Владимир Поярков - И смешно и грустно

…Деревня Зорькино. Утро. Иван, местный житель, проснувшись, думал только об одном — как бы унять огонь, бушующий в теле после вчерашней попойки. Поднявшись с кровати, зашел на кухню и выпил ковшик холодной воды. Сидящая на кухне мать, еще не старая, добропорядочная женщина, недовольно посмотрела на испитое лицо сына и спросила:

— Так и всю жизнь пить будешь?

— Отстань! — огрызнулся Иван, в его больную голову нравоучения сейчас никак не лезли.

— Отстань… к тебе Берцоев заходил, требовал, чтобы ты ему долг отдал… все занимаешь, да пропиваешь… сказал, чтобы сам к нему пришел.

Берцоева в деревне не любили: мало того, что взялся непонятно откуда, так еще и женился на местной русской. В деревне считали его темным человеком, хотя он со всеми здоровался, практически никогда не пил, что в деревне считается явным признаком инакомыслия и чужеродности.

— Ладно, схожу… мам, дай хоть рупь двадцать?

— Нет у меня, ты вчера последние вытянул.

…Алик Берцоев встретил его с презрительной ухмылкой.

— Все просохнуть не можешь? Наверное, долг принес? Хотя вижу, у тебя как всегда — скоро отдам… как там у вас, русских: долг платежом страшен?

«Красен» — хотел поправить Иван, но промолчал.

— Ладно, заходи, дело есть… — пригласил его Алик.

Сев в кресло возле журнального столика, оглядев аккуратную и чистую комнату, Иван спросил:

— Что за дело?

Берцоев не торопился.

— Выпить хочешь? — спросил хозяин, доставая из серванта бутылку армянского коньяка и две маленькие рюмки, хотя по внешнему виду Ивана, мог и не спрашивать. Затем налил в стопки и, положив на стол плитку шоколада «Аленка», подал рюмочку Ивану.

Иван опрокинул рюмку в рот и стал смотреть на Алика, который медленно посасывая и смакуя, маленькими глоточками пил коньяк.

— Ты в Северске бывал хоть раз? — поинтересовался Берцоев.

— Нет, что мне там делать?

— Во… а знаешь, как там люди живут за своей колючей проволокой? Тебе и не снилось. Дефицит в магазинах есть… зарплата хорошая… мало того ещё дефицит на толкучку вывозят и продают втридорога. Барыги, одним словом! Несправедливо…

— А мне-то что до них? — раздраженно ответил Иван, с неудовольствием поглядывая на Алика, медленно «жующего» этот коньяк и кидал тоскливые взгляды на бутылку.

Берцоев понял его и поднялся, принес с кухни стакан и плеснул туда до половины. Иван быстро и эти полстакана выпил, занюхал рукавом и почувствовал, как его начинает отпускать после вчерашней пьянки с трактористами.

— Ты не хотел бы быстро разбогатеть, а заодно восстановить справедливость? — стал не спеша говорить Алик. — Ты мне сколько должен?

Иван поморщился, он уже не помнил, сколько ему должен. Периодически подворовывая в совхозе, приносил ему то мешок пшеницы или овса, то еще что-нибудь, да и так отдавал наличкой по мелочам, но, похоже, так и не расплатится с ним до самой смерти.

— Я тебе дело хочу предложить. Мы с братом все продумали. Но он там, а мне одному здесь несподручно. А ты парень хваткий, мне подходишь…

— Криминал, поди? — с кислой миной перебил Иван. — Ты же знаешь — у меня еще судимость не снята, если что, как рецидивист пойду.

— Я предлагаю дело, как раз такое, за которое и статьи нет, поймают — а судить и не за что. Нет статьи — нет дела.

Берцоев на минуту замолчал, не решаясь продолжить.

— За похищение человека нет статьи… за поросенка из совхоза ты лет пять точно получишь, а за человека — ничего, — выдал он, наконец, решившись.

Иван удивленно посмотрел на Алика и действительно вспомнил: в колонии, где он провел два года и изучал уголовный кодекс, такой статьи действительно не было.

— Брат у меня в Северске живет. Отслужил, женился на русской, он и предлагает это дело. Найдем подходящего человека, спрячем у себя… потом выкуп получим, и все. И деньги у нас будут, и долг я тебе прощу. Ну, думай… — закончил Берцоев и налил еще полстакана Ивану.

Иван уже на этот раз закусил шоколадкой, хотя подумал — неплохо было бы и огурцом закусить эту пахнущую клопами жидкость.

— Я согласен, — выпив, он всегда быстро соглашался.

— Ну, раз согласен, завтра в шесть утра ко мне на своем мотоцикле… и чтоб трезв был! А сейчас забирай, что не допил, и иди.

Утром протрезвевшего Ивана начали одолевать сомнения в затеянном Берцоевым деле. То поросенок, а то человек….

Берцоев загрузил в коляску доски, небольшой обрубок асбестовый трубы и две лопаты и приказал трогать. На вопрос Ивана, зачем это нужно, сказал — потом узнаешь. Проехав по лесной дороге, Алик приказал спрятать мотоцикл от посторонних глаз. Дальше в две ходки тащили доски на руках, периодически останавливаясь отдохнуть.

— Вот тут! — остановился Алик и показал на место возле небольших кустов и стоящей рядом ели.

Что это будет, Иван уже догадался. И они вдвоем, молча, начали рыть яму, предварительно очень аккуратно сняв дерн.

— Тесновато будет, — заметил Иван, когда уже засыпали доски над почти готовой землянкой.

— Ну, лезгинку не потанцуешь, но недельку прожить можно, — не к месту сострил Алик.

Когда все закончили и замаскировали, Берцоев сказал:

— Люк сейчас у меня сделаем дома, завтра поставим — и зиндан готов.

— Зиндан? А что это такое? — переспросил Иван, никогда не слышавший этого слова.

— На родине у меня это так называется. Пленников там держали.

Вечером, пока делали люк, обсуждали план поиска жертвы. Женщин решили не брать — визга много, да и слабы они, в землянке сидеть. С мужиком тоже могут быть проблемы, а мальчик-подросток идеально подходил для этой роли. В конце концов, решили все-таки остановиться на мальчике. Где его найти, Берцоев проблемы не видел: «Ездят в этот лес за грибами в основном северские, там и найдем, главное тихо и незаметно сработать».

Под видом грибников разъезжали по лесу дня четыре, пристраиваясь на въезде в лес и вдалеке, не отставая, ехали за машинами. Но, то дети были слишком близко к родителям, то казалось, что это томские жители. Разность в системе обеспечения двух рядом стоящих городов накладывала на жителей маленького города некий отпечаток кастовости, и при желании почти всегда можно безошибочно было угадать, кто есть кто.

В эту субботу пристроились за голубыми «Жигулями» и остановились метрах в трехстах от них. Затем долго ходили вдалеке, следя за мальчишкой, но нужного момента так и не нашли. Когда увидели, что семья возвращается и собирается ехать назад, решили искать других.

— Опять невезуха, — сказал Иван, заводя мотоцикл. — Мне кажется, ерунда все это. Ну, кто детей без присмотра оставит? Я уже начинаю сомневаться в этом деле. Почему бы твоему брату там, в городе, кого-нибудь не найти? Проще было бы.

— Глупый ты, Иван, такие дела в одиночку не делают. Ладно, поехали назад, может, еще кого-нибудь найдем, — все еще уверенно ответил Берцоев, ставя в люльку корзинку с несколькими боровиками на дне. Но, проезжая то место, где стоял автомобиль Николая Ивановича, Алик, обернувшись, неожиданно крикнул:

— Стой, сворачивай!

…Спрятали опять мотоцикл за кустами лесной смородины и, взяв для отвода глаз корзинки, не спеша и оглядываясь, подошли к автомобилю. За рулем сидел белобрысый мальчик, который мечтательно смотрел вперед. Иван остановился сзади, сердце билось у него так, что ему казалось, его слышит весь лес. Алик был спокоен. «Для него, что баран, что этот мальчишка», — подумал Иван.

Берцоев постучал в боковое стекло, мальчик чуть вздрогнул от неожиданности и повернулся. Увидев незнакомого улыбающегося мужчину лет сорока, державшего в руке плетеную корзинку, в которой лежали боровики, Андрей улыбнулся в ответ, опустил стекло и сказал:

— Здравствуйте.

— Здравствуй, мальчик, грибы-то есть тут? — не переставая улыбаться, упершись одной рукой в крышу автомобиля, спросил незнакомец с каким-то небольшим акцентом.

— Да вроде есть, родители вон второй раз пошли.

— Из Северска приехали? — все выпытывал грибник.

— Ну да… — немного недоумевая, зачем его расспрашивают, отвечал подросток и, покосившись в сторону, заметил еще одного грибника, стоящего в метрах пяти сзади машины.

Мужчина оглянулся по сторонам и, наклонив голову, посмотрел в глаза Андрею.

— А кто твой папа? Кем он работает?

— Начальник объекта… — неуверенно ответил Андрей, зачем-то приврав: ведь его отец был всего лишь заместителем начальника цеха.

Мужчина обернулся в сторону своего товарища и кивнул головой, затем неожиданно бросил корзину на землю, открыл резким движением руки автомобильную дверцу и, зажав рукой рот даже не успевшему испугаться мальчишке, выдернул его из машины.

Андрей попытался крикнуть, но его крик потонул в широкой мужской ладони…

…Перепуганный Андрей, не понимая, что происходит, сидел в коляске, со связанными руками и ногами. Кричать он побоялся, после того как Алик показал ему свой нож, понимал, что угроза может быть не напрасной.