Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)
– По-моему, тебе не стоит об этом думать. Ты ведь женат, – с упреком сказала она.
– А ты знаешь, – задумчиво реагировал Женя. – Я теперь как-то даже и в недоумении: неужели вот это самое, что у меня есть, и называется «женат».
– То есть?
– То есть теперь я вижу, что ошибся, когда женился. И в моих отношениях с ней нет ни радости, ни настоящей близости. И домой мне идти не хочется.
– Вот и мой муж когда-то решил, что ошибся… – пробормотала Настя, вставая и быстро убирая документы в папку. – Да ладно. – Она остановилась и в упор посмотрела на начальника. – Вообще-то мне жалеть не о чем. Но ты, Жень, пойми, пережив это в собственной жизни, я не могу причинить другой женщине такое же горе.
– Значит, по этой логике, я обречен. Если женился – то мотай срок до конца дней своих, да?
Настя смутилась.
– Я не знаю, – сказала, подумав. – Может, вам нужно попробовать что-то исправить.
– Ну может… Хотя не представляю, что тут можно исправить. Если я просто не люблю ее. И люблю другую.
– А она-то что обо всем этом думает?
– Не знаю. Не уверен, что она хочет развода. Собственно, я и сам об этом задумался совсем недавно. Так жили себе как-то по накатанной да и жили. Если бы не ты, еще б, может, сто лет так же прожили. Я бы пропадал сутками на работе и не задумывался особо о каких-то там семейных отношениях.
Настя молчала. Ей было неловко. И было жалко Женю. И жалко себя. И ту женщину – его жену – тоже было жалко.
В кабинете и во всем офисе, давно покинутом сотрудниками, стояла нерабочая тишина. Телефонная трель прозвучала громче обычного.
– Да! – рявкнул Евгений, снимая трубку.
На том конце связи что-то долго говорили. Его лицо стало холодным и жестким.
– Хорошо, – сказал он наконец. – У тебя все?
Настя почувствовала, что он говорит с женой. Было очевидно, что Женя тяготится и этим разговором, и этой женщиной в своей жизни.
– Хорошо. Я все понял, – снова ответил он, чуть мягче. И выслушав еще какие-то реплики, опять постальневшим голосом резал: – Это не обсуждается!.. Да!.. Да!.. Я на работе!.. Да! Такая работа! У тебя все?
Настя сидела, опустив голову. На нее нахлынули воспоминания. В голове проносились сцены последних дней с мужем, ее слезы и унижения… Евгений положил трубку и сел, уставившись на нее. Развел руками – сама, дескать, видишь.
– Зачем ты так с ней? – тихо спросила она.
– Достает… Раздражает. Сто раз говорил: не звони на работу с ерундой. Она сидит дома, ей скучно, она хочет, чтобы я скорее вернулся. Ужин стынет… – зло выцедил он, как будто это напоминание было особенно серьезной ее виной перед ним.
– Мне это все знакомо. – Настя грустно покачала головой. – Ты что, совсем уже не можешь сдерживаться с ней?
– Не знаю. Не могу, наверное. У нас не сложилось. Но не это главное… Понимаешь, я просто ее не люблю. Пока не задумываешься – живешь себе и живешь. А как поймешь, что жизнь проходит, а рядом с тобой не тот человек… А тот, который должен быть рядом – все время где-то в другом месте… Я понимаю, она не виновата. Ну просто не сошлись… не получилось… Но… Что мне делать, Настя? Я ж люблю тебя. – Он подошел к ней и взял за руку. Она напряглась, но не вырывалась. – А ты говоришь: женат – и все тут, – добавил мягко – он просто не умел никак иначе разговаривать с ней. – И получается, кто виноват в моем несчастье? Правильно, жена.
– Это что – шантаж?
– Нет, что ты! Тебя я тоже понимаю, ты хороший человек.
– А ты меня ставишь в тяжелое положение.
– Это ненамеренно.
– Ну да. Но мне все равно очень и очень тяжело осознавать себя причиной несчастья твоей жены.
– Ладно, Насть. Не бери на себя чужие проблемы… – Он вздохнул, с грустью признавая, что разговор ему ничем не помог. – Давай лучше я тебя домой отвезу и мы с тобой твою собаку выгуляем…
Выгуливать вместе Настиного корги стало у них обычаем. Это был добродушный и чрезвычайно обаятельный кобель по имени Плюш, обожаемый всей семьей.
– Плюшенька, Плюша, – набрасывался на пса с ласками Женя, как только они входили в квартиру и Настя снимала с вешалки поводок. – Как я по тебе соскучился, мальчик мой.
Женя привязался к собаке не только потому, что невозможно было равнодушно смотреть на забавное животное, но выходило еще и так, что корги давал ему почти ежедневный повод видеться с Настей в неформальной обстановке.
…Сегодня они медленно шли по двору в сторону небольшого пустыря за домом, где собирались собачники. Женя держал поводок в руках, освобожденный Плюш уверенно семенил впереди, весело мельтеша короткими лапами, тщательно обследуя носом детали маршрута. За разговором они не заметили, как с пустыря в их сторону бросился здоровенный ротвейлер. Неожиданно Настя закричала. Огромный черный пес валял на дорожке визжавшего Плюша. Женя рванулся к собачьему клубку, пытаясь отбить беспомощного корги. Почти сразу Настя увидела кровь на его руках. А к месту потасовки с площадки неторопливо приближался хозяин ротвейлера.
– Герой, ну куда ты полез, – без особых интонаций воскликнул парень, видимо, обращаясь к собаке. – Герой, оставь его!
– Сделайте что-нибудь, он же их покалечит! – вскинулась Настя. – Что вы смотрите?! Отзовите его!!
– Герой! – нехотя повысил голос парень. – Ко мне! – Он явно любовался бойцовскими качествами своей энергичной собачки, беспощадно трепавшей, как ветошь в пыли, маленького корги.
Пес не повиновался. Команда хозяина совершенно не соответствовала степени возбуждения собаки. Женя пытался вырвать почти обездвиженного потрясением Плюша из челюстей агрессивного ротвейлера, не замечая кровь на собственных пальцах, а Настя в отчаянии металась между этой свалкой и бессердечным хозяином Героя.
– Вы что, не видите, он же вас не слушается! – крикнула она. Замечание заставило парня нахмуриться.
– Герой! Ко мне!! – резко подал он команду, сделав шаг к дерущимся. Его собака насторожилась, но жертву из зубов не выпускала. Плюш, почуяв ослабление хватки, задергался с новым визгом. – Ко мне!!! – рявкнул хозяин, и Герой, бросив Плюша, ринулся к нему. Евгений подхватил истерзанного корги. Настя кинулась к ним, причитая.
Между тем хозяин ротвейлера хмуро постукивал по ноге ладонью, по-видимому, чем-то недовольный. Пристегнув пса на поводок, он, ни слова не говоря, повернулся спиной к ошарашенным Насте и Жене.
– Да вы… Да посмотрите, что ваша псина с нашей собакой сделала! – опомнилась Настя, прижимая окровавленного Плюша к себе.
Парень не ответил, медленно направляясь к собачьей площадке. Женя рванулся за ним, но Настя его удержала.
– Не надо, Жек, – приговаривала она, всхлипывая, – оставь. Видишь, оба неадекватны… Но что же мне делать?! Плюша нужно срочно к ветеринару, тебя к врачу… Как быть? Куда сначала?..
Женя видел, что ее трясет.
– Тебе сейчас за руль нельзя, – сказал, мягко обняв Настю. – Давай так. Пойдем мои дырки дома промоем, там, по-моему, просто ерунда. Заклеим… Пластырь-то есть?.. – Она молча кивала, стуча зубами. – И поедем с ним. Только машину я поведу. Все будет хорошо, не волнуйся… – Она кивала, привалившись к нему и прижимая к себе мелко дрожащего Плюша.
Через три часа они привезли забинтованного, измученного инъекциями пса домой. Женины раны в ветеринарке тоже промыли и заклеили по новой. «Останутся шрамы, – предупредил врач. – Лучше бы зашить. Да и укольчики от бешенства не помешали бы» Но Женя и на шрамы с готовностью согласился. А в том, что ротвейлер не был бешенным, а был лишь достойным воспитанником своего хозяина, они не сомневались.
Двое пили чай на кухне. Была глубокая ночь.
– Я так тебе благодарна, – сказала Настя, глядя на Женю как на спасителя.
– Не за что, как ты понимаешь, – отмахнулся он.
Ее взгляд был теплым – необычно теплым. В нем он уже мог бы прочесть то, на что так давно надеялся. Он мог бы прочесть: ты особенный. Он мог бы прочесть: я хочу быть с тобой. Но ему было неловко воспользоваться случаем, он не решался ни на что – просто пил чай и молчал.
– Женя, – тихо сказала Настя, – а ты жене звонил?
– Звонил.
– Тебе нужно домой?
– Нет.
– Тогда… оставайся со мной… сегодня.
– Это из-за Плюша? – уточнил он на всякий случай.
– Женя, к чему выяснять? – она смотрела исподлобья. – К чему нам что-то выяснять – только мучить друг друга… Ты оставайся – и все.
С той ночи начался их роман.
Настя встречалась с Евгением уже несколько месяцев. И эти отношения ее мучили своей, как она считала, противозаконностью.
– Очень хорошо, – соглашался Женя. – Я готов все это узаконить.
– Каким, интересно, образом? – скептически уточняла Анастасия.
– Обычным. Хоть сегодня поговорю с женой – все равно это уже не брак, а сплошная фальшивка. Объяснимся, договоримся. Разведемся. И я наконец сделаю тебе предложение. Мы поженимся – вот тебе и законность. Ты же знаешь, я только этого и хочу.
