Анхела Бесерра - Неподвластная времени
Преодолев бесконечную лестницу, старик остановился немного передохнуть; пот лил с него градом.
— Вы в порядке, Ар... дедушка? — встревожилась Мазарин.
— Ничего страшного; просто я не привык к подвалам.
Ювелир велел подопечным надеть плащи. Справившись с дрожью, Мазарин помогла старику, потом переоделась сама.
Цветница осталась позади. Дальнейший путь лежал через темные коридоры, мимо уложенных аккуратными рядами человеческих костей и надписей на французском и латыни: "Hie in somno pacis requiescunt. Здесь покоятся мирным сном. Majores principium et Ulils. Важны начало и конец. Живое умрет, мертвое воскреснет. Homo sicut foenum dies ejus; tamquam flos agri, sic efflorebit: quoniam spiritus per transibit in illo, et lion cognoscet amplius locum suum"[6]. Маленькая процессия не прошла и ста метров, когда Аркадиусу сделалось совсем худо. Старик не желал признаваться, но ему делалось все труднее дышать.
— Может, нам вернуться? — предложил ювелир.
Аркадиус покачал головой.
— Сейчас все пройдет. Идите, я вас догоню.
— Нет, дедушка. Я тебя не брошу. — Мазарин взяла его под локоть.
— Осталось совсем немного. Видите ту каменную глыбу? — Ювелир указал в глубь коридора. — Нам туда.
Аркадиус собрал оставшиеся силы и двинулся вперед. Ювелир нажал секретный рычаг, и камень отодвинулся, открывая проход в подземную часовню, в которой несколько десятков человек в вышитых плащах о чем-то оживленно переговаривались. Услышав шаги, все, как один, замолчали и обернулись.
— Сила моя в любви, — произнесли вновь прибывшие, вскинув руки.
Арс Амантис ответили в унисон:
— Принимаю и воздаю.
Постепенно сердце Аркадиуса стало биться ровнее.
Антиквар был наслышан и начитан о тайных обществах, и все же увиденное в катакомбах произвело на него сильное впечатление. Фигуры в белых одеждах, в этом мрачном месте, вокруг каменного ложа, напоминавшего алтарь для жертвоприношений, напоминали средневековых монахов. Капюшоны надежно скрывали их лица. Старик взглянул на Мазарин. Прикрытая плащом, она ничем не выделялась. Да и таинственный полумрак и блики от факелов служили весьма надежной маскировкой. Оставалось только надеяться, что никто не заметит нежных девичьих ступней.
Оказавшись среди сложенных вдоль стен костей и таинственных людей в белом, Мазарин совсем растерялась. На плащах незнакомцев красовался знак с ее медальона. Неужели Святая принадлежала к этой странной секте? Внезапно в размышления девушки вторгся звучный голос.
— Братья... — начал магистр ордена. — Вот уже который месяц все мы живем надеждой. Надеждой вернуть священную для нас реликвию. Надеждой на возвращение к чистой и прекрасной жизни, полной подлинных чудес. Очень жаль, что до сих пор нам не удалось разгадать тайну, которую скрывают девушка и художник. Зависть, терзающая нашего брата Флавьена, не позволила нам добиться своей цели. Если бы не этот прискорбный промах, сегодня мы могли бы торжествовать. Разумеется, я мог бы прибегнуть к силе закона, но, принимая во внимание мой пост, это было бы еще одной ошибкой; дело получило бы ненужную огласку. Однако существуют и другие возможности. На этот раз я предлагаю действовать открыто. И жестко, хотя наше братство всегда выступало и будет выступать против всяческого насилия. Нам известно, что у девушки хранится медальон нашей Святой.
Мазарин стало трудно дышать. Ведь он говорит о ней! Нащупав под плащом амулет, она крепко его сжала.
— Так почему бы прямо не спросить ее, откуда он взялся?
— Если позволите, монсеньор... — вмешался Мутноглазый. — Боюсь, она нам солжет.
— Едва ли, Джереми. Скорее всего, она не подозревает о его истинной ценности.
— А может, Кадис просто-напросто подарил медальон своей возлюбленной? — подал голос завистник.
— Боюсь, Флавьен, ты утратил право высказывать собственное мнение, — оборвал его магистр. — Если девушка действительно прячет тело Святой, в чем, учитывая ее возраст, я сильно сомневаюсь, она совершает серьезное преступление — незаконное присвоение средневековой реликвии. Мощи принадлежат нам, а не ей. Другое дело, у нас нет документов, подтверждающих наши права.
— Но она ничего не знает, — вставил Мутноглазый.
Аркадиус испытующе посмотрел на Мазарин. Та покачала головой.
— Монсеньор... — Ювелир поднял руку. — Существуют и другие возможности, о которых на наших собраниях ни разу не упоминалось. Мы слишком долго оплакивали потерю вместо того, чтобы уже начать действовать. Ни для кого не секрет, что в мире на протяжении веков существует нелегальная торговли святыми мощами. Как и в случае с крадеными предметами искусства, все сделки заключаются тайно. Не исключено, что Сиенна стала жертвой такого преступления, и ее мощи были проданы по частям.
— Сомневаюсь. До нас непременно дошли бы хоть какие-то сведения. А впрочем... Продолжай, Себастьян.
— Я взял на себя смелость привести на собрание своего старого друга, который только сегодня приехал из Тулузы. — Ювелир указал на Аркадиуса. — Мой друг — один из нас. Он коллекционирует произведения искусства и входит в Национальную ассоциацию ювелиров.
Аркадиус слегка поклонился.
— Что ты можешь нам сообщить, брат?
— При всем моем уважении, боюсь, вы заблуждаетесь насчет девушки. Полагаю, нам стоит сосредоточиться на трафике реликвий.
— Это все равно что искать иголку в стоге сена.
— Вероятно. Однако... Не думаю, что существует много мощей, которые сохранились бы так же хорошо.
— Это верно. Особенно если учесть состояние большинства католических реликвий, до сих пор имеющих хождение. Согласно записям наших предшественников, Святая исчезла в годы мировой войны. Это было очень давно.
— И все же, думаю, отыскать ее можно, — твердо повторил Аркадиус.
Братья принялись обсуждать новую версию. Часовня исполнилась приглушенными голосами. Мазарин тряслась от страха; среди собравшихся был тот самый зловещий человек с мутными глазами, ее преследователь. Девушка начала тихонько пятиться назад, пока не спряталась за колонной.
Магистр ордена вновь взял слово, и в зале воцарилась тишина.
— Приходится признать, что усилия, предпринятые нашим братом Джереми, не принесли никаких результатов. Прежние стратегии оказались ни на что не годными. А потому, если мы хотим, чтобы поиски реликвии все же увенчались успехом, хотя надежды на это почти нет, нам стоит прислушаться к предложению Себастьяна. Вам, — он обратился к Аркадиусу и ювелиру, — я поручаю незаконную торговлю мощами; нет нужды напоминать, что действовать нужно в обстановке строжайшей секретности. Ты, — магистр отыскал глазами Флавьена, — не вздумай снова приближаться к мастерской Кадиса и вообще что-либо предпринимать. А девушкой, — он повернулся к Мутноглазому, — займусь я сам. Причем так, чтобы она точно ни о чем не догадалась.
52
Почему она опять пропала, не сказав ни слова? Взяла паузу, чтобы обдумать его предложение? Исчезновения Мазарин сводили Паскаля с ума и заставляли влюбляться еще сильнее.
Он любил ее робкий, вопрошающий взгляд, в котором сквозила тайна, мягкое сияние, исходившее от прозрачной кожи, непокорные жесты, мятежную дивную силу, которой он не мог противостоять, любил даже ее одиночество, полное, всеобъемлющее одиночество гостьи из иного мира. Все в ней было зыбким, непонятным, загадочным, все завораживало и не отпускало.
В последний раз Паскаль видел Мазарин во время романтического ужина в отеле "Кост". Он названивал ей не переставая, но девушка не брала трубку, а через несколько дней отчаянных звонков Паскалю пришел ответ, что телефон Мазарин переполнен и больше не может принимать сообщения.
Хотя Паскаль не требовал от Мазарин немедленного ответа, для него самого ужин в отеле был именно помолвкой. Кольцу с бриллиантом предстояло стать его оружием в борьбе с неизвестным соперником.
Молодой человек не сомневался, что его невеста решила побыть наедине с собой, чтобы покончить с сомнениями и сделать выбор. Если у него и вправду существовал соперник, он наверняка был сейчас рядом с ней. От мысли об этом Паскалю становилось невыносимо больно.
Тем временем его пропащая мать опять умчалась неизвестно куда. Паскаль знал, где ее искать, но не собирался этого делать. Сары вечно не было рядом, когда он в ней нуждался... А от Кадиса никакого проку...
В приемной ждали своей очереди пациенты, и среди них — Сара Миллер, рассеянно листавшая журнал. Она решила появиться без предупреждения и сделать сыну сюрприз. Секретарша, охотно ставшая сообщницей матери шефа, пропустила ее в кабинет. Обняв Сару, Паскаль вдруг понял, как сильно соскучился.
— Ты вернулась! А я как раз о тебе думал. Ты как будто прочла мои мысли.
— Прости, что не звонила, Паскаль. Понимаешь...
