Оксана Робски - День счастья — завтра
— Наркотики ищут, — сказала я Кате по телефону. Я стояла ближе всех к «мерседесу» Антона, — хорошо, что у него ничего нет.
— Наверное, рейд какой-то, — решила Катя, — смотри, сколько народу.
В боковое зеркало я видела, как Антон улыбался и шутил, когда его попросили положить руки на капот и обыскали.
Один из муниципалов, который осматривал багажник, подошел к Антону и протянул что-то в руке.
Я видела, как изменилось выражение лица Антона.
Я выскочила из машины.
У муниципала в руке был пакет с коксом, граммов двадцать, не меньше.
— Это не мое! Это не мое! — закричал Антон. — Никита, это подстава! У меня ничего не было!
Антона грубо толкнули на капот, заломили руки за спину. Звякнули наручники.
Я стояла в оцепенении.
— Свидетелем будете? Наркомана арестовали.
Я медленно покачала головой и попятилась назад.
Подлетела Катя.
— Что здесь происходит? Я вызвала адвоката! Вы не имеете права!
Антона усадили в машину, сильно пригибая его голову вниз.
Катя возмущалась и материлась.
— Может, у него было? — прошептала Анжела.
Она вышла из машины без куртки, поэтому нос у нее был ярко-красного цвета. От холода.
— Вряд ли. Это бред. — Я не видела ни одной причины, по которой Антон не сказал бы нам про кокс.
Муниципалы составили какие-то протоколы.
Пожилой блондин в голубом пуховике и шапке Adidas стал понятым. Антона увезли.
Катя плакала, размазывая тушь по лицу.
— Мне сегодня мясо приснилось, — проговорила она, — сырое.
— Это плохо, — согласилась Анжела.
— Звони папе, — предложила я.
И вспомнила про наволочки. Со снами.
— Да ты что! Он меня убьет! Скажет, я с наркоманами связалась.
— Анжел, позвони папе, — попросила Катя.
— Нет! — Анжела решительно махнула головой. — Я замерзла, девочки, пошли ко мне в машину!
В Анжелиной Cayenne пел Брайан Адамс и пахло ванилью.
Ваниль была насыпана в пепельницы и подстаканники.
— Это чтобы белый скинуть, если что, — объяснила Анжела, — ну, и вообще запах приятный.
Мы позвонили Катиному знакомому адвокату. Тот обещал все выяснить и держать нас в курсе.
Настроение было отвратительным.
— Больше никогда ничего возить не буду, — пообещала я. Самой себе.
— Да у него не было! — воскликнула Катя. — Он вообще без денег сегодня с утра! Это подстава какая-то!…
— Может, им для отчетности надо было?… — вздохнула Анжела.
— Ведь и Рембо пропал. Может, его приняли и он стучит? — предположила я.
***Я приехала домой под утро. Пока перезвонил адвокат, пока сказал нам, что увидеть Антона невозможно, пока мы в это поверили, уже рассвело.
Адвокат обещал, что все будет нормально. Тысяч за пятьдесят. Катя согласно кивала головой.
Я легла спать, давая себе обещание не иметь ничего общего с коксом. И размышляя: зачем вообще нужны наркотики? Может, для того, чтобы, попав после смерти в рай, не испытать сильного психологического потрясения? Может, наркотики — это такой тренажер? Привыкание к раю? Кто-то же их придумал?
Я всегда относилась к Богу как к помощнику по хозяйству. «Господи, пусть это пятно отстирается с моего любимого белого пальто!», «Господи, хоть бы у меня не закончился бензин прямо перед заправкой!», «Господи, пусть новая няня окажется хорошей, я не могу больше сидеть дома!», ну и так далее. Проблем каждый день хватает. Бытовых.
Засыпая, я в первый раз обратилась к Богу с просьбой личного характера. «Господи, пусть Рома вернется ко мне. И я буду хорошая-хорошая. Самая лучшая. И научусь готовить».
22
Я смотрела на небо.
Небо казалось мне пляжем.
Свекор должен был отвезти деньги в экспериментально-строительный поселок «Эдем». Ему продиктовали подробный адрес. С указаниями, что и как делать. И с обязательными угрозами в конце разговора.
Свекор должен быть один. Он не должен звонить в милицию. Он получит своего парня.
С каждым днем мой свекор сомневался в этом все больше.
Его поддерживала свекровь. Она вела себя так, словно похитили их любимого сына. Тьфу-тьфу, не Рому.
Однажды они даже сидели на диване в обнимку.
Я предложила позвонить в их службу безопасности.
Свекор отказался.
Я сказала даже, что поеду вместе с Горой и Мадам.
Свекор был против.
В девять утра следующего дня свекор взял свою спортивную сумку LV ($450), положил в нее деньги, поцеловал жену и отправился в «Эдем».
Я, Гора и Мадам приехали туда к девяти утра.
Поселок было не узнать. То, что ночью напоминало огромный цыганский табор, днем стало обычной стройкой. Тяжелая техника, рабочие в спецовках. Ни детей, ни женщин, ни запаха супа. Те же таджики, но только улыбающиеся.
Мы заняли пункты наблюдения согласно заранее разработанному плану.
Я следила за входом в «штаб строительства».
Ровно в десять, согласно инструкции похитителей, туда зашел свекор.
Я сообщила об этом Мадам по рации.
Свекра встретила улыбающаяся пожилая женщина.
— Я хочу посмотреть дом номер четырнадцать в третьем квартале, — сообщил свекор, подозревая всех присутствующих в соучастии.
Он был в костюме сдержанного коричневого цвета. И в зеленых ботинках. Сумку Louis Vuitton он крепко сжимал в правой руке.
Напротив дома номер четырнадцать в третьем квартале дежурила Гора.
Менеджер открыла дверь ключом.
— Да у вас же окон еще нет! — удивился свекор. — Зачем ключи-то?
— Порядок такой, — строго ответила менеджер.
По плану в холле второго этажа должна была лежать картонная коробка из-под люстры. Деньги следовало оставить в ней.
— Мы используем самые передовые технологии и материалы, — с азартом рассказывала менеджер.
Свекор нетерпеливо покручивал обручальное кольцо, не отводя взгляда от окна.
— Достижения лучших западных и отечественных производителей…
Происходящее напоминало известную сцену из фильма "Операция "Ы" и другие приключения Шурика":
«…В то время как космические корабли бороздят просторы Вселенной…»
Менеджер предложила подняться на второй этаж. Осмотреть спальные комнаты.
— Откуда это здесь? — удивилась она, глядя на коробку из-под люстры.
Свекор мрачно смотрел ей в глаза.
Менеджер продолжала свой монолог.
«Они на втором», — сообщила Мадам по рации.
«Иду к Никите», — ответила Гора.
— Мансардного этажа нет, но можно сделать по желанию клиента. Пока — только чердак, восемьдесят квадратных метров. — Она закончила свою экскурсию с выжидательной улыбкой.
Если бы свекор нервничал чуть меньше, он бы по привычке зааплодировал.
Они спустились вниз. Подошли к входной двери.
— Я не обратил внимания на вид из окна. Из детской спальни. Подождите меня минутку.
Свекор бегом поднялся наверх. Louis Vuitton уютно расположился в картонной коробке.
Свекор зачем-то плотно закрыл ее. И повернул набок.
Мы с Горой зашли в «штаб строительства». Менеджер, которая встретила нас, оказалась полной противоположностью первой. Она была молодой и совсем не улыбалась.
— Мы хотим, наверное, купить дом номер четырнадцать в третьем квартале, — сообщила Гора.
Я бы не удивилась, если бы этот дом прямо на наших глазах подорожал процентов на сорок.
Менеджер взяла мобильный.
— Танюш! Не закрывай четырнадцатый. — Она говорила высоким, равнодушным голосом. — Я еще клиентов веду. Ага.
По узкой дорожке, покрытой мелким гравием, шел мой свекор в сопровождении неумолкающей Танюши.
Увидев меня, он остановился. Из удивленного его взгляд сделался злым, а потом беспомощным.
Я равнодушно прошла мимо. Гора отвернулась.
На втором этаже менеджер рассказывала нам про передовые технологии.
Коробка была на месте. Были ли еще в ней деньги — неизвестно.
Дом оставался открытым всего несколько минут. За домом следила Мадам.
У меня зазвонил мобильный. Свекор.
— Что ты здесь делаешь? — прорычал он в трубку голосом взбешенного натурала.
— Делайте все, как вы планировали, — мило ответила я, глядя на менеджера, — когда я освобожусь, я все вам объясню. Пока.
— Кажется, я оставила свой мобильный наверху, — проговорила я, когда мы спустились.
Коробка была пуста.
Менеджер тщательно закрыла за нами дверь.
— Мы здесь походим. — Гора неопределенно махнула рукой, озираясь по сторонам с видом любознательного туриста.
Менеджер кивнула и неожиданно улыбнулась:
— Как говорится, добро пожаловать в Эдем!
Позвонил свекор. Из квартиры на Фрунзенской набережной, которую он снимал для своего молодого возлюбленного.
Похитители велели ждать его там.
Он ждал уже два часа, и терпение его было на пределе.
— Никита, объясни мне, что происходит? Ты же обещала не вмешиваться!
— Мы следили за этим домом…
