Мариша Пессл - Некоторые вопросы теории катастроф
Он приземлился в нескольких шагах от нас, дыша, словно дракон.
– Ханна-шманна, – хмыкнула Джейд.
Мы кое-как отлепились от земли и взобрались по склону туда, где стоял «мерседес» и ждал злющий Чарльз в старом детском пластиковом дождевике Джейд, чтобы не заляпать сиденье соусом. Джейд сказала, что ехать обязательно всем в одной машине, и я как самая мелкая выполняла роль своеобразного ремня безопасности, лежа поперек коленок Найджела, Джейд и Лулы. Лула рисовала пальцем рожицы на запотевшем стекле, а я уставилась на лампочку в потолке машины. Мои ноги в белых туфлях на высоком каблуке упирались в дверную ручку, а над головой Мильтона, так и севшего на переднее сиденье с косяком в зубах, висело облако дыма, густого, как губная помада.
– Нехорошо все-таки будет ввалиться туда без предупреждения, – сказал Мильтон. – Друзья, еще не поздно передумать.
– Не тупи, – отрезала Джейд, выдергивая у него из пальцев косяк. – Увидим Эвиту – спрячемся. Прикинемся ветошью. Классно будет!
– Перон туда не придет, – сказал Найджел.
– Почему это?
– Ханна ее не приглашала. А нам соврала, чтобы объяснить, почему нас не позвали.
– Ты параноик!
Найджел пожал плечами:
– Спорим на что хотите. Все классические признаки вранья имели место, я заметил. Эва Брюстер не придет, а если мы спросим Ханну в понедельник, она даже не вспомнит, о чем речь.
– Ты и впрямь сатанинское отродье! – восхитилась Джейд и тут же нечаянно стукнулась головой об оконное стекло. – Ай!
Лула протянула мне косяк:
– Хочешь?
– Спасибо, – сказала я.
Не решаясь отказываться, когда предлагают, я уже давно и близко познакомилась с необычным поведением пола и потолка под воздействием пойла, зелья, бухла и различных гремучих смесей (эффект качки, внезапного ухода из-под ног и реалистичной имитации землетрясения). Чаще всего, когда в Фиолетовой комнате Мильтон, словно трубку мира, пускал по кругу серебряную морпеховскую фляжку, я только делала вид, что лихо отхлебываю его любимый жидкий мышьяк под названием «Дикая индейка»[217].
В компании не догадывались, что я совсем даже не надираюсь наравне со всеми целый вечер напролет.
– Смотрите, Плевака задумалась, – заметил как-то Найджел, глядя, как я сижу на диване, устремив взор в пространство.
А я не просто задумалась, я прикидывала, куда бы незаметно сплавить последнее изобретение Лулы – коктейль, который она незатейливо назвала «Коготь», обманчиво прозрачную жидкость, с одного глотка выжигающую пищевод и весь кишечник заодно. Особенно удобно выйти на минуточку во двор «подышать воздухом» и, пока свет на крыльце не горит, быстренько выплеснуть очередную бяку в широко раскрытую пасть одного из двух бронзовых львов – Энди Уорхол подарил их Джефферсон в январе 1987 года, всего за месяц до своей смерти от осложнений после операции на желчном пузыре. Можно, конечно, вылить и прямо на траву, но я испытывала какое-то приятное теплое чувство, спаивая львов. Львы послушно разевали рты, глядя на меня снизу вверх, будто надеялись, что уж вот эта порция наверняка их прикончит. Я только молилась про себя, чтобы Джефф не пришло в голову, что огромные зверюги будут лучше смотреться у парадного входа. Если она начнет их двигать, ее окатит волной пойла, зелья, бухла и различных гремучех смесей.
Почти час прошел, пока мы наконец подъехали к дому Ханны. Чарльз ловко провел «мерседес» между выстроившимися по обочинам пустыми машинами. Честно говоря, я удивилась, что он способен так хорошо вести в таком состоянии (см. раздел «Неизвестная жидкость», гл. 4 – «Устранение перебоев в моторе», в кн. «Устройство автомобиля», Понт, 1997).
– Не поцарапай машину, – предупредила Джейд. – А то у меня будут крупные неприятности.
– Надо же, сколько у Ханны знакомых, оказывается, – заметила Лула.
– Черт, – сказал Мильтон.
– Вот и хорошо! – Джейд хлопнула в ладоши. – Просто идеально! Мы смешаемся с толпой. Хорошо бы только с Ханной не встретиться.
– Боишься встретиться с Ханной? – заорал Чарльз. – Тогда поехали назад сейчас же, потому что, дорогие мои, я должен вас обрадовать: мы с ней обязательно встретимся!
– На дорогу смотри! – фыркнула Джейд. – И ничего я не боюсь. Это же просто…
– Что?
Чарльз ударил по тормозам, и все мы качнулись вперед-назад, как детишки в автобусе.
– Просто вечеринка. Ханна не рассердится. Мы ничего такого ужасного не делаем, правда?
В голосе Джейд неожиданно подняли голову Тревога, Страх и Сомнения, да так разгулялись, что Повеселимся-Черт-Побери заметно смутился.
– Вроде да, – сказала Лула.
– Нет, – сказал Найджел.
– Кто его знает, – сказал Мильтон.
– Решайте уже наконец! – рявкнул Чарльз.
– Пускай Тошнюсик решает, – сказала Джейд. – Она у нас девочка ответственная.
По сей день не знаю, что на меня нашло. Может, это был как раз тот мистический случай, когда вместо тебя говорит сама Судьба. Она ведь любит вмешаться, чтобы ты не выбрал себе легкой дороги, недавно заасфальтированной, с четкими названиями улиц и аккуратными кленами, а с жестокостью сержанта, диктатора или обычного бюрократа заставляет свернуть на темную, тернистую тропу, ею же заботливо и приготовленную.
– Идем! – сказала я.
Ханна была – перо снежной цапли, и потому невольно представлялось, что она и гостей принимает в соответствующем стиле: узкие бокалы с шампанским, сигареты в мундштуках, играет струнный квартет, кавалеры приглашают дам, дамы в танце изящно склоняются щекой на плечо партнера, ни у кого не потеют ладони, а за лавровыми и розовыми кустами совершаются изысканные адюльтеры – из тех, на которые семейство Ларраби могло бы посмотреть сквозь пальцы, из тех, за которыми наблюдала Сабрина[218], укрывшись на дереве.
Но подойдя ближе, мы увидели заполонившую двор пеструю толпу из самых невероятных зверей, растений и минералов. Мильтон предложил обойти кругом и подобраться к дому с другой стороны – может быть, через патио с бассейном в форме фасолины, которым Ханна никогда не пользовалась.
– Можно еще уйти, если хотите, – сказала Джейд.
Мы поставили машину за автофургоном, где уже начинался сосновый лес, и стали смотреть на дом из темноты. Патио освещали четырнадцать гавайских факелов. Человек пятьдесят или шестьдесят гостей были наряжены в удивительно сложные костюмы (вурдалаки, крокодилы, черти, команда космического корабля «Энтерпрайз»[219] в полном составе). Те, что в масках, потягивали через соломинку напитки из красных и синих пластиковых стаканчиков, безмасочные жевали соленые крендельки и крекеры, изо всех сил перекрикивая музыку.
– Кто эти люди? – спросил Чарльз, хмурясь.
– Никого не узнаю, – отозвалась Джейд.
– Наверное, друзья Ханны, – сказала Лула.
– Вы ее видите?
– Нет.
– Даже если она здесь, ее не отличишь от других, – сказал Мильтон. – Все в масках.
– Я замерзла, – сказала Джейд.
– Надо было и нам маски надеть, – сказал Мильтон. – В приглашении же говорилось…
– И где мы теперь маски найдем? – спросил Чарльз.
– Вон Эвита, – сказала Лу.
– Где?
– Вон, в блестящей такой штуковине вроде нимба на голове.
– Это не она.
– Серьезно, что мы здесь делаем? – с неожиданной тревогой спросила Джейд.
– Вы, если хотите, можете тут сидеть хоть всю ночь, – сказал Найджел, – а я пойду веселиться.
В маске Зорро вместе с собственными очками он был похож на ученого енота.
– Кто еще хочет развлечься? – Почему-то, задавая этот вопрос, Найджел смотрел на меня. – Что скажешь, старуха? Потанцуем?
Я поправила парик, и мы побежали к патио: енот-ботаник и перевернутая морковка.
Сквозь толпу было не протолкаться. Даже в бассейне плескались четверо мужчин в костюмах мышей и одна русалка в полумаске, расшитой голубыми блестками. Они смеялись и бросали друг другу волейбольный мяч. Мы решили пробиваться в дом (см. гл. «Подняться вверх по течению реки Замбези во время паводка» в кн. «На поиски приключений», 1992, стр. 212).
Пробившись в дом, мы втиснулись между клетчатым диваном и пиратом, увлеченным беседой с чертом и не подозревающим о том, какие могут возникнуть последствия, когда его обширная потная спина неожиданно толкает двух маломерков.
Минут двадцать мы прихлебывали водку из красных пластиковых стаканчиков и наблюдали за гостями – не увидев за это время ни одного знакомого лица. По комнате бродили, ползали, переваливались люди в самых невероятных костюмах, от микроскопических до непомерно громадных.
– Самоцветы гуртом! – проорал Найджел среди общего гвалта.
Я помотала головой, и он повторил:
– Сумасшедший дом!
Я кивнула. Ни Ханны, ни Эвы Брюстер, ни беззащитных животных – одни только нелепые птицы, пухлые борцы сумо, рептилии в то и дело расстегивающейся шкуре на липучках… Вон королева сняла с головы корону и задумчиво покусывает краешек, шаря глазами по комнате, – может, ищет короля или туза, чтобы устроить с ним флеш-рояль.
