Мелисса Бэнк - Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле

Я этого хотела просто до боли и сказала об этом Роберту. Мне интересно было знать, когда я снова стану нормальной.

«Ты сейчас нормальная», — сказала Фейт.

«Это раньше ты была сдвинутая», — сказала Бони.

Фейт пояснила: «Если бы тогда ты была нормальной, он не стал бы звонить тебе сейчас».

— О'кей, — сказал Роберт. — Думаю, я подпишу договор об аренде. — И добавил: — Тебе не кажется, что я затеваю с тобой какую-то интригу?

Я встретила Донну. За выпивкой я призналась ей, что прочитала книгу, о которой она мне говорила — руководство по рыбной ловле.

— Хуже ничего не придумаешь, не правда ли? — сказала Донна.

— У меня примерно такое же мнение.

— Все эти восклицательные знаки! — проронила она. — Они не применимы к Нью-Йорку.

— И тем не менее эта чепуха срабатывает.

— Неужели ты отнеслась к этому всерьез? — спросила она. — Даже не знаю, зачем я тебе о ней сказала. Я сама пыталась делать нечто подобное. — И она рассказала, как притворялась, что держится поодаль от мужчин, но они, казалось, не обращали на это никакого внимания. — Быть может, все дело в том, какие мужчины мне встречались, — сказала она. — Таксисты. — И продемонстрировала, как с равнодушным видом дает им свой адрес.

Я рассказала ей о свидании с Робертом и о том, что он теперь постоянно звонит мне и уже нашел квартиру по соседству со мной.

— Ну и ну! — Донна рассмеялась над моим озадаченным видом.

— Все это выглядит так, словно я намеренно соблазнила его, — сказала я.

— Ну хороню, а что ты скажешь про всех этих парней, которые делают вид, будто они влюблены в тебя только для того, чтобы затащить тебя, как последнюю шлюху, в постель?

— Я затрудняюсь сказать, что это значит. Просто я хочу, чтобы это было реальностью.

— Что может быть большей реальностью, чем дни, когда он тебе не звонил? — спросила она.

Я собираюсь встретиться с Робертом, когда Фейт предупреждает меня: «Постарайся на этот раз не отпускать так много шуток».

«Послушай, — говорю я. — Смешить — это лучшее, что я умею».

Но Фейт не унимается: «Твоя манера отпускать шутки — это своеобразный способ задавать вопрос: „Ты меня любишь?“ И когда ты слышишь смех, тебе кажется, будто бы тебе отвечают: „Да“.

Следует продолжительная пауза.

Фейт предлагает: «Пусть он поухаживает за тобой».

Бонн вручает мне свой дезодорант. «Можешь смешить его сколько твоей душе захочется, но после того, как он сделает тебе предложение».

Роберт приходит раньше времени и говорит, что хочет пригласить меня на спектакль. Он купил палку для Изабель, чтобы она ее грызла, и собака одарила его таким благодарным взглядом, который порадовал бы и меня.

Я наливаю ему бокал вина и направляюсь обратно в ванную, чтобы досушить волосы. «Вот теперь это настоящее свидание», — говорит Бонн.

Я отвечаю: «Настоящее свидание — это, пожалуй, катание в экипаже по Центральному парку».

Сквозь шум работающего фена я слышу телефонный звонок, а когда выхожу в гостиную, замечаю, что Роберт хмуро смотрит на телефонный аппарат. Гас интересуется, не желаю ли я пообедать с ним на следующей неделе.

Роберт поднимает на меня глаза. «Она не может, — отвечает он в трубку. — Извините».

Мы ходили смотреть «Простые смертные» — спектакль из одноактных пьес Дэвида Ивса[30]. Больше всего мне понравилась пьеса о свидании двух бабочек-поденок. Они смотрят документальный фильм о дикой природе, где речь идет о них самих, и узнают, что их жизнь продолжается всего-навсего один день. После совокупления они умрут.

Мы с Робертом уходим из театра потрясенные, нас одолевает избыток чувств. Мы разговариваем, перебиваем друг друга, хохочем, беспорядочно целуемся.

Он говорит:

— Я хочу соединиться с тобой и умереть.

Мы выпиваем в одном из старомодных ресторанчиков в театральном районе. Роберт говорит, что спектакль о бабочках-поденках в точности такой, каким он старается сделать каждый рисунок, — красивый и забавный, грустный и правдивый.

— Я хочу взглянуть на них, — говорю я.

— О'кей, — говорит он и достает лист бумаги. Там изображена Изабель — это рисунок пером, — и я думаю: это мужчина, о котором я мечтала, сама о своей мечте не догадываясь.

«Расслабься, — говорит Фейт. — Это всего лишь набросок».

Придя ко мне домой, мы принялись обниматься и, не снимая одежды, завалились на диван, на котором остались куски изгрызенной Изабель палки.

Вначале голос Фейт звучит не громче отдаленного гудка автомобиля. Но вот он усиливается, и я слышу ее «нет!».

«Да!» — кричу я ей.

«Ты ведь не хочешь его терять, — говорит она. Таким голосом отговаривают выпить кислоту или прыгнуть в окно. — А именно на этом пути ты потеряла всех тех мужчин, которых действительно желала».

Я вздохнула в душе и отстранилась от Роберта.

— Что случилось? — спросил он.

Я сказала, что еще не готова с ним спать.

— О'кей, — сказал он и снова притянул меня к себе. Мы еще несколько минут продолжали целоваться, ласкать друг друга и прижиматься. Потом он поинтересовался: — А теперь готова?

Этот мужчина был способен заставить мое тело петь, а меня смеяться. «По какой из этих причин ты не хочешь бросить его?» — спросила Фейт.

Роберт сообщил мне по телефону, что сегодня ему звонила его бывшая подруга, красотка Аполинер.

Я хотела спросить, кто она такая и как он относится к ней, но Фейт буквально выхватила у меня трубку. Вместо этого я спросила, давно ли они знакомы.

Оказывается, почти год. Именно из-за нее Роберт оставил Нью-Йорк. «Она обложила меня оброком, своего рода десятиной». Он спросил, не возражаю ли я заключить антидесятинный пакт.

Я выбираю способ, который диктует мне опыт по части сбора десятины, но Бонн говорит: «Он не должен об этом знать!»

Мы пошли выпить в кафе, что между нашими домами. Роберт спросил меня, чем бы я хотела заняться вместо службы в рекламе.

Я подумала: хорошо бы делать цветные гирлянды и вырезать из бумаги листья. Теперь, правда, мне не особенно нравятся детские садики. Но я просто помотала головой.

Роберт сказал:

— Давай составим список занятий, которые тебе были бы интересны.

«Нет, — сказала Фейт. — Не позволяй ему думать, что ты нуждаешься в помощи».

— Мне не нужна помощь, — сказала я.

«Он подумает, что ты — неудачница!» — говорит Бони. Большим и указательным пальцем она изображает латинскую букву L, сжимает их и быстро разжимает: символ-знак НЕУДАЧНИКА.

На следующее утро Роберт не позвонил, днем и вечером тоже. Вряд ли стоит упоминать, что я тоже ему не звонила.

В пятницу мы, как договорились, ходили в кино, но он не держал меня за руку в темном зале, не целовал в такси по дороге домой. Я хотела спросить, что произошло, но Фейт запретила мне затрагивать эту тему. «Это покажет, как сильно ты озабочена».

Когда такси подкатило к Драконий, Роберт сказал, что устал. Он не стал спрашивать о моих планах на субботний вечер.

В субботу я читала до полуночи. Выгуливая последний раз Изабель, я проделала весь путь до его улицы и обратно — по теневой стороне. Роберт с Аполинер сидели у него на веранде. Когда я пришла домой, меня всю трясло.

Когда в воскресенье зазвонил телефон, я сразу же схватила трубку. Но это был парень, которым я увлекалась, когда училась в колледже, — Билл Мак-Гайр, по прозвищу Мак. Сейчас он жил в Японии. Мак сообщил, что в следующий уикенд он прилетает в Нью-Йорк и приглашает меня отобедать с ним в субботу.

Я колебалась.

Бони сказала: «Ну и ступай с ним».

Я ответила: «Я уже когда-то встречалась с ним. Теперь я хочу остаться здесь с Робертом».

«Он не останется здесь», — замечает Бони.

«Как знать», — отвечаю я.

«Ты же видела их вместе!» — восклицает Бони.

«Возможно, они просто друзья», — говорю я.

«Друзья?» — переспрашивает Бони.

«Он поехал в Оберлин», — говорю я.

«Не обращай внимания, — вмешивается Фейт. — Охотники любят состязания. Это дает им ощущение, что желаемый ими объект достоин того, чтобы им обладать».

«Но я буду чувствовать себя ужасно, если он придет на свидание не один», — говорю я.

«А если ты сама попробуешь создать прецедент?» — предлагает Фейт.

«Ничего не получится», — бросает Бони.

Я согласилась отобедать, но, повесив трубку, вздыхаю: «Это неправильный поступок».

«Правильный, — говорит Фейт, расстегивая молнию на платье, — просто он необычный».

«Нет, — настаиваю я. — Неправильный».

Под платьем у нее французская шелковая комбинация с тонкими тесемками. «Ты всегда будешь следовать своим привычкам?» — спрашивает Фейт.

«Да», — отвечаю я.

«Это поможет», — говорит Фейт решительно.

«Кажется, ты права, — говорю я. — У тебя прелестная комбинация».