Диана Чемберлен - Папина дочка, или Исповедь хорошего отца

Вдруг она слезла с моих колен и побежала к дивану за белым мишкой и своей сумочкой. С овечкой, мишкой и сумочкой она снова взобралась ко мне на колени и попыталась открыть сумочку.

— Тебе нужна твоя куколка? — спросила я, помогая ей с застежкой. Мы положили куклу в сумку после игры с кукольным домом. Я не хотела, чтобы Белла забыла ее утром.

— Да, — сказала она.

Я открыла сумку, Белла засунула туда руку и достала куколку с длинными волосами.

Потом она снова полезла туда и вытащила зубную щетку. Мне никогда и в голову не могло прийти, что Тревис что-то для нее «упаковал».

— Смотри, детка, это твоя зубная щетка! Утром мы воспользуемся ею вместо большой.

— У меня здесь и деньги есть, — сказала Белла, переворачивая сумку вверх дном. Оттуда выпало несколько монет и две фотографии.

— И в самом деле! — сказала я. Больше всего меня заинтересовали фотографии. Я включила лампу возле дивана и поднесла к свету снимок девочки-подростка.

— Это моя мама, — снова сказала мне Белла.

Я не рассмотрела фотографию, когда увидела ее в кофейне в первый раз. Теперь я разглядела, что девочке было не более пятнадцати-шестнадцати лет, и на вид она была очень болезненная. У нее была приятная улыбка, но кожа казалась прозрачной, такая она была бледная. Фотография была старая, или, может быть, у нее так потерлись края от долгого пребывания у Беллы в сумке.

— Она меня очень любит, — сказала Белла. — Но она живет очень далеко, поэтому не приезжает ко мне.

Я слышала в ее пояснениях голос Тревиса. Она повторяла его слова. Быть может, ее мать умерла? Но я вспомнила, как Тревис говорил, что она живет в Боуфорте — совсем не так уж далеко, чтобы не видеться с Беллой. К сожалению, я ничего не знала об их отношениях. Если они разошлись, почему она осталась у Тревиса? Я смотрела на фотографию хорошенькой бледной девушки и думала, скучает ли она по своей дочке. А может быть, Тревис похитил Беллу? Еще день тому назад эта мысль не приходила мне в голову. Но теперь мне стало ясно, что он не всегда принимает разумные решения, когда дело касается его дочери. Сердце у меня забилось тревожно, вдруг эта девушка на фото — Робин — болеет душой о своей дочери. О своей исчезнувшей дочери. Я вообразила ее переживания. «Вы переносите свои переживания на других людей», — услышала я голос Джудит. Ну конечно. Я не могла вообразить, чтобы моя дочь жила где-то, а я бы не имела острой потребности вернуть ее. Я подробно и откровенно поговорю обо всем с Тревисом, когда увижу его. Он вовлек меня в эту ситуацию, и я имела право знать, в чем тут дело.

Глава 29 Тревис

В двадцать три года бывает инфаркт? Я лежал на матрасе в фургоне, среди коробок с кокаином, уставившись в темный потолок. Сердце у меня стучало, ни на секунду не снижая темп. Я чувствовал, как оно колотится о матрас. Только бы не умереть, думал я. Я не мог умереть и оставить Беллу без отца. Хотя в настоящий момент ее отец немногого стоил.

Я остановился на старой парковке у супермаркета и размышлял, в какую скверную историю попал. Очень скверную, надо полагать. Оставалось надеяться, что никто не погиб. Ни те два парня, в которых стрелял Рой. Ни Саванна, ни Рой, хотя я охотно уничтожил бы их сам. Я не хотел, чтобы этот дурацкий план так провалился. И не хотел оказаться в тюрьме, хотя на это у меня было много шансов, с целым-то фургоном ворованного. Надо куда-нибудь все это сбыть. Но куда? Я хочу получить Беллу обратно. Об этом не нужно было думать. Думая о Белле, я был не в состоянии соображать, что делать дальше.

Около четырех утра мне позвонил Рой.

— Что случилось? — спросил я.

— Болван, — сказал Рой. — Ты что, в штаны наложил со страху?

— Что ты хочешь сказать?

— «Что ты хочешь сказать?» — передразнил он меня. — Я дам тебе адрес, и сегодня вечером ты отвезешь туда товар. В десять…

— Не пойдет, — сказал я. — Я с этим покончил. Вы с Саванной можете убираться…

— Заткнись! — закричал он. — У тебя нет выбора, ты понял?

— Я сказал, что я с этим делом покончил.

— Ровно в десять. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Тогда получишь деньги минус сотню за то, что ты просрал…

— Мне ничего не нужно!

— Товар у тебя, и я говорю тебе, что с ним делать. А не сделаешь, тебе конец. Все очень просто.

Я закрыл глаза. Я возьму у него адрес и потом соображу, что делать. Я записал адрес. Это было в получасе езды отсюда.

— Я отвезу все прямо сейчас, — сказал я. — Мне это в моем фургоне не нужно. — Я ни за что не хотел, чтобы Белла оказалась в фургоне, полном коробок с кокаином. Я не хотел, чтобы и она оказалась в этом замешана.

— Сейчас не получится. Они получают другие доставки. В десять вечера.

— Приезжай и забери все, а потом доставь им сам. — Я съежился, выговорив эти слова. Если я увижусь с ним сейчас, он убьет меня. А что его может остановить? Он заберет товар, приложит холодный ствол к моему виску, и дело будет сделано.

— Ну и тупой же ты, — сказал он. — Если бы я хотел сам перевозить пятьдесят фунтов кокаина, ты бы мне вообще не понадобился.

— Я смываюсь.

— И не пытайся. Я тебя везде достану. И твою девчонку тоже. Как ее? Белла? Я выпущу ей мозги у тебя на глазах…

Я отключился. Руки у меня дрожали. Я успел вылезти из фургона, прежде чем меня вырвало. Мне пришлось постоять, низко наклонившись, упершись руками в колени, чтобы перевести дух. Страх и ярость разрывали мое тело. От одного только упоминания Роем имени моей девочки мне становилось дурно.

Было не холодно, но я дрожал с головы до ног. Я вернулся в фургон, сел и положил голову на руль. Закрыв глаза, я увидел перед собой обезображенное ненавистью лицо отца Робин. «Ты о себе не можешь позаботиться, — кричал он на меня, — не то что о ребенке! Думай о том, что лучше для ребенка».

Я застонал, отрывая голову от руля и растирая виски. Только этого мне сейчас и не хватало: призрака отца Робин, явившегося, чтобы сказать мне, какой я, к черту, отец. Никогда я не думал, что он окажется прав.

Я вспомнил тот день, когда мы с Робин так любили друг друга, что я чуть не убил ее. Дело тогда кончилось больницей. Это стало для нас началом конца. Я был таким идиотом. Я так давно не был с ней, что даже не подумал о том, насколько она слаба.

Как только ее отец появился в больнице, меня оттуда выкинули. Но он еще со мной не покончил. Я сидел снаружи и просил Бога о том, чтобы она осталась жива. Через некоторое время вышел отец Робин и, опустив голову, набычившись, направился прямо ко мне. Он бы убил меня, если бы его не удержал охранник.

— Ты ее изнасиловал! — закричал он.

— Нет! — Я пятился от него, надеясь, что охранник держит его крепко.

— Она — больная маленькая девочка, сукин ты сын! — кричал он. — Тебя вздернут за это.

— А она? Как она…

— Зайдите внутрь, сэр, — сказал ему охранник.

Он заплакал, прислонившись к груди охранника. Я не знал, что делать.

— Скажите мне только, что она жива! — закричал я вслед, когда охранник повел его к дверям в приемный покой.

Он повернулся ко мне.

— Молись, чтобы она не умерла, — сказал он. — Просто молись.

Я звонил в больницу, но меня с ней не соединяли, и я не знал, в каком она состоянии. Я хотел поговорить с ней, но мне не дали такой возможности. Все случилось через пару дней, когда ее отец позвонил мне и сказал, что, если я буду пытаться связаться с ней снова, меня посадят за изнасилование. Он постарается, чтобы обвинение было доказано. Больная девушка. Жестокое нападение. Мне только исполнилось семнадцать, а в Северной Каролине семнадцатилетние считались совершеннолетними. Содержание малолетних преступников — это одно, тюрьма — совсем другое. Моя мать знала о случившемся и пыталась урезонить его по телефону. Но он и слышать ничего не хотел. Не знаю, какие меры он предпринял, чтобы изменить наш номер и не включать новый номер в справочник, чтобы Робин не могла мне позвонить. Я знаю, что он изменил и ее номер, потому что я пытался дозвониться ей и не смог. Мне пришло в голову: уж не сказала ли она ему, что я ее изнасиловал? Я не мог себе такое представить, но откуда мне было знать?

Долгое время я только думал о ней, и тревожился, и подозревал, что она могла обвинить во всем меня. А потом мне позвонили из этого агентства и сказали, что Робин родила моего ребенка и хочет отдать девочку в приемную семью. Родила? Если она оказалась достаточно здорова, чтобы перенести беременность, она должна была найти в себе силы, чтобы сказать об этом мне. У меня было такое чувство, что моя любимая девушка куда-то исчезла. Она собиралась отдать нашего ребенка чужим людям. Она уже выбрала для него родителей. Я сказал женщине из агентства, что возьму ребенка на свое попечение. И тут мне позвонил отец Робин и приказал не дурить. Не быть эгоистом. «Надо думать о том, что будет лучше для ребенка!»