Оксана Робски - День счастья — завтра
— Как? — Видимо, в подобную ситуацию директор поверить не мог.
— Так. Она купила себе другое. — Анжела лучезарно улыбнулась, — Я приехала, чтобы забрать аванс.
— Вряд ли это возможно!… — задумчиво произнес Саша.
Анжела не обратила внимания на его слова.
— Но по дороге сюда я подумала: а не взять ли это платье себе? — Она взглянула на продавца. Тот снова мысленно представил самолет. — Но только вы мне дадите хорошую скидку!
— Дадим, — послушно кивнул продавец.
— Сколько? — Анжела подозрительно сощурилась.
Продавец отвел взгляд:
— Десять процентов.
— Смешно. — Анжела встала. — Продавайте его сами.
— Пропадет аванс вашей подруги. А мы его и так продадим.
— Ей на аванс наплевать.
— Извините. Больше мы ничего не можем вам предложить.
— Сорок — и я его беру.
Еще минут десять, и Анжела взяла платье с десятипроцентной скидкой.
— Я ведь ваша постоянная клиентка! — сказала Анжела обиженно.
— Поэтому мы вас и любим.
Она вышла из «Soho», разминувшись со Снежанной всего на минуту.
Когда Анжела приехала, мы уже причесались в «Aldo Coppola» и заказывали суши в японском.
Мне позвонила Снежанна.
Она ругалась матом, как пьяный прораб.
В «Soho» ей рассказали, кто забрал ее платье.
Анжела сидела напротив меня и довольно улыбалась.
— Зачем? — спросила я подругу одними губами.
— А ты помнишь, как она во «Фреско» на Дениса вешалась? Пусть думает в следующий раз! — возмутилась Анжела громко. Так громко, чтобы это услышала Снежанна на другом конце провода.
— Я могу дать тебе одну наводку в качестве утешения, — сказала я Снежанне. Та жалостно всхлипнула. — Езжай в Столешников. Там есть Jimmy Choo с нефритами. Зеленовато-голубые. К изумрудам — то, что надо. $2000. У тебя есть скидка?
Мы опоздали часа на полтора. Денис с Антоном уже были там. Как и остальные приглашенные мужчины. А девушки подъезжали до самой ночи. Все собрались только часам к одиннадцати.
Выступал известный певец. Суперзвезда.
40 минут — $8000. Через 40 минут именинница попросила его спеть еще. За дополнительную плату. Певец отказался. Сказал что-то вроде: «Не буду таким доступным. Пусть меня хотят». Его захотели очень. Увеличили цену почти вдвое. Он отказался уже просто из вредности.
Потом пели еще несколько групп, названий которых я не знала, но их песни были шлягерами.
Мы танцевали. И пили виски.
Девушки ревниво разглядывали изумруды друг на друге. Когда кто-то видел что-нибудь особо роскошное, тут же слышался комментарий: «Подделка».
Вспоминали тех, кто не приехал.
— Конечно, Катрин нет. Откуда у нее изумруды?
— Да нет, она просто не в Москве.
— Конечно, улетела, чтобы не опозориться.
Я ела фуа-гра и запивала шампанским Crystal Rose за $600 бутылка. В закупке — $230. Но вряд ли его здесь приобретали оптом.
Мужчины сидели в черных и синих костюмах, разговаривали о делах и медленно напивались.
— Мне надо обойти гостей, — сказала Снежанна после второй бутылки Crystal.
— Уже, мне кажется, и не надо.
Я критически оглядела ее. Кивнула Данилиной. Та расцеловывалась с Юлией Бордовских.
Гостей было человек двести. Всех Снежанна уже обойти не могла. А если бы она выказала свое внимание только половине, то вторая половина обиделась бы.
Но на самом деле я и не была уверена в том, что хотя бы большая часть гостей знала, как зовут именинницу. Потому что девушки у Пузика менялись с обнадеживающей частотой.
По всему пути в туалет выстроилась охрана гостей. Когда я возвращалась, вытирая на всякий случай нос, мне хотелось закричать им: «Пли!» — и чтобы они повыхватывали свои пистолеты и устроили праздничный салют. В Снежаннину честь.
И в мою.
Пузик танцевал на сцене рок-н-ролл. Как ему удается быть таким жизнерадостным, с его-то количеством денег? Думаю, это даже не миллионы.
Я пожалела, что здесь нет Стаса. Как мы целовались в ночном клубе!
— Я влюбилась, — сообщила я Снежанне.
Я снова перешла на виски.
— Здорово. Кто он? — спросила Снежанна, не сводя глаз с Антона.
— Никто. — Я рассмеялась. — Но у него потрясающие губы.
Я люблю класть лед в бокал руками. Пальцам так приятно ощутить прохладу!
— И все? — Снежанна посмотрела на меня с пониманием.
— И еще он совсем мальчишка. Если бы ты видела, как он на меня смотрит!
Снежанна кивнула. Они с Антоном смотрели друг другу прямо в глаза. Антон улыбался своей нахальной улыбкой сытого кота.
— Я влюбилась. — Официант подлил мне виски, и я подошла к Анжеле. В Marc Jacobs она выглядела бесподобно.
— Я тоже, — кивнула моя подруга.
Дениса окружили мужчины, и он лениво рассказывал им что-то про футбол. Удивительно, но глаза его собеседников почти горели. Это любовь к футболу или алкоголь? Наверное, и то и другое вместе.
Денису было привычно находиться в центре внимания, и нельзя сказать, что ему это не нравилось.
Катя оживленно разговаривала с Данилиной.
Я хотела сообщить им, что влюбилась.
Они не давали мне вставить слово.
— Прямо заказывать сны? — восхитилась Катя.
— Да. — Ира просто кивнула. — Над этим мы сейчас и работаем.
— Все-все-все, что хочешь? — не могла поверить Катя.
— Ну, пока то, что Schlossberg предлагает.
— А что они предлагают?
— Объясните мне, — попросила я. Я забыла про Стаса. — Тоже хочу сны заказывать.
— Ирка будет продавать наволочки с рисунком. И то, что нарисовано на них, будет тебе сниться, — объяснила Катя.
— Здорово. — Я удивилась.
— Есть очень красивая коллекция «Сны в Японии», — рассказывала Ира так, как будто речь шла о совершенно обыкновенных вещах, — или «Негреско».
— Это отель в Каннах? — уточнила я.
— Вот! — обрадовалась Катя. — Я бы купила! Пусть мне снится Лазурный Берег! Там всегда так весело! Но я останавливаюсь в «Du Cap».
— Я принесу шампанское, — решила я.
Идти не пришлось.
Официант вырос из-под земли как снеговик-боровик в сказке. Или кто там в сказке из-под земли вырастал?
— Ира, за твой талант! — провозгласила Катя. — И за то, чтобы наволочки со снами достались всем желающим!
— Но у нас приоритет! — уточнила я. — Мы же друзья!
— Спасибо, — сказала Ира. И нам с Катей одновременно захотелось ее поцеловать.
Я закажу себе наволочку с тортом «Наполеон». И как я его ем.
В какой-то момент я поняла, что сижу совсем одна.
Все танцевали, подходили друг к другу, смеялись. Я думала про Стаса.
Я думала про него каждой клеточкой своего тела, каждым завитком своего мозга.
Он сразу ответил на мой звонок.
Он говорил, что не может работать, что все время думает обо мне.
Я хохотала.
Он говорил, что в его жизни это в первый раз.
Я подливала себе виски.
Он говорил, что бешено ревнует меня.
Я строила глазки плечистому охраннику.
Он сказал, что соскучился.
Я уже готова была поехать к нему прямо сейчас.
Сработала давнишняя привычка. Не принимать решений после приема алкоголя. Особенно решений на сексуальную тему. Надо быть леди — лучше лишний раз не дать, чем дать лишний раз.
Мы договорились, что он завтра будет звонить.
Снежаннин день рождения приобрел особый смысл.
Я пошла танцевать. С Пузиком. Мы познакомились, когда одновременно начали отнимать микрофон у «Иванушек Интернешнл».
Снежанна танцевала с Антоном.
***Головная боль наутро была страшной. А еще говорят, что изумруды обладают лечебными свойствами.
Пенталгин помог, как всегда.
Я позвонила свекрови. Новостей не было. Они не перезванивали.
Поговорила с Мадам. Сайд заболел. Высокая температура, кашель.
— Наверное, что-то готовится, — сказала Мадам. — Он не выходит из своей каморки.
— Не спускайте глаз, — попросила я. — Пожалуйста.
Я лежала, накрывшись одеялом с головой.
Простым одеялом. Которое не могло защитить меня от радиоволн.
Оно показалось мне бесполезным и не мягким.
Старым.
И я сама показалась себе старой тоже.
Рембо не отвечал.
Я не жила. Я просто пережидала время.
Мне должен был звонить Стас.
Главное — не думать о таджиках. И о любовнике свекра. Главное — вообще не думать. Все утрясется само собой.
Как всегда.
И еще все — позавидуют.
И у меня будет молодой любовник. Для этого не обязательно быть гомосексуалистом.
Вот о чем думать приятно.
Нельзя даром растрачивать космическую энергию, как говорил жених моей приятельницы Валентины, когда она начинала фантазировать на тему свадьбы. Надо думать только о хорошем.
Я буду думать о Стасе.
Я закрыла глаза. Теплое солнце бабьего лета грело мои веки.
Я загадала: если он позвонит сейчас, значит, все будет хорошо. Если буду счастлива я — значит, будут счастливы все. И любовник, и свекор — все. Если он позвонит сейчас, значит, кто-то там наверху любит меня и заботится обо мне. А значит, и обо всех, кого я люблю. А может быть, так предначертано свыше и свекор снова влюбится в свою жену? И они будут трогательно носить друг другу пледы и грелки?
