Александр Покровский - Кот
Как, впрочем, и все шутки моего хозяина.
Вот вам образчик: по утрам, соскребая щетину у зеркала, он может заорать: "Что?! Бунт на корабле?! Всем оставшимся в живых нюхать мою пипиську!"
При этом у него вид сумасшедшего - толстый от естественных усилий природы, он становится еще пышнее, дышит, ноздри раздуваются, глаза лезут из орбит, а на затылке встает хохолок, как у старого заарканенного какаду.
То есть все атомы его существа находятся в том состоянии полного ликования, в каком пребывают только взнуздавшие друг друга влюбленные мухи.
(Кстати, я не знаю, почему у него на затылке встает хохолок, но готов поклясться, что не от шевелений разума.)
На этом глава о смехе моего хозяина заканчивается, и я умолкаю, чтоб не наговорить лишнего.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. Вот и Тихон
Входит Тихон.
– Только этого не хватало, - это сказал не Тихон, это сказал я.
– Никто не видел моей шапки? - это сказал Тихон.
Я всячески, насколько это возможно, выказываю свою глубокую личную заинтересованность.
Мне помнится, после случившихся весенних потоков я вернул шапку на место.
– Вот положишь вещь, - это опять Тихон, - а возьмешь потом обтруханый колпачок для редиски! Вот где она?
Он находит шапку:
– Дерьмо какое-то.
Когда речь идет о дерьме, ничего нельзя сказать определенно.
– Слоны ее, что ли, лизали?
Ну почему слоны?
– Точно, они… слоны.
– Да кому нужна твоя шапка! - говорит мой хозяин, лежа на койке.
Шурик вообще ничего не говорит. Шурик занят: он ковыряет в носу. Никогда не видел, чтоб из носа так тщательно все выгребали и систематизировали. Шурик серьезен. Он внимателен и осторожен, как туркменский археолог. Он сперва извлекает из носа козявку, оценивает ее, изучающе приближая к глазам, а потом уже перетирает.
– Твоя шапка, - говорит он неторопливо Тихону, не оставляя в покое козявки.
– …шапка твоя, - продолжает он, щелчками распространяя повсюду свои загогульки, - ходила гулять с моей шапкой. И чем у них закончилось это гулянье, сказать трудно, но по возвращении обе были утомлены.
Поначалу я полагал, что Шурик - полный кретин.
Теперь об этом можно спорить.
– Да, вот еще, - он все еще занят носом, - а что на нашем славном корабле делает твоя кроличья шапка?
– Я ее здесь забыл.
– После ссоры с любимой схватил самое драгоценное - и на корабль.
– Я в ней на рыбалку хожу.
– Иначе не клюет. Как наденешь эту лохомудь себе на клюкву, так вся рыба…
– Она вам мешает, что ли?
– Конечно! Конечно, мешает. А ты думаешь что? Что ни откроешь - оттуда вываливается твоя шапка. Отдай ее Басе, пусть он ее… месит.
– Пусть он лучше крыс месит, а мою шапку…
Я не стал все это дослушивать - улизнул в форточку.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ, сновиденческая
Известно, что санкюлоты не имели штанов. Это видно из самого названия (sans culotte).
Такое приходит в голову, когда ты бежишь в форточку, спасаясь от преследования.
Но ум!
Но мой собственный ум не перестает меня поражать.
И потрясать.
Вообразите, в момент беспорядочного бегства он занят поиском синонимов слову "санкюлот".
И он их находит. Это слова "голодранцы", "засранцы" и "пролетариат".
Я думаю, они могут быть употреблены в качестве ругательств.
И адресованы они должны быть тем убожествам, кто преследует другое существо за нетрадиционное использование старой кроличьей шапки.
Через какое-то время я вернулся, конечно.
Через ту же форточку.
И, когда я вернулся, у них царил мир, как в полевом госпитале: шапка лежала на своем обычном месте, и все ухаживали друг за другом, как это бывает с калеками, - поправляли постели, читали незрячим письма и рассказывали сны.
Я успел как раз на сны.
Говорил мой хозяин:
– …и по пустыне. И в этой пустыне где песок, где камень. И вот я иду там, где много камней. То есть не по камням, конечно, через пустыню проложена дорога, вот по ней я и иду. Вокруг никого, и вдруг сзади меня догоняет грузовик. Ничего не было - и вдруг грузовик. Мне становится страшно. Я бегу от него, а он за мной! Догоняет. Я устал. Останавливаюсь. И грузовик тоже останавливается. Я пошел - он поехал. Я остановился - он застыл. Тишина. Жара. Подхожу к нему, а он с затемненными стеклами. Кто за рулем - не разглядеть. Я беру палку - и по колесам, по кузову. И тут он поехал на меня. Я свернул с шоссе и бросился в пустыню - он за мной. Я петляю - он не отстает. И вот, откуда ни возьмись, возникает дом. Огромное здание. У него есть внизу узкий вход. Я ныряю туда, потому что уверен, что на той стороне есть такой же выход. Пробегаю по узкому коридору, выскакиваю наружу - и там меня ждет все тот же грузовик. Все. Я теряю сознание. Очнулся - лежу на больничной койке. Осматриваюсь - справа никого. Свет рассеянный и идет откуда-то сверху. Слева сидит человек в очках. "Вы чувствуете себя хорошо, - говорит он, - и я предлагаю вам прогуляться". И я действительно чувствую себя хорошо. Встаю и иду за ним. Место странное. Ему будто чего-то не хватает. Никак не пойму чего. Комнаты, коридоры, люди. Они молча кивают моему спутнику. Все очень заняты. Странный свет. "Мне нравятся люди вашего склада, - обращается на ходу ко мне мой спутник, - они надежны. Я как раз собираю таких. Вы их видите. Они идут нам навстречу. Это ученые, мыслители, поэты. Словом, люди нетрадиционного мышления. У меня тут целый город. Я купил землю в пустыне и перенес сюда свою резиденцию. Что будет, если положить на песок полый керамический шар, а потом начать убирать из-под него песок? Правильно, шар будет закапываться. У меня здесь сотни таких шаров диаметром до ста метров. В них мы и живем. Под песком. Между шарами гибкие переходы, наверх ходят лифты. Свет поступает с поверхности через систему зеркал. Вентиляторы гонят под землю воздух. Электричество я получаю от Солнца, ветра, атмосферного электричества и от таких маленьких проволочек: одна проволочка жарится на раскаленном песке, а другая находится на глубине сто метров.
Воду я выжимаю из воздуха и беру из подземных рек. Нечистоты и мусор утилизирую полностью. У меня лаборатории, лаборатории, лаборатории. Я покупаю людей, их мысли, их изобретения, их проекты, способности. Я плачу хорошие деньги. У меня живут семьями. У меня сады, водопады, бассейны, хорошая, здоровая еда.
У вас неплохие администраторские способности. Хотите ко мне? Обещаю, скучать не придется".
Что-то во мне взбунтовалось. Захотелось бежать.
"Нет-нет, не к чему бежать. Наверху пустыня. Заблудитесь и умрете. У меня никого силком не держат. Не захотите - очнетесь на том самом месте, где вас догнал грузовик, и до конца жизни будете думать, что все это вам приснилось".
И я сказал: "Нет".
– И что дальше?
– Проснулся.
– Вот это да.
Я тоже так думаю.
– А мне однажды снилось вот что, - вступает Шурик: - Идем мы под водой и вдруг получаем радиограмму: взорвался вулкан, и пепел затмил солнечный свет на три месяца. Началось обледенение. Нам предлагается идти в базу на всех парах, а то затрет льдами. И мы как помчались в базу - только свист стоит. А на экране видно, как быстро нарастают льды. И мы летим, а проход между льдами все меньше и меньше. Чувствуем: не успеваем. Тогда всплываем, топим корму и на скорости вылетаем на лед. И сначала лед под лодкой ломается, а потом достигает такой толщины, что даже не проминается, а лодка становится такой маленькой - не больше телеги, и мы все вылезаем и тянем ее дальше до базы на лямках, как бурлаки.
– Дотянули?
– Дотянули.
– Вот это да!
Я тоже так думаю.
– Тихон, давай свой сон.
– Да мне еще ничего не снилось.
– Ну расскажи чего-нибудь.
– А что рассказать?
– Да что хочешь.
– Могу рассказать, как я чуть не заболел сифилисом.
– Возражаю (Шурик брезглив), сифилис уже был.
– Был триппер.
– Да какая разница? "Встаю я утром, вижу - сифилис". Очень смешно.
Историю про "чуть сифилис" я слушать не стал. Я попятился, нырнул в форточку и тут же попал в лапы вахтенного - тот от счастья чуть не провалился, чуть не захлебнулся - заприседал, загоготал и забился, как крачка, нашедшая место под гнездованье.
– Кот! - все никак не утихал он. - Кот!
Вы знаете, в такие минуты я почему-то всегда сомневаюсь в реальности окружающего мира. Что-то в нем непременно смущает.
– Кот!
Ну, кот, кот! Ну?!
– Кот! - продолжает вахтенный свой брачный танец и сует меня носом в какую-то дыру. - Тут у меня живет крыса!
Я думаю, на этом корабле все слегка спятили.
– Вахта!
Вахтенный вздрагивает и вытаскивает меня из дыры.
– Что у вас тут происходит? Происходит у нас то, что я сунут носом в помойку, извиваюсь всем телом и никак не могу дотянуться до руки этого придурка.
