Маша Царева - Женщины Никто
— Ты, наверное, не вылезаешь из салонов красоты, — протянула Лиза.
— Нравлюсь? — подмигнула порнозвезда. — На самом деле так может выглядеть каждый. Делов‑то! Солярий, в сиськи запихнуть побольше силикона, жирок откачать, спортзал четыре раза в неделю, массаж через день, патлы и ногти нарастить, зубы упрятать в идеальные коронки, ребра удалить. Ничего особенного, обычные дела.
— Р…ребра удалить? — запнувшись, испуганно уточнила Лиза.
— Ничего страшного, всего лишь два нижних ребра, — махнула рукой Лоллипоп. — Многие наши это делают. Талия сразу проваливается, выглядит осиной. И я вот три года назад решилась. Больно, конечно, полгода мучилась, вздохнуть не могла. Но сейчас уже об этом и не вспоминаю. Не поверишь, карьера сразу пошла в гору. Это того стоило. Если честно, ребра я еще ничего, пережила. Труднее было расстаться с зубами.
— Как это — с зубами? — Лиза ощутила сладковатое дыхание подступившей дурноты.
— У меня лицо от природы круглое, — простодушно объяснила Лоллипоп. — А сейчас модно, чтобы были видны скулы. Ямки на щеках — ну, как у Марлен Дитрих. Девчонки зубы дальние удаляют, чтобы добиться такого эффекта. Всего восемь зубов — по четыре с каждой стороны. Лицо сразу меняется до неузнаваемости, кухарка превращается в леди. Только вот мне долго было неудобно есть, зубы‑то жевательные.
— Ну ничего себе, — у Лизы вытянулось лицо. — Ты такая смелая.
— Да разве это смелость? — расхохоталась порнозвезда. — Вот я знала девчонку, которая ноги решила удлинить. На десять сантиметров. Три года мучилась в аппаратах Иллизарова. Ей кости проткнули спицами со всех сторон, и каждый день вытягивали на миллиметр, подкручивая. Адская боль, три года жизни в минусе, зато теперь у нее рост манекенщицы. Одно плохо — нельзя падать, потому что регенерат кости совсем хрупкий.
Лиза набросила на плечи шерстяную пашмину, которую она обычно носила вместо шарфа. В клубе было жарко, но ее бил нервный озноб.
— А слышала про Джоселин Вильденштейн? — ничего не замечая, щебетала Лоллипоп.
Лиза слабо покачала головой.
— Ты что, это ведь самая жуткая история о пластической хирургии в мире! Простая девушка, очень симпатичная, вышла замуж за миллионера, которому очень нравились кошки. И когда он начал к ней охладевать, она заплатила пластическим хирургам четыре миллиона долларов, чтобы они сделали из нее, — Лоллипоп заговорщицки понизила голос: — женщину‑кошку.
Лиза испуганно отшатнулась.
— Да! Ей вживили в лицо имплантаты, чтобы расширить скулы и сформировать характерный кошачий подбородок. Изменили разрез глаз. И теперь она выглядит как персонаж фильма ужасов. А тот муж‑миллионер, он шарахался от нее, если Джоселин появлялась неожиданно. Пугался. В итоге они все‑таки развелись.
— Ужас какой. Я бы никогда на все это не решилась, надо иметь особенный характер.
— Вот глупости! — добродушно улыбнулась Лоллипоп. — На твоем месте я бы даже не раздумывала. Тебе надо убрать горбинку на носу, сделать липосакцию подбородка, немного ботокса под глаза…
— Мне всего шестнадцать, — ошарашенно возразила Лиза.
Но ее новую подругу ничуть не смутило это заявление:
— Вот и отлично, на молоденьких заживает лучше. Да, и губы. Тебе обязательно надо сделать пухлые губы. Если будешь себя хорошо вести, дам тебе телефончик своего хирурга, мировая тетка. Кстати, ты знаешь, что я снялась в своем первом порнофильме, когда мне было как раз шестнадцать лет?
— Да? А сейчас тебе сколько?
По внешности Лоллипоп невозможно было определить ее возраст. У кукол возраста не бывает.
— Двадцать четыре. Я снялась в ста картинах, в том числе и в Голливуде. Порнобизнес — хлебная профессия, если ты умеешь вертеться. Конечно, не всем так везет, как мне. Но даже актрисы второго и третьего плана живут совсем неплохо. Уж средняя менеджерская зарплата у них всегда есть, а работаем мы максимум пару раз в неделю.
— Почему? — От свалившейся на голову информации у Лизы кружилась голова.
— Можно было бы и чаще, но… Жадные актрисы быстро теряют товарный вид. Тут даже дело не во внешности, нет. Что‑то во взгляде появляется и что‑то такое на энергетическом уровне, — Лоллипоп смешно нахмурила хорошенький лобик. Видимо, словосочетание «энергетический уровень» было самой сложной связкой в простенькой изгороди ее словарного запаса. — В прошлом году я купила себе квартиру. Объездила весь мир, возит меня водитель на «БМВ», одежду покупаю только в Нью‑Йорке и в Милане, прямо с подиумов беру.
— И Роберт попросил тебя обо всем этом рассказать? — усмехнулась Лиза. — Интересно, а почему ему так уж хочется произвести на меня впечатление? Многие ведь хотят в таких фильмах сниматься, и, положа руку на сердце, я не самая красивая, — она задумчиво закусила губу. — Почему он хочет влюбить меня в профессию?
— На самом деле они боятся, что ты свинтишь, — с мягкой улыбкой ответила Лоллипоп. — Удерешь со съемочной площадки, и им придется начинать все заново. А залы уже арендованы, у режиссера и операторов идет гонорар за каждый рабочий день вне зависимости от того, состоялись ли съемки.
— Но я же получила аванс, две тысячи евро… Контракт подписала… — удивилась Лиза. — Куда я теперь с подводной лодки?
Ей хотелось казаться циничной и свойской, но Лоллипоп, похоже, прекрасно понимала, что Лиза всего лишь испуганная малолетка, в которой очарованность столичным блеском борется с нарастающим желанием сунуть голову в песок.
— Контракт, — гулко расхохоталась порнозвезда. — Ты и правда такая наивная или прикидываешься? Неужели не слышала, что порнография в нашей стране запрещена? Или про то, что за секс с несовершеннолетней можно схлопотать срок?
Лиза испуганно хлопала ресницами — об этом аспекте своей новой карьеры она как‑то не подумала. Да она вообще ни о чем не думала, не хотела думать с тех пор, как в обмен на проставленную ее дрожащей от волнения рукой закорючку ей вручили новенькие хрусткие купюры.
— Между нами контракт твой — филькина грамота, — сказав это, Лоллипоп, видимо, поняла, что сболтнула лишнего. — Хотя кидать их не советую, ребята серьезные. Можно нажить проблемы.
— Да я и не собиралась.
— Вот и чудно! — Ее лоб разгладился. — Хочешь, расскажу тебе о том, как я чуть не погибла на Мальдивах?
Она прикрыла глаза и тихим, гипнотически завораживающим голосом рассказала о съемках высокобюджетного порнофильма, которые проходили на райском острове посреди синего океана. Там, на узенькой полоске белого песка, который лип к ее смазанным кокосовым маслом ягодицам, она дубль за дублем отдавалась пахнущему солью и солодом тестостероновому блондину. Она изображала любовь, она была до того опьянена морским бризом и запахом дикорастущих орхидей (ну и немного кокосовой водкой, которую ей то и дело подносил бармен), что почти по‑настоящему поверила в эту любовь. В уголках ее глаз дрожали настоящие слезы, и тело ее сотрясали электрические волны настоящего, не разыгранного оргазма. В то время как в десяти метрах от этой сценки терпеливо дожидалась своей очереди другая актриса — красавица с длинными черными волосами и цыганисто резкими яркими чертами лица. Разморенная жарой и долгим ожиданием, она решила освежиться в океане. Грациозно вошла в воду, следя за тем, чтобы ненароком не попасть в кадр. Вся съемочная группа была настолько увлечена искренней игрой Лоллипоп, что никто не обращал на ту актрису внимания и никто не заметил, как под режиссерское ободрительное «Браво!» и операторское недоверчивое: «Неужели у них и правда роман?» девушка била ладонями по воде, пытаясь привлечь внимание, как ее красивое лицо исказилось гримасой ужаса, как лазурная вода вокруг ее судорожно изгибающегося тела окрасилась в красный. Только когда белая пена прибойной волны, в которой наслаждались страстью актеры, вдруг стала розовой, оператор поднял голову от объектива и подозрительно взглянул в сторону моря. Потом об этом случае долго сплетничали. Кто‑то говорил, это была взбесившаяся миниатюрная акула, кто‑то утверждал, что на красавицу напал скат. В любом случае спасти ее не удалось. Лоллипоп закончила рассказ в трагической манере себялюбивых эгоистов: «А ведь на ее месте вполне могла бы быть я… Меня потом так долго колбасило, ты даже не представляешь. Настоящая переоценка ценностей».
И тут же, без паузы, не обращая внимания на вытянувшееся Лизино лицо, она, смеясь, рассказывала, как не любит сниматься в лейсбийских сценах («Мне становится смешно! Понимаешь? Когда надо разыграть страсть с женщиной, я в самый неподходящий момент начинаю глупо ржать!»), как мечтает купить «Фольксваген»‑жук, как однажды неудачно нарастила волосы, как сгорела в солярии и неделю не могла сниматься…
Лиза не сразу заметила ту женщину.
