Джеймс Олдридж. - Дипломат

– Вы, должно быть, считаете Иран полицейским государством, – сказала она.

– Более или менее. – Мак-Грегор поглядел на нее, недоумевая, почему она об этом заговорила.

– Я читала эти телеграммы, – пояснила Кэтрин.

– Вот как?

– Недавно пришла еще одна для Эссекса. Я сама ее отнесла. По-моему, вам следует знать о ней. Там идет речь о вас, и я отчасти виновата в этом.

Он молчал, глядя на нее.

– Повидимому, Хэмбер и Стайл изобразили ваш новогодний разговор с ними как официальное заявление о миссии Эссекса, Форейн оффис телеграфировало Эссексу, вежливо указывая ему, что это, по меньшей мере неосторожно. Вот я и решила, что вам следует об этом знать.

– С какой стати эти газетчики вообще на меня ссылались? – удивленно спросил он.

– Вы ведь сопровождаете Эссекса, не так ли?

– Но ведь у нас была совершенно частная беседа, и они это прекрасно знали.

– Конечно, знали, – сказала она, – но для них нет ничего святого, а я не предупредила вас, это моя вина. Не знаю, что предпримет Эссекс, но…

– Он только что по телефону вызвал меня к себе.

– Я так и знала. Поэтому я и пришла предупредить вас.

– Очень мило с вашей стороны. – Мак-Грегор провел рукой по своим растрепанным волосам. – Должен признаться, что поступок этих газетчиков меня изумляет.

– Вы еще не знаете, на что они способны, – сказала Кэтрин и добавила без всякого перехода: – Зачем вы помадите волосы? Так они гораздо лучше.

Он не слышал ее замечания. Он думал о том, что Хэмбер и Стайл слишком много себе позволили. Они, должно быть, с ума спятили, если ссылаются на него, как на официальное лицо или официальный источник информации. Во всяком случае, это безобразие. Он вдруг разозлился.

– А ведь это подло с их стороны!

– Такова их профессия, – сказала Кэтрин философским тоном.

Он вдруг задумался. – Как раз перед уходом я начал говорить об Иране. Вы, должно быть, поэтому и поспешили увести меня?

– Сейчас не помню, – сказала она. – Но, вероятно, поэтому.

– Может быть, мне следует принести вам свою благодарность? – едко сказал он.

– О, не трудитесь, – улыбнулась она. – А этих американцев приходится принимать такими, какие они есть. Пусть их, а вы позабудьте обо всей этой истории.

– Ничего другого мне и не остается, – сказал он.

Кэтрин отодвинула кресло, оно стояло слишком близко к электрической печке. Она ждала, когда Мак-Грегор взглянет на нее, но он смотрел куда-то прямо перед собой.

– Вы в самом деле собираетесь возвращаться в Лондон? – спросила она.

– А кто вам об этом сказал?

– Тут все обо всех всё знают, – сказала Кэтрин.

– Вероятно, Асквит?

– Да, мне сказал Джон. Так, значит, вы уезжаете?

– Если удастся. – Он завязал галстук.

– Но почему? – спросила она.

– Эта работа не по мне, – сказал он. – И будет глупо, если я останусь.

– Нашли время удирать, – сказала она. – Если вы так заботитесь о вашем Иране, Мак-Грегор, так вот вам случай принести ему пользу. Зачем отказываться от такой с возможности?

– Тут я ничем не могу быть полезен.

– Ну, в это вы и сами не верите, – сказала она. – Ведь вы же умный человек! Это сразу по вашим волосам видно. Очень легко и просто фыркать на такую работу только потому, что вы не согласны с ее целями.

– Я хочу понимать, что я делаю, – возразил он. – А понять эту дипломатическую стряпню невозможно. В ней нет твердых законов и правил, и дипломаты подходят к проблемам вроде иранской с предвзятым мнением. Факты здесь роли не играют.

– Сколько презрения!

– Сколько накопилось.

– Всякая дипломатическая деятельность – жонглирование миром, – сказала она, – но при этом иногда принимаются и важные решения, Мак-Грегор. И среди них бывают неплохие решения.

– Я не хочу в них участвовать, – сказал он.

– А почему? Не судите о дипломатии по некоторым ее представителям, которые вам начинают не нравиться. Просто бывают плохие дипломаты, как бывают плохие ученые.

– Плохие ученые не делают карьеры, – сказал он.

– Представьте себе, что такова судьба и плохих дипломатов.

– Не представляю.

– Не все знаменитые дипломаты хороши. Я не это хочу сказать. Она встала и оправила свои лыжные штаны таким движением, каким женщины оправляют юбку. – Есть, конечно, и очень бездарные дипломаты, но, как правило, большинство из них люди разумные, образованные и честные, каким бы жульничеством они ни занимались.

Он покачал головой. – Нет уж, по-моему, лучше держаться от них подальше.

– Не торопитесь с вашими мрачными выводами, – сказала она. – Пробуйте иногда плыть по течению. Это замечательное чувство, оно вам понравится, а тогда вы и к своей работе будете относиться совсем по-другому. Повремените, еще успеете принять решение.

Он надел пиджак. – Я и так слишком долго раздумывал.

– Вовсе нет, – сказала она. – Что значат для вас еще несколько недель? Побудьте здесь и понаблюдайте за событиями, а если вам не понравится то, что здесь происходит, скажите об этом Эссексу. Он не обидится.

– Вряд ли мне удастся уехать, – сказал Мак-Грегор.

И она отправилась на лыжную прогулку, а он поднялся к Эссексу.

Эссекс посмотрел на него и подумал, что все в это утро выглядят как-то чрезмерно молодо. Обычно бледное, лицо Мак-Грегора разрумянилось от мороза, и Эссексу показались неуместными его собственная бархатная куртка и комнатные туфли. Это было слишком по-стариковски. Он отошел к кровати и переоделся, предоставив Мак-Грегору терпеливо дожидаться у стола. Эссекс надел костюм, полосатую рубашку, пригладил волосы, раскурил трубку, сел в кресло и скрестил руки на груди.

– Вы такой тихоня, Мак-Грегор, – сказал он, – а впутываетесь в большие неприятности. – Эссекс бесцеремонно разглядывал Мак-Грегора, как будто видел его в первый раз.

– Чем же я провинился? – Притворство плохо удавалось Мак-Грегору.

Эссекс взял телеграмму. – Вы сказали американским корреспондентам, что моя первоочередная задача – заставить русских уйти из Азербайджана. Они сообщают, что мы видели в Москве только Сушкова и Корина. Вы действительно рассказывали им такие подробности?

– Конечно, рассказывал, и притом совершенно не подумав. Но все эти комментарии о русских в Азербайджане целиком вымышлены.

– Измышлять и приписывать – такова их специальность, – резко возразил Эссекс.

– Кроме того, они не могли не знать, что это была частная беседа.

– Ну, с такими молодчиками не может быть частных бесед, Мак-Грегор, и вам бы следовало это знать. Вы – лицо официальное, и в какой бы обстановке вы ни говорили о своей работе, вы выражаете только официальное мнение. Тут еще много всякой всячины и все «из достоверного источника». Этот «источник» тоже вы?

– Должно быть, – сказал Мак-Грегор.

– Разве вы не понимаете, что это ставит под угрозу всю нашу миссию?

– Я не говорил ничего такого, что могло бы создать эту угрозу.

– Может быть, – согласился Эссекс, – но бесцеремонная ссылка этого Хэмбера на ваши слова может провалить все наше дело: ведь русские, прочтя это, предложат нам укладывать чемоданы.

– Да что же, в конце концов, они написали? – Мак-Грегор не выдержал томительной неизвестности и протянул руку к телеграмме, но Эссекс не мог отказать себе в удовольствии прочитать ее вслух.

– «Несколько дней назад, после основательной встряски при аварии самолета, – читал Эссекс, – сюда прибыл глава английской миссии лорд Эссекс, чтобы вести переговоры с Кремлем относительно действий русских в Азербайджане – недавно восставшей провинции Северного Ирана. Предполагают, что лорд Эссекс получил прямое указание от премьера Эттли пойти на самые крайние меры, чтобы добиться от русских объяснений по поводу поддержки ими левой демократической партии, которая подняла восстание с целью добиться автономии для Азербайджана. Помощник лорда Эссекса А. Э. Мак-Грегор сообщил сегодня вашему корреспонденту, что первоочередная задача Эссекса – заставить русских уйти из Азербайджана. Из этого явствует, что Англия располагает новой информацией, которая позволит ей требовать, чтобы все карты были выложены на стол. Хорошо осведомленные круги разделяют это мнение и заявляют, что приезд сюда лорда Эссекса указывает на то значение, которое придает английское правительство азербайджанскому вопросу. Вашему корреспонденту сообщили также, что лорд Эссекс уже имел беседы с Александром Сушковым и Владимиром Кориным из личной канцелярии мистера Молотова, но что это была только подготовка к более важным переговорам с Молотовым. Переговоры эти будут проходить в Кремле, и полагают, что в них примут участие самые высокие инстанции».

– Какая бесстыдная стряпня, – раздраженно сказал Мак-Грегор.

– Вы снабдили их продуктами для этой стряпни, – заметил Эссекс.

– Но все это легко опровергнуть.

– Опровержение только ухудшит дело. Мы не хотим, чтобы вокруг нашей миссии разгорелась газетная полемика. Печать – вещь опасная, и об этом всегда следует помнить. Она помогает только тогда, когда вы сами в ней нуждаетесь, Мак-Грегор, а во всех остальных случаях бойтесь ее, как огня. Ваша беседа с журналистами дала Молотову в руки оружие против нас.