Дэвид Митчелл - Блэк Свон Грин
Второй задний двор был гораздо сложнее. Часть окон открыта, и шторы висят. Две толстые тетки на диване, смотрят «Астерикса и Обеликса». Комментатор Стюарт Хилл громко смеется из телевизора – и смех его похож на гул взлетающего истребителя.
В этом дворе совершенно не было укрытий. Сетка для бадминтона над потертым газоном, пластиковые игрушки, миски, мишени для стрельбы из лука, надувной детский бассейн заваленный всяким мусором – все это выглядело ужасно дешево и жалко. Но самое худшее – у дальней стены был припаркован дом на колесах, и в нем сидел какой-то маленький, толстенький тип с нелепым выражением лица, и играл на трубе. Его щеки раздувались и сдувались, как у жабы, и – что самое обидное – он сидел лицом во двор.
Музыка взлетала вверх.
Музыка падала вниз.
Уже прошло наверно минуты три. Я просто не знал, что делать.
Дверь дома открылась, и жирная женщина рысцой побежала к фургону. Она заглянула к трубачу и сказала: «Вики спит». Он затянул ее внутрь, отложил свой инструмент, и они начали обжиматься, яростно и нетерпеливо, как собаки, дерущиеся за миску с молоком. Дом на колесах задергался.
Я спрыгнул с бочки, поскользнулся на мячике для гольфа, поднялся и побежал по двору, споткнулся о воротца для крикета, поднялся, и хотел одним рывком перепрыгнуть через забор – но переоценил свои силы. Одна из досок хрустнула у меня под ногой.
Ты кретин, сказал мой Нерожденный Брат Близнец.
Я перевалился через забор и упал на землю, как мешок с картошкой.
Третий двор принадлежал мистеру Бродвоусу. Если он увидит меня, он позвонит отцу, и еще до полуночи меня четвертуют. Спринклеры распрыссссссссс-ссс-ссскивали воду. Лицо мне окропило водяной пылью. Росла здесь в основном стручковая фасоль.
И еще – у меня появилась новая проблема. Из-за забора за спиной я услышал вопль:
– Вернись, Джерри! Это наврняка опять была лиса!
– У нас нет лис. Это один из этих мальчишек.
Прямо у меня над головой на заборе появились две руки. Я рванул в сторону зарослей фасоли и затаился там.
Мистер Бродвоус сидел на ступеньках у двери. Вода громко капала из крана в металлический бидон.
Паника гудела во мне, как осиный рой в жестяной банке.
Женский голос сказал:
– Это лиса, Джерри! Тэд подстрелил одну на прошлой неделе, он думал, что это рысь!
– Да-а? – Руки исчезли с забора. Одна рука появилась в той самой дыре, которую я случайно проделал ногой. – И это, по-твоему, тоже лиса сделала?
Руки снова появились на заборе. Забор заскрипел – трубач пытался подтянуться.
Мистер Бродвуос не слышал их разговора из-за звука воды, но теперь он отложил садовый шланг на ступеньки и поднялся.
Я в западне, в западне, в западне. Отец убьет меня.
– Мэнди? – Новый голос донесся из двора у меня за спиной. – Джерри?
– О, Вики. – Сказала первая женщина. – Мы слышали странный звук.
– Я играл на трубе, – сказал мужчина. – И услышал этот забавный звук.
– Да? И что это было?
Мистер Бродвоус стоял спиной ко мне.
Я прикинул – успею ли. Но… следующий забор слишком высок, я не смогу перемахнуть его в один рывок, мне придется схватиться руками за верх. А это – риск.
– Я ЧУВСТВУЮ ЕГО ЗАПАХ НА ТЕБЕ! Я ВИЖУ ГУБНУЮ ПОМАДУ!
Мистер Бродвоус закрыл кран.
– ЭТО НЕ ГУБНАЯ ПОМАДА, ПСИХОПАТКА! – Заорал трубач. – ЭТО КЛУБНИЧНЫЙ ДЖЕМ!
Садовник направился прямо к моему укрытию. Вода уже не капала, а словно шлепала по дну металлического бидона.
Наши взгляды встретились, но садовник совсем не выглядел удивленным.
– Я ищу теннисный мяч. – Пробормотал я.
– Самый быстрый путь – за сараем.
Я не сразу понял, что он имеет в виду.
– Ты теряешь драгоценное время. – Добавил мистер Бродвоус, поворачиваясь к грядке с луком.
– Спасибо. – Буркнул я, прекрасно понимая, что именно он сделал. Он знал, что я солгал, и все равно помог мне. Я бросился к сараю и завернул за угол. Воздух здесь был тяжелый, наполненный парами креозота. Наверно, мистер Бродвоус тоже когда-то был Призраком.
– УБЛЮДКИ! ЖАЛЬ, ЧТО ВАШИ РОДИТЕЛИ НЕ УТОПИЛИ ВАС В РЕКЕ! – вопли второй женщины растворялись в сумерках у меня за спиной. – ВАС ОБОИХ! В МЕШКАХ С КАМНЯМИ!
Следующий двор был цвета лунного камня, я увидел странные фигуры, похожие на большие бетонные пирожные-безе, обсыпанные гравием. Везде стояли садовые украшения. И не просто гномы, но – египетские сфинксы, смурфы, феи, каланы, Вини-Пух, Пятачок и ослик Иа, и – нечто, похожее на лицо Джимми Картера. Миниатюрные Гималаи, высотой мне по плечо, делили сад на две равные половины. Этот сад скульптур когда-то был легендой, как и его создатель, Артур Ившам. В «Малвернском вестнике» даже печатали фотографии с заголовком «ЗДЕСЬ НЕТ МЕСТА ДЛЯ САДОВЫХ ГНОМОВ». Мисс Трокмортон приводила нас сюда на экскурсию. Улыбчивый дядька угощал нас газировкой и печеньками. На каждой из печенек было изображение человечка, занимающегося разными видами спорта. Артур Ившам умер от сердечной недостаточности через несколько дней после нашего визита. Это был первый раз, когда я услышал словосочетание «сердечная недостаточность», и я был уверен, что Артуру Ившаму в прямом смысле «не досталось» сердца. Как если бы он хотел купить его где-то, но ему не продали.
Иногда его жена, миссис Ившам приходит к мистеру Ридду и покупает всякие товары для стариков типа зубной пасты для вставной челюсти или средства от геморроя.
Но королевство Артура Ившама пришло в упадок, потеряв правителя. Статуя Свободы лежала на земле, как орудие убийства, брошенное на месте преступления. Вини-Пух выглядел так, словно нажрался амфетаминов. Время разрушает вещи быстрее, чем люди создают их. Нос Джимми Картера отвалился. Я поднял его и сунул себе в карман – просто так, без всякой причины. Единственный признаком жизни в доме был тусклый свет свечи в окне на втором этаже. Я взобрался на Великую Китайскую Стену и чуть не упал с нее на Эдмунда Хилари и Тенцинга Норгея, простерших руки к вечерней полной луне (*Хилари и Тенцинг – первые альпинисты, покорившие Эверест*). Внизу, под Великой Стеной, я увидел маленький, плотно заросший газонной травой, участок, обсыпанный галькой по краям. Я прыгнул на газон.
И оказался по пояс в холодной воде.
Ты кретин, смеялся мой Нерожденный Брат Близнец, олух, дубина, долбоящер.
Вода лилась из моих штанин и струилась из карманов, пока я выбирался из пруда. Я был облеплен мелкими мокрыми листьями. Мама взбесится, когда увидит меня. Но сейчас мне лучше не думать об этом, потому что за следующим забором меня ждет самый опасный двор на свете.
Хорошие новости – мистера Блейка не было видно, и на дальней стороне я увидел ветвистые деревья и пышные кусты. Прекрасное укрытие для Призрака. Плохие новости – прямо подо мной, по всей длине забора располагалась оранжерея. И сам забор, высотой три метра, опасно дрожал у меня под ногами. Мне пришлось ползти по забору, до тех пор, пока я не оказался прямо перед окнами дома мистера Блейка. Если я упаду, я пробью стеклянный потолок оранжереи и долбанусь всем телом о бетонный пол. Или, если упаду в грядку, меня проткнет насквозь стеблем растения, совсем как того священника в фильме «Омен» – его проткнуло упавшим громоотводом.
Но у меня не было выбора.
Моя задница и ладони – все было в занозах к тому моменту, пока я дополз до конца забора. Мокрые штаны были липкие и тяжелые. Я почти упал. Если мистер Блэйк сейчас появится в одном из окон – мне конец. Я снова чуть не упал.
Я наконец дополз до конца оранжереи и спрыгнул с забора.
Плита у меня под ногами звякнула. К счастью, единственным человеком в комнате отдыха мистера Блэйка был Дастин Хоффман в телевизоре – показывали «Крамер против Крамера» (мы смотрели его, когда проводили выходные в Обане. Джулия все время восхищалась и называла этот фильм лучшим в истории). Комната отдыха мистера Блэйка выглядела довольно опрятно и даже как-то женственно, что очень старнно, потому что он живет один и он – мужчина. Лампы с кружевными абажурами, керамические статуэтки, картины с пейзажами из Африканских саванн. Должно быть его жена купила все это до того, как у нее обнаружили лейкемию. Я прополз под кухонным окном, потом – сквозь заросли кустов и наконец дополз до бочки. Я не знаю, зачем я обернулся и посмотрел на дом – но я обернулся.
Мистер Блэйк выглядывал из одного из окон на втором этаже. Минуту назад он бы точно увидел меня, ползущего по забору (победа неотделима от удачи и храбрости. Надеюсь, у Морана достаточно и того и другого). На оконной раме я увидел наклейку – знаменитый символ группы Rolling Stones, высунутый язык. Края его были ободраны – сколько раз его уже пытались содрать, а он все здесь. Следы других, содранных, наклеек окружали «язык». Должно быть, это комната Мартина. Но зачем мистер Блэйк зашел туда?
