Станислав Говорухин - Вертикаль. Место встречи изменить нельзя
— Пока мы с этой… (тут многоточие) федеральной властью больницу построим, пройдет лет семь. Мы тут все в Пензенской области передохнем, останутся одни депутаты с большими зарплатами…
Потом сидим за столом, пьем водку «Кузьмич».
Кузьмич опять ругается:
— Раньше секса не было, а дети рождались. Теперь кругом один секс, а детей — нету…
2005 г.
Протрезвел
Актриса Маша Аронова рассказывает:
«Мой брат — чудесный человек, но как выпьет — всех святых выноси! Однажды приходит домой пьяный, говорит жене: «Дай мне собаку, пойду, погуляю». Взял таксу под мышку и пошел на улицу. Потом рассказал мне:
— Думаю, черт, как неудобно. Соседи в гости зашли, а я в таком виде. Прогуляюсь по большому кругу, чтобы хмель выветрить… Гулял минут тридцать, возвращаюсь, подхожу к двери, думаю — ну, кажется, теперь я в порядке. И вдруг вижу: такса моя — как была под мышкой, так там и осталась».
Борис Сичкин
Один из остроумнейших людей, каких я знал. В кино его почти не использовали. «Я из Одессы, здрасьте…» — таким его помнят зрители постарше; в каком-то фильме он исполнял куплеты с этим рефреном.
Хрущев как-то пообещал: «В 80-м году нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Поверил Хрущеву только Сичкин. С серьезной мордой, очень убедительно он говорил: «В 80-м году каждая советская семья будет иметь свой собственный… буй на Черном море».
Как-то в Одессе нас пригласили в гости. Приехали в новый район. От машины до подъезда грязь непролазная. Сичкин идет впереди, осторожно переставляет с сухого островка на островок длинные ноги; слышу, бормочет:
— Если бы я знал, что здесь такие «грязи», я бы всю семью привез отдыхать…
Потом на кухне уговаривал молодую раскормленную одесситку:
— Лора, я весь ваш. Вот моя грудь, располагайтесь на ней. Приезжайте с детьми, отдыхайте…
Бихайлю
Негра Джима в «Томе Сойере» у меня играл Бихайлю, студент Университета дружбы народов. Очаровательный и остроумный негр. Поскольку никто не мог запомнить его имени, знакомился он так — протягивал свою черную, а с внутренней стороны сиреневую ладонь и говорил:
— Африкан Африканыч…
И через паузу:
— Чернышевский.
Кино — деревне
1971 год. Готовлюсь к съемкам «Робинзона Крузо». Послал ассистента, Володю «Пушкина» (такое у него было прозвище) на север Вологодской области — там долбленые лодки, они годились бы нам под индейские пироги; чуть только додекорировать.
«Пушкин» возвращается с лодками, рассказывает: вся деревня пьяная, все говорят матом — бабы, мужики, дети. Вечером кино, клуб битком, на полу перед экраном сидят дети. Выходит пьяный киномеханик:
— А ну, всем детям до шестнадцати лет выття к …беней матери!
Бабы зашумели:
— Да ты чо, Николай, ты чо?! Чо выття-то?
— А то выття, что кино все сплошь про …блю!..
Согласно массе партбилета
Есть остроумные ответы. Но бывают и остроумные вопросы.
Космонавт Алексей Леонов вышел в открытый космос…
По возвращении на Землю выпивает с друзьями. Кто-то его спрашивает:
— Лешка… Вот ты вышел в открытый космос… И фал… отстегнулся… В корабль ты уже не попадешь… У тебя в кармане партбилет. Если ты бросишь его, реактивная сила оттолкнет тебя назад, к кораблю, согласно массе партийного билета…
Скажи честно, бросил бы?
Херарда
Снимался как-то у нас студент-испанец. Худющий, кожа да кости. Звали его Херарда. Что-то типа Херарда Фернандес…
Дело было в украинской деревне. Одна хохлушка смотрит на него жалостливо:
— Який же ты худый, хлопчик. Пойдем, я тебя борщом нашим украинским угощу…
Пришли в хату.
— Як твое призвыще, сыночку?
— Херарда. Можно просто Хера.
Хозяйка всплеснула руками:
— Это шоб ридна маты от так свою ридну дытыну назвала!
Кто у нас не работает, тот не ест
В 1982 году был с писателем Аркадием Сахниным в ЦК КПСС. Он пробивал свою книжку, я — за компанию. И позавтракать…
Буфет ЦК поразил изобилием. В наше-то голодное время… Икра, крабы, даже сигареты «Мальборо», которых днем с огнем не достать. И все даром. Мы набрали два полных подноса и заплатили… 4 рубля 20 копеек.
Сахнин говорит:
— Это еще не тот буфет. Тот — для завотделов — наверху. Тебя бы кондрашка хватила, если бы увидел. А есть еще третий… Я и сам там не был…
Я тут же вспомнил анекдот.
«Плакат на здании ЦК КПСС: «Кто у нас не работает — тот не ест!»
Прихожу домой, рассказываю жене. Галя спрашивает:
— А у кого вы там были?
— Да какая тебе разница, все равно никого не знаешь. У помощника Пельше… Ты знаешь, кто такой Пельше?
Подумала секунду.
— Один из главарей?..
Сталинград
1976 год. Стоим мы как-то с артистом Володей Паулусом в гостинице «Ялта», ждем лифта. Гостиница тогда только строилась, функционировала на одну треть. С лифтами — беда, ждешь по полчаса, в тесную кабинку на шесть персон набивалось человек по двенадцать.
Подходит лифт, в нем шесть пожилых немцев. Сразу видно — путешествуют по местам боевой славы. Собрались мы шагнуть в лифт, а один немец, вытянув в запрещающем жесте руки, зашипел:
— Sechs, sechs…
Мол, шестеро нас, больше не положено. Ладно, мы отступили. Но когда створки дверей закрывались, Паулус одними губами, но слышно, произнес:
— Сталинград!
Я успел разглядеть, как изменились лица немцев.
Галя и география
Моя жена Галя очень хорошо знает географию.
Шла первая Чеченская война. Мне, как председателю Парламентской комиссии по чеченскому кризису, приходилось часто ездить в места боевых действий. Она, конечно, волновалась за меня. Но приходилось мотаться и в другие командировки. Куда бы я ни собирался, вопросы были одни и те же:
— Куда едешь?
— В Архангельск.
— А это далеко от Чечни?
В Провансе
Шабтай Фон Колманович. Хозяин баскетбольного клуба «Спартак» из Подмосковья, где играют одни легионерши: американки, португалки, немки, польки… Летим с ним на частном самолете из Парижа в Aix еn Provence (Экс-Прованс) на Кубок Европы.
В Провансе, на выходе с летного поля, встречает француз-шофер с плакатом в руках. На плакате в три ряда написано:
Месье Шабтай
Месье Фон
Месье Колманович.
Жизненный анекдот
Еврейскую молодую чету спрашивают:
— Ну зачем вы сделали своему мальчику обрезание?
— Во-первых, это красиво!..
Когда я слышу этот старый анекдот, вспоминаю другой, жизненный.
1972 год. Женщина — реквизитор с Одесской киностудии — уехала в Израиль. Навсегда. Вдруг через полгода возвращается. Мы ее спрашиваем:
— Ида, зачем вы вернулись?
— Во-первых, там жарко…
Как я познакомился с Шенбергом
1989 год, Кливленд. Музыканты знают этот город, он известен знаменитым некогда симфоническим оркестром. Разумеется, мы не упустили случая пойти на концерт. Надо заметить, что симфоническую музыку я люблю, но музыкально не образован. Понимаю только то, что я называю «легкой музыкой», — Моцарт, Брамс, Шопен, Чайковский, Сен-Санс… Трудные сочинители мне не по зубам.
Подходим к зданию филармонии, я говорю переводчице:
— Рая, хорошо, если будет Брамс… А вдруг какой-нибудь Шенберг…
Входим, садимся, открываю программку: «Иоганнес Брамс в симфоническом переложении Шенберга». Надо же!
Какая это была божественная музыка!
За рупь двадцать
Киностудия Довженко. Автор пришел в бухгалтерию получать деньги — студия купила у него право на экранизацию его книги. Подарил книгу главному бухгалтеру. Тот принял, благодарит, начинает листать книжку, перевернул… На обороте: «Цена — 1 руб. 20 коп.».
Изумился: книга стоит 1 р. 20 коп., а автору нужно выплатить 4000.
Звонит директору киностудии. «Не подпишу. Как же так? Книга — 1 р. 20 коп.! Ее же можно купить…»
Таня Друбич
День рождения у режиссера Сережи Соловьева. Мы с Галей, женой, только что поссорились.
Входит Таня Друбич. Расцеловала именинника, садится за стол рядом с Галей.
— Галя, ты чего такая?..
— Да вот, со своим только что поругалась.
Таня:
— Как можно на него обижаться? Ты воспринимай его как плохую погоду…
Таня у нас девочка очень умная. Мало кто знает — она еще и врач. Как называют тех, кто травами лечит, — гомеопат? Вот, она врач-гомеопат. И никогда не предавала своей профессии.
Жаркое лето 72-го
Август 72-го. Небывалая жара. Завтра первое сентября, календарная осень, а зной не спадает. Над городом горячее марево — вокруг Москвы горят леса и торфяники.
