Анхела Бесерра - Неподвластная времени
Немного успокоившись, Кадис распахнул калитку.
— Убирайся, — произнес он, задыхаясь.
Мазарин, рыдая, бросилась прочь.
54
Мазарин появилась на улице Помп с десятиминутным опозданием, по обыкновению босая и в черном плаще. Глядя на девушку, Паскаль прикинул, что подумает Сара, и пришел к выводу, что будущая сноха непременно ей понравится. Сара была открытым человеком, к тому же ее молодость прошла среди мятежной парижской богемы, к которой вполне могла принадлежать и опоздавшая родиться Мазарин.
Присмотревшись к невесте, Паскаль увидел в ее глазах странный блеск.
— Бедная моя, — проворковал он, целуя девушку. — Не бойся, они придут от тебя в восторг. А если нет, какое нам дело.
Но Мазарин думала о другом. На ее губах еще горели поцелуи Кадиса. Почему он сделал это именно сейчас?
Паскаль заметил на запястьях своей невесты багровые кровоподтеки.
— Что с тобой приключилось?
— Ой... — Мазарин бросила взгляд на руки. — Ничего.
— Точно?
— Не спрашивай, — попросила девушка, прижимаясь к жениху, — просто обними меня.
От него пахло покоем и надежностью.
— Идем, — прошептала Мазарин, уткнувшись Паскалю в плечо. — Твои родители ждут.
Поздоровавшись со швейцаром и жандармами, охранявшими дом с тех пор, как в нем поселился сын арабского шейха, молодые люди миновали подъезд и вошли в лифт. Мазарин притихла, смущенная царившей вокруг роскошью. Она не привыкла к официальным приемам. А что, если у нее не получится вести себя как подобает? А что, если родители Паскаля ее не примут? А что, если сбежать прямо сейчас? Но убежать она не могла. Ее обнимали надежные руки жениха. Мазарин вопросительно взглянула на Паскаля, и он улыбнулся в ответ.
Звонок возвестил о прибытии на девятый этаж. Лифт остановился.
— Ну, вот мы и на месте. — Паскаль взял девушку за руку. — Постой... У тебя ладони мокрые! Не надо бояться, милая. Они не злые.
Мазарин растерянно озиралась. Поцелуй Кадиса выпил все ее силы. Паскаль продолжая:
— Я познакомлю тебя с чудесной старушкой, которая меня вырастила. Ее зовут Жюльетт; она, можно сказать, заменила мне мать. Так что если тебя интересуют мои детские выходки, спрашивать нужно у нее. Эй!.. Посмотри на меня. — Он ласково повернул к себе лицо невесты. — Не старайся особенно понравиться моим предкам, пусть они боятся тебе не понравиться. Вообще-то у вас много общего. Они великие художники, прямо как ты.
Паскаль не стал доставать ключ и позвонил в дверь.
— Я открою! — крикнул Кадис из глубины комнаты. Он только что пришел и едва успел умыться, побриться и сменить рубашку. Художник все еще дрожал от любви и гнева.
— Не спеши, — попросила Сара, поправляя перед зеркалом блузку. — Я хочу увидеть ее первой.
Открыв дверь, Кадис остолбенел. На пороге стоял сияющий Паскаль и обнимал... ЕГО МАЛЫШКУ!
Нет, не может быть, что угодно, только не это!
Голос сына звучал словно сквозь густую, осязаемую пелену. До Кадиса долетали лишь отдельные звуки.
— Сара... К...дис... поз...пред...та...
Пустота-пустота-пустота.
Кадис зажмурился. Губы его сына продолжали двигаться, но он не понимал ни слова.
— мою... не... вес... ту...Ма...рин...
Слова обжигали, как удары кнута.
Губы Мазарин сделались белыми, как у покойницы. От лица отхлынула кровь. Перед ней стоял ее художник, ее страсть, ее печаль, ее боль, ее мучитель... ее любимый.
КАДИС.
У него был сын. КАДИС.
У которого она искала спасения от его собственного отца. КАДИС.
Человек, пробудивший ее тело.
КАДИС.
Ее искусство.
КАДИС.
Ее жизнь.
Сара, не подозревавшая, что творится в душе ее супруга и будущей снохи, крепко поцеловала Паскаля и сердечно обняла Мазарин.
— Что же ты молчишь? — укорила она мужа. — Как ты и просил, сынок, я ничего не сказала твоему отцу. Так что твой сюрприз, кажется, удался.
— Еще как удался, — выдавил Кадис, чудом совладав с собственным голосом. — Как, ты говоришь, тебя зовут?
Наставник сверлил непокорную ученицу ледяным взглядом.
Вопрос Кадиса застал Мазарин врасплох. Меньше всего на свете она ожидала, что ее жестокий возлюбленный превратится в недовольного будущего свекра. И спросит, как ее зовут... Он что, решил поиздеваться? А что же делать ей? Притворяться? Мазарин стряхнула оцепенение. Собрав все силы, она решили сыграть роль до конца.
Выдержав взгляд учителя, девушка ответила с вызовом:
— Мазарин.
Кадис продолжал ее изводить:
— Мазарин, а дальше?.. У тебя что, нет фамилии?
— Мазарин, и довольно. — Паскаль бросился защищать невесту.
— Все в порядке, милый, — остановила его Мазарин, наблюдая за реакцией художника. — Ведь твоего отца на самом деле зовут вовсе не Кадис, правда? — спросила она насмешливо. — Таковы уж мы, люди искусства. Имеем обыкновение забывать собственные имена... Иногда. Кстати, как, вы сказали, вас зовут?
— Может быть, пройдем в квартиру или так и будем стоять на пороге весь вечер? — Сара попыталась разрядить атмосферу.
— По-моему, все немного нервничают, — заметил Паскаль, обнимая невесту за талию.
— Для нас это такая неожиданность, — обратилась Сара к будущей снохе. — Надеюсь, ты простишь нам некоторую...
Кадис не дал жене договорить:
— Извини, Мазарин. Я вовсе не хотел...
Девушка безмятежно улыбнулась:
— Ничего страшного. Это было даже забавно.
Стараясь держаться как ни в чем не бывало, художник толкнул дверь, и взглядам гостей предстали две его великолепные работы. В прихожей горели огромные люстры. Гостиная встречала жениха и невесту мягким золотистым светом десятков свечей. Увидев, что из кухни робко выглядывает любопытная Жюльетт, Паскаль позвал служанку:
— Иди сюда, я познакомлю тебя с моей невестой. Переглянувшись с хозяйкой, старая экономка отошла поприветствовать девушку:
— Добрый вечер, мадемуазель.
— Правда, она у меня красавица? — спросил Паскаль.
— Ну конечно, месье.
Голоса домочадцев едва долетали до Кадиса. Он больше не мог здесь оставаться. Самый чудовищный из его кошмаров сбывался наяву. Художник метнулся к бару. Чтобы справиться с собой, ему нужно было выпить, почувствовать, как по венам струится алкоголь. "С тобой все кончено, — произнес он сквозь зубы. — Все кончено, идиот ты несчастный. Ты безнадежно стар". Разговаривая с самим собой, Кадис наливал себе только что принесенное с ледника виски и пил его как воду, искоса наблюдая, как молодая пара весело болтает с его женой. "Да здравствует смерть! И пошло оно все к черту!"
Одной бутылки оказалось мало. Терзавшая душу Кадиса боль стала только сильнее. Еще виски.
Хлюп-хлюп-хлюп.
Мазарин и Паскаль, возлюбленная и родной сын, молодые, красивые, полные сил, открыто насмехались над его уродливой, немощной старостью.
Хлюп-хлюп-хлюп.
Что же ему делать со своей жаждой любви и творчества? Его тело гнило изнутри, а вдохновение давно себя исчерпало. Каково это — превратиться в живого мертвеца? И знать, что сын наслаждается похищенным у него счастьем?
Хлюп-хлюп-хлюп.
Боль текла по его жилам.
Кадис хотел разрыдаться, выплакать, выплеснуть эту боль, но не мог.
Его тело — мертвая материя.
Кадис чувствовал запах гниения. Он разлагался, рассыпался на глазах, растворялся во мраке. Выгоревшая свеча; бесконечный черный сон. Живописцу казалось, будто его картины превращаются в кучу смрадных обрывков, а вместе с ними распадается и душа…
— Кадис, — послышался голос жены. — Ты пропускаешь очень интересную беседу.
... и никто ни о чем не узнает. Семья. Разве это семья? Нет. Он никогда не хотел иметь семью; это получилось случайно. Он был прирожденным бродягой и больше всего на свете дорожил свободой. Он привык думать о себе, только о себе. Быть верным своим желаниям, лелеять дуализм собственной души. Искать и создавать красоту. Его единственной настоящей страстью было искусство. Он хотел стяжать любовь всего мира. Удивлять смерть, пока она не застанет его врасплох.
Хлюп-хлюп-хлюп.
Семья: график колебаний паскудной рутины. Самоотречение без благодарности. Усилия без награды. Паскаль. Бракованный презерватив и прерванный аборт в Лондоне. Он любил его. Возможно. До тех пор пока не увидел со своей малышкой. Кому это нужно — иметь сыновей!
Хлюп-хлюп-хлюп.
— Кадииис! — снова позвала мама.
— Да ладно, мама, — беззаботно сказал Паскаль.
— Сейчас иду, — отозвался Кадис, заметив, что Мазарин поднялась из-за стола и направилась к выходу.
Прихватив бутылку и убедившись, что его никто не видит, Кадис выскользнул в коридор, в котором только что скрылась его ученица; темный проход завершался маленьким читальным залом, дверь, в которую зашла Мазарин, была как раз рядом. Художник затаился в коридоре, словно лев, подстерегающий жертву. Когда девушка вышла, он схватил ее за руку, затащил в комнату и запер дверь на ключ.
