Иосиф Гольман - Счастье бывает разным

— Но ты больше не исчезнешь? — испуганно спросил бывший муж.

— Нет, больше не исчезну. — И уже было приготовилась дать отбой, как Чистов успел все-таки вставить:

— Слушай, пока ты не устроилась, зайди в квартиру, код охраны тот же, деньги где обычно, в первом ящике.

— Спасибо, Володь, — устало ответила Катя. — У меня пока достаточно.

И нажала на красную кнопку, прерывая разговор.

Господи, как же все нелогично!

Не жизнь, а борьба хорошего с прекрасным.

Оба денег предлагают.

Оба предлагают любовь.

А она уже и не знает, чего хочет.

Ничего не хочет.

Покоя.

Она допила кофе и поймала такси.

На следующий день Екатерина Степановна начала поиски работы. Точнее — поначалу работа начала искать ее. Поняв, что абонент в поле досягаемости, прозвонилась куча людей: например, ректор крупного вуза — ее бывший научный руко-водитель — с ходу предложил место декана факультета экономики. Даже с телевидения звонили, чего никак не ожидала. Довольно заметный бизнес-канал хотел видеть ее своим экономическим обозревателем, лицом, так сказать, канала.

Все это было очень приятно, но пока что ни одно предложение не вызывало у нее желания пахать так, как она это делала все последние годы.

Потом — совершенно неожиданно — позвонила Марина Ли Джу, официальная жена Басаргина. И, быстро и толково объяснив суть проекта, пригласила в дело. Исполнительным директором. На весьма приличную зарплату, между прочим.

Единственное, что неприятно резануло, — это оказался именно тот проект, на котором Чистов утопил свой телефон.

Да, мир перевернулся: ее бывший домашний муж осваивает миллионы в инновационном бизнесе, а попутно, похоже, жену Басаргина.

Впрочем, чего злиться: это ведь она бросила Чистова, а не он ее.

И все же не удержалась, уколола:

— А деньги Басаргин дал?

— И Басаргин тоже, — холодно ответила Марина. — Но, по сравнению с другими инвесторами, немного. А почему вас интересуют именно его деньги?

Так. Девочка молоденькая, но с характером.

— Просто подумала, что он вам не сможет отказать.

— Он кому угодно может отказать, — усмехнулась Ли Джу. — И вам, и мне.

Еще один укол пропустила Катя в этом поединке. Похоже, молодость побеждает.

— Но я вообще-то не ссориться позвонила, — попыталась сменить характер общения Марина. — А наоборот, сотрудничать.

— Спасибо, ценю, — слегка съязвила Екатерина Степановна, почему-то не желавшая перемирия. — Только не обижайтесь, Мариночка, но масштаб вашего с Чистовым дела для меня мелковат.

— Зато пользы от него может быть больше, чем от всего вашего правительства, — вежливым голосом ответила Ли Джу.

Вот же юная стерва!

Они попрощались, однако на душе у Кати остался неприятный осадок. Все странным образом перепуталось: она отказывает в интимной встрече нынешнему мужу и — надо называть вещи своими именами — ревнует мужа прежнего. Да еще — к жене нынешнего!

Надо же, как все завязалось.

К счастью, времени на переживания оставалось не так много, надо было звонить и искать новую работу.

За следующие два-три дня выяснилось, что приятные вести были в основном от тех, кто звонил ей сам. Те же, кому звонила она, большей частью разговаривали уклончиво, хотя и в высшей степени вежливо. Понимать это следовало так: вот определимся, кто и как из небожителей к вам относится, тогда и примем решение, как мы к вам относимся сами. А поскольку именно небожители санкционировали ее вылет с верхов, то у Екатерины Степановны в записной книжке оставалось все меньше и меньше необзвоненных потенциальных работодателей.

Дней через десять, когда Воскобойникова начала уже терять терпение и надежду на высокодоходную и интересную работу, все неожиданно начало меняться. Не сразу, не одномоментно, но вдруг стали проявляться те, кто почти отказал неделю назад. Они не предлагали ничего нового, однако как бы столбили свою теперешнюю позицию — типа, мы тебя любим и ценим, несмотря ни на что.

Она поняла, что в отношении к ее персоне что-то изменилось — или меняется — наверху. Это было хорошо — ни в высшем образовании, ни тем более на телевидении ей работать не хотелось. Так что подобные подвижки, несомненно, были приятным знаком. Напрягали лишь два обстоятельства.

Первое — ситуация менялась, однако совершенно непонятно оставалось, когда из этих изменений вырулит что-то, для нее практически значимое.

И второе — все, что она делала, она делала автоматически. Потому что так надо. Потому что — не сидеть же сложа руки. Тот драйв, тот знаменитый кураж, который всегда отличал Реактивную Катю, куда-то исчез. Оставалось только надеяться, что — не бесследно.

Все разрешилось в конце второй недели.

Незнакомый голос пригласил подъехать в Кремль для важного разговора.

Она заикнулась насчет пропуска, ее успокоили — машина стоит внизу и ждет.

— Но как же так, я не готова, мне нужно хотя бы двадцать минут.

— Вас подождут, — ответил голос в трубке и послышались гудки.

На встрече Екатерина Степановна узнала, что ее приглашают работать практически в той же должности, но в другом министерстве. Таким образом, никто Воскобойникову на работе не восстанавливал и сил, добившихся ее снятия, не дразнил. Однако ее знания и умения будут востребованы с соответствующей их оплатой.

Сложная система подковерной борьбы в самых верхах государственной машины не прекращала своей деятельности ни на секунду, будь то шестнадцатый век или век двадцать первый.

В качестве своего рода компенсации Екатерине Степановне предложили машину с мигалкой и госдачу. Она отказалась.

Уже через неделю Воскобойникова снова была в колее — одновременно и суперкомпьютер, и таран, и ракета. За бешеным количеством дел производственных можно было не думать о делах личных.

Но она все равно думала.

За все это время Басаргин не позвонил ей ни разу.

Чистов звонил каждый день, утром и вечером.

Она ему не ответила.

Тоже, соответственно, ни разу.

Катюха позвонила мне уже под вечер, в первый раз за лето, наверное. А то и за весну. И все равно я очень обрадовалась: как тогда, в школе, влюбилась в эту девчонку с атомным двигателем внутри, так до сих пор и люблю.

Сразу скажу, любовью подруги, а не ныне новомодной, однополой. Наверное, мне в ней нравится все то, чем меня обделила природа. Она — стройная. Я, мягко говоря, не очень. У нее красивое лицо с классическими чертами. У меня — классическое лицо сорокачетырехлетней измученной жизнью россиянки, похожее — как сказал какой-то умник из телевизора, на кол бы его, — на картофелину.

Наконец, Катюха — прирожденный лидер, а я способна командовать только собой. Вон дал мне шеф помощницу, так она в рабочее время шарится по магазинам, а я теперь пашу за двоих.

Короче, Катюха приехала через полчаса. По-хорошему мне бы надо было перенести встречу, но тогда я могла бы долго ее не увидеть. Так что, наплевав на свои собственные проблемки, я бросилась встречать подругу.

Она вошла, и я, в который уж раз за свою долгую жизнь, восхитилась Катькой.

Вот дает же людям Бог, а? Жаль только, что не всем. Талия тонкая, попа чуть не бразильская, грудь как у кинозвезды.

Катюху я люблю не меньше себя, но, если честно, все равно это несправедливо. Ведь ее вечно влюбленному — в нее же — мужу, по-моему, глубоко безразлично, как она выглядит. Потому что Вовчик Чистов безвозвратно утонул в Катькином очаровании едва ли не с детсадовского возраста. Я ж помню, как он за ней бегал. А велела бы ползать — ползал бы. Мне даже его жалко было. Особенно когда Катюха увлеклась неким сибирским самородком, этаким живчиком, только уже не с атомным, а с термоядерным двигателем внутри.

К счастью для Вовчика — да и для Катюхи, наверное, — между ними произошла неуправляемая цепная реакция, и они разлетелись навсегда.

Точнее — я так думала, что навсегда.

Потому что Катька сварила кофе — она без него не жилец — и одной фразой взорвала мне мой утомленный мозг.

— Я ушла от Чистова, — сказала она.

— Мать, ты охренела? — заботливо осведомилась я.

— Так вышло, — не стала вдаваться она в подробности.

Я сразу поняла, в чем дело.

У нас на работе аж две такие истории одновременно. Явление первой любви во вторую молодость.

— Тот сибирский товарищ? — спросила я.