Владимир Поярков - И смешно и грустно

Николай с Тамарой действительно изменились, надежда увидеть сына их преобразила. Без конца звонили знакомым, предлагая свои вещи. В школьную тетрадь аккуратно записывали всех, кому теперь должны.

— Ты знаешь, Коль, — сказала Тамара. — Люди без конца спрашивают меня — зачем мы это делаем…

Договорить не успела. Зазвонил телефон.

— Кто там? — спросила у мужа.

— Следователь просит прийти.

— Что-нибудь насчет Андрея стало известно?

— Нет… про Андрея как раз ничего.

Тамара расплакалась.

— Меня эти звонки до разрыва сердца доведут…

Николай обнял жену, гладил, успокаивал.

— Тамара, надо верить… я вот почему-то хочу верить, что мы его увидим…

…Следователь Кирсанов внимательно оглядел Николая, решил не крутить вокруг да около.

— Может, вы мне сами все расскажете, что у вас происходит?

— А что происходит? Ничего не происходит…

— Зачем вы деньги собираете? Уезжать я как понял, вы не собираетесь. У меня напрашивается мысль, что это как-то связано с вашим сыном. Предполагаю что, возможно, это было похищение.

Николай, мрачно уставившись в пол, молчал. Кирсанов профессиональным чутьем понял, что он прав в догадках.

— Я подозреваю, что эти деньги вы хотите передать преступникам. Но учтите, передача денег не гарантирует того, что вы его увидите живым! Преступникам не нужны свидетели.

Николай удивленно поднял глаза, но ничего не ответил.

— Подумайте хорошо, вам представили доказательства, что он жив? Раз молчите, похоже, нет. Поймите, вы должны сотрудничать со следствием, а не скрывать факты. Может и так получиться, что вы отдадите деньги, а преступники, не отдав вам сына, будут просить еще.

Шевяков на секунду, опять поднял глаза и уже хотел во всем признаться, но передумал. Угрозу с телефона он не считал пустым звуком.

— Нет, это не связано с моим сыном, мы хотим дачный участок купить, — солгав следователю, Николай поднялся и спросил: — Я могу идти?

— Нет, сядьте на место! — строго приказал Кирсанов. — Что вы говорите? Какой к черту участок? Вы, идя на сговор с преступником, сами совершаете преступление, если это закончится гибелью вашего сына, винить, кроме самого себя, Николай Иванович, вам будет некому. Итак, я вас слушаю!

Помолчав немного, Николай начал рассказывать. Пока его слушал, Кирсанов все размышлял: а жив ли мальчишка? Сколько может быть у преступника сообщников и куда его могли увезти?

— Когда он должен позвонить?

— Завтра.

— Просьба — оттяните хотя бы два дня. Мы подготовимся… да вы не переживайте, если он жив, скорей всего, ему ничего не угрожает, спрятали его где-нибудь на квартире и держат там. Пока деньги у вас — шанс еще есть. Спешка может спугнуть преступников.

После того как Шевяков ушел, Кирсанов взял телефон и набрал номер начальника следственного отдела…

Через какое-то время Андрею уже начало казаться, что спасение никогда не придет, родители, сестра, друзья все это далеко в прошлом. Время словно остановилось. Тусклый свет с трудом попадал в землянку через трубу, да и то когда солнце стояло высоко в зените. А так ничего, кроме угнетающей темноты и отупляющей тишины. Спалось плохо, без конца просыпался, оттого что казалось, словно его кто-то зовет. Причем ощущения голосов с каждым днем усиливались. Все мерещилось, будто какой-то Михаил где-то совсем рядом и без конца его окликает. Хотелось только одного — на поверхность.

Каждый раз, смотря умоляющими глазами на своих похитителей, Андрей просил их об одном, что бы не уходили так быстро. Иван соглашался, но второй, Алик, все время торопил. Поначалу пытался с ними разговаривать, но на все вопросы они отвечали неохотно.

В этот день, остановив мотоцикл, как всегда, за полкилометра от землянки, похитители вытащили из люльки сумку с едой и, оглядываясь, не спеша пошли к месту заточения Андрея.

— Алик, — начал Сорокин, — Чувствую, зря мы это дело с пацаном затеяли… в тюрьме потом у нас жизни не будет… поймают ведь. Он же нас запомнил. Уж лучше пацана к дереву бы тогда привязали, а машину бы угнали… продали бы, да поделили. Деточкин в кино ведь так и делал. Даже с братом твоим не пришлось делиться…

— Ты знаешь кто? — начал сердится кавказец.

— Кто?

— Вот у вас у русских сказки есть — почти все про Иванов-дураков, так вот один из них ты. Да и Деточкин твой из кино такой же дурак. Куда я здесь «Жигуль» дену? Гнать на родину за три тысячи километров и попасться…? А мы на эти деньги два «Жигуля» купим. И прекрати ныть… и что ты все о тюрьме думаешь?

— Да я когда делаю что-нибудь нехорошее, всегда о ней думаю… ладно бы по пьянке что-то натворил, а тут как-то не то… — со вздохом произнес Иван.

Подойдя к землянке, замолчали, в напряжении вслушиваясь. Но вокруг кроме шума крон ничего не было слышно. Иван, раскинув еловые ветки, нагнулся и открыл люк землянки.

Резкий свет ударил в глаза Андрея. Он зажмурился и поочередно открывал то один глаз, то другой, чтобы привыкли к свету.

— Вылазь, малец! — услышал он голос Алика.

Андрей, с трудом разгибая затекшую спину, вылез на поверхность. На душе он ощущал нескрываемую радость, всего один час, пока будут с ним эти пусть и плохие люди, но это будет счастливый час…

Иван достал из сумки банку с молоком, вареный картофель, посыпанный укропом и политый растительным маслом. Хлеба на этот раз принесли две буханки, да и молока было тоже две банки. Поедая картошку и запивая молоком, Андрей чувствовал, что Алик явно чем-то недоволен.

— У тебя плохой папа! Долго деньги ищет! — медленно, но громко произнес кавказец. — А мы не можем к тебе ходить каждый день, это тебе вторая буханка и банка на завтра… а нас жди послезавтра…

У Андрейки все похолодело внутри: провести два дня в этом маленьком зиндане безвылазно, в котором невозможно выпрямиться, показалось бы уже не адом, а чем-то страшнее.

Когда обед и прогулка до ближайших кустов закончились, Андрей в последний раз с отчаянием посмотрел на Ивана. Иван с хмурым лицом отвел глаза и закрыл крышку люка. Закидав ветками, как всегда, крышку, зло глянув на Алика, Иван быстрым шагом пошел к мотоциклу.

— Почему через день мы теперь будем туда ходить? — спросил Иван, когда уже сел на сиденье своего «Урала».

— Жена сказала — в деревне многим любопытно, куда это мы с тобой каждый день мотаемся.

— А жена-то знает, куда ты ездишь?

— Нет, я ее сразу приучил не лезть в мои дела, у нас в семьях другие порядки.

— Слушай, а ты там у себя на родине в зиндане не сидел?

— Нет, а за что меня туда сажать?

«А надо бы… да и меня тоже…» — про себя сказал Иван, вздохнул и толкнул ногой лапку стартера…

Первый раз подобное ожидание Андрею далось с трудом. От сырой земли и от ямок, выкопанных ботинком для естественных нужд, исходил запах, вызывающий головную боль, несмотря на то, что он их старательно засыпал землей. Он уже полностью потерял чувство реальности происходящего, думать и вспоминать ему уже было неохота.

— Андрей! — опять позвал чей-то голос. Он не отреагировал, он уже устал от него. Почувствовал, что его начинает морозить. «Ну вот, похоже, простыл», — промелькнуло в голове и начал заматываться одеялом.

— Андрей, тебе холодно?

— Холодно, Миша, — бредя сквозь сон, отвечал кому-то.

Ризван Берцоев позвонил на девятнадцатый день из телефона-автомата.

— Николай! Деньги готовы? — произнес он через носовой платок, старясь чуть изменить голос.

Узнав этот гортанный, хотя и измененный голос, Николай напрягся.

— Да, почти, немножко не хватает. Через два дня, в субботу, я готов встретиться с вами. Но, где гарантия, что сын у вас? И что с ним ничего не случилось?

На том конце возникла маленькая пауза.

— Хорошо, я пришлю вам его ухо…

— Да вы что! — закричал Николай. — С ума сошли! Не трогайте его! Я отдам вам деньги.

Дежуривший в этот момент на станции оперативник Свиридов, записывая на магнитофон телефонный разговор, покачал головой. Телефонисты перебегали от одной стойки к другой, пытаясь засечь местонахождение звонящего.

— Это последний срок, в субботу я позвоню. Договоримся, куда принести деньги, если сумма полная и без обмана, мы его выпустим в тот же день вечером. И напоминаю — без милиции, — закончил Ризван.

— Звонок быстро закончился, — разочарованно произнес один из телефонистов.

Положив трубку, Ризван посмотрел на часы: через три часа на КПП должен подъехать брат. Настроение у Берцоева-младшего поднималось: все идет по плану и есть чем брата порадовать. Совсем немного осталось до того дня когда он станет настоящим джигитом.

Алик, ожидая брата на пешеходном над железной дорогой, недалеко от КПП, уже в который раз с интересом разглядывал эти непонятные «бочки» атомных станций. Далекие новенькие девятиэтажки высовывались из зелени, придавая городу некий лоск ультрасовременности. «Интересно, наверное, в этом закрытом городе, раз даже брат мой захотел там остаться», — завистливо подумал Берцоев. Родители Ризвана считали самым умным, прочили ему большое будущее. Зато его братья были другого мнения — считали самым хитрым, если он был в чем-то виноват, умудрялся всегда вину переложить на других братьев, из-за чего они его частенько слегка поколачивали.