. Тот, умолкнув на полуслове, растерянно улыбаясь, смотрел на нее.

Тогда Соня подняла голову и открыто, с вызовом посмотрела ему в глаза.

Ровно в девять часов, когда в гостиной послышались позывные программы «Время», Игорь погасил лампу, отдернул штору и трижды посигналил фонариком.

Окно Блохи было темно, но ответного сигнала не было. Он помигал Соне и тоже не дождался ответа.

На первом этаже в доме напротив тускло загорелся и погас огонек. Мишка тряс допотопный плоский фонарик, но ржавый включатель безнадежно заело. Игорь мигнул ему и снова тоскливо уставился в темное Сонино окно…

Соня и Женька целовались в тесной каморке лифта. Как только кабина останавливалась. Блоха не глядя нажимал на кнопку, и лифт снова полз наверх или проваливался вниз.

Соня чуть отстранилась и потерла поцарапанный Женькиной оправой висок. Блоха виновато снял очки и сунул в карман.

— А ты думал — кто? — спросила она.

— Федотова, — признался Блоха.

Соня закатила глаза и беззвучно захохотала.

— Тебе эта корова нравится?

— Да нет… А ты видела, как я искал?

— Конечно. Так смешно… А почему ты ни разу на меня не посмотрел?

— Не знаю… А почему ты сама не сказала?

— Испытание, — усмехнулась Соня. Она посмотрела на часы. — Полдесятого. Мать с ума сойдет…

Блоха снова потянулся к ней, но Соня отвела губы.

— Подожди. Ты ничего не хочешь мне сказать?

Блоха стоял напротив и молчал. Лифт остановился наверху. Соня испытующе смотрела на него.

— Значит, ничего? — она положила палец на кнопку шестого этажа.