Самсон Агаджанян - Опаленные крылья любви
— Спасибо, рассказывай.
— Наташа…
— Погоди, Умар, об этом позже, я хочу услышать про Любу.
— С ней все нормально. Так вот, звоню, дверь открывается и вижу Наташу…
— Умар, ты не юли, я про Любу спрашиваю.
— Я же ответил тебе: все нормально. Меня весь аул вышел встречать, первым ко мне подошел мой тесть. Если бы ты видел выражение его лица, словно не я Героя получил, а он. Как ты думаешь, мог он отказаться от такого зятя, как я? В общем, помирились. Она тебе большой привет передала.
— Спасибо. Я рад за тебя. А что ты будешь делать с той красоткой? Она два раза звонила, интересовалась, когда ты приедешь.
Умар хитровато посмотрел на него.
— Она будет вторым запасным аэродромом.
— Ты в этом уверен?
— Думаю, да. Она любит меня…
— Хватит! — стукнул кулаком по столу Русин. — Я ей сказал, что ты с женой помирился и что ты просил забыть его.
— Володя…
— Попробуй только, по шеям получишь. А если узнаю, что опять будешь с ней шуры-муры крутить, Любе напишу. Я ее очень ценю и уважаю и не хочу, чтобы ты изменял ей. Интересно, как бы ты с ней поступил, если бы она тебе изменила?
— Командир, ты меня оскорбляешь.
— Что, задело? Да ты из нее отбивные котлеточки сделал бы! Ты мне напоминаешь песенку: «…Если б я был султан, я б имел трех жен…»
— А что, разве плохо иметь несколько жен? — засмеялся Умар. — Это же прекрасно! Вот, к примеру, возьми меня. Она ушла, а я, как последний дурак, страдал. Если бы у меня было несколько жен, между ними шла бы борьба, кому быть любимой женой. Вам, русским, это не понять. Имеете одну жену и радуетесь, а она вас…
— Нам, русским, все понятно. И прежде чем хаять русскую женщину, думай, что болтаешь.
— Ты что, обиделся?
— Да, обиделся. Мне противно, когда вы, нерусские, к русским женщинам липнете и тут же гадости про них говорите. Почему же ты, не успев с женой расстаться, сразу к русской побежал? Да потому, что ей в мире равных нет! Все, на эту тему больше ни слова. Рассказывай, как тебя награждали.
В ходе рассказа Умар упомянул имя полковника Жирова. Услышав его, Русин заволновался.
— Погоди, Умар, как ты сказал? Полковник Жиров?
— Да, он работает в отделе кадров Министерства обороны.
— А он не говорил, что мы вместе служили?
— Нет.
— У меня был комбат по фамилии Жиров, у того на щеке родинка была,
— Ну тогда он и есть, у него на щеке родинка. Мужик здоровенный.
— Теперь я понял, откуда анонимка, — Русин повеселел. — А то эта чертова анонимка покою не давала.
— Я что-то не понял…
— У нас с ним старые счеты, вот он и решил этим воспользоваться.
— Ты думаешь, он написал?
— Уверен на все сто процентов. Ты знаешь, на душе стало легко, давай выпьем,
Умар как будто только и ждал этой команды: тут же из дипломата вытащил две бутылки кунаевской водки, поставил на стол.
Прошло два месяца, в бригаде ожидали новое пополнение вместо увольняемых в запас. Полковник Русин сидел у себя в кабинете. Раздался телефонный звонок. На проводе был командир первого батальона майор Цакулов.
— Товарищ полковник, в мой батальон для прохождения службы прибыл ваш сын, лейтенант Русин.
Полковник не поверил своим ушам.
— Повторите, что вы сказали.
— Товарищ полковник, ваш сын рядом со мной, передаю ему трубку.
— Папа, это я…
Бросив трубку на аппарат, Русин выскочил из кабинета. Подчиненные при виде разгневанного лица комбрига останавливались и с тревогой смотрели ему вслед. А тот стремительно несся в расположение первого батальона. Резко открыл дверь, увидел сына. Андрей сидел рядом с комбатом. При виде отца встал и с улыбкой на лице пошел ему навстречу, хотел обнять его, но полковник рукой отодвинул его в сторону.
— Майор, а ну выйди.
Цакулов, опасливо поглядывая на разгневанное лицо комбрига, пулей вылетел из кабинета.
— Ты зачем приехал? Кто тебе разрешил? — вне себя заорал Русин.
— Папа, ты же сам меня упрекал, что я выбрал теплое место, вот я попросился сюда, чтобы выполнить свой долг…
— Молча-аать! — Русин с такой силой грохнул кулаком по столу, что графин с водой полетел на пол. — Я тебе покажу долг! Сейчас же собирай свои шмотки и прямым ходом в аэропорт. Ты понял?
— Папа, я никуда не поеду.
— Повтори, что ты сказал? — сжимая огромные кулаки, угрожающе произнес он.
Андрей, потупив голову, молчал.
— Ты что, сюда за славой приехал? Орден захотел?
— Папа, успокойся, ты лучше выслушай меня.
— Я тебя и слушать, и видеть не хочу. Сейчас же поедем в аэропорт. Я тебя сам лично отправлю.
— Товарищ полковник, — принимая строевую стойку, произнес сын, — тогда разрешите мне и свои взвод, с которым я прибыл сюда, с собой взять.
— Какой взвод?
— Папа, я же просил тебя выслушать меня… Меня сюда направили в составе роты, где я командир взвода. Нам дали команду сверху, вот мы и здесь. Я же не мог бросить взвод и остаться там. И какими глазами я смотрел бы на своих товарищей? Как бы ты на моем месте поступил?
— Дед знал, что вашу роту в Афган направляют?
— Я его не видел.
— Почему ты ему не позвонил?
Сын молчал. А Русин с его появлением неожиданно почувствовал страх. Он видел сотни смертей солдат, офицеров. Смерть подчиненных воспринимал с болью, но когда представил, что такая участь может постигнуть и его сына, ему стало плохо.
Андрей понимал состояние отца.
— Папа, — притрагиваясь к его плечу, тихо сказал он, — я не маленький, не переживай, все будет хорошо. Ведь ты рядом.
— Андрюша, здесь война, кровь…
— Папа, я обещаю тебе…
— Обещать, сынок, может только пуля, но она — слепая смерть и летит вслепую, незаметно и точно бьет в сердце матери и отца.
Прошли месяцы, за это время лейтенант Андрей Русин не раз участвовал в боевых действиях. Каждый раз, когда сын уходил на боевое задание, полковник со страхом ждал его возвращения. Однажды того долго не было, и когда ночью десантники вернулись в расположение бригады, Русин при виде погибших остолбенел. Его охватил животный страх. Ему показалось, что среди них и Андрей. Разглядев лица убитых, он облегченно вздохнул: сына среди них не было. И когда он увидел Андрея, идущего ему навстречу, неожиданно почувствовал, что ноги не держат его, опустился на землю.
Шел 1989 год. Десантная бригада полковника Русина жила обычной армейской жизнью. Уже более месяца она не участвовала в боевых операциях. Упорно шли разговоры о выводе войск из Афганистана.
День был солнечный, ничего не предвещало надвигающейся трагедии. Полковник Русин вместе с Умаром готовил годовой отчет. Неожиданно в кабинет влетел командир батальона майор Цакулов. Лицо его было восковым. Он хотел что-то сообщить, но лишь шевелил губами. Русин похолодел. «Андрей!» — молнией пронеслось в голове.
— Что случилось? — вставая, спросил Кархмазов.
Майор пытался что-то сказать, но не мог.
— Говори!.. — приближаясь к нему, резко потребовал Умар.
— Лейтенант Русин… — прошептал тот.
— Что с ним? — хватая его за грудь, крикнул Умар.
— Не могу, товарищ полковник, — взмолился майор. — Пусть сержант Петров расскажет, он был вместе с ним.
— Где Петров?
— Он в санчасти, ему душманы половой орган отрезали.
— Где лейтенант Русин?
— У душманов в кишлаке.
— Жив?
Майор отрицательно покачал головой.
— Не-е-ет, не-е-ет! — как медведь, зарычал Русин и, перевернув стол, выскочил из кабинета.
Умар кинулся за ним. Когда они забежали в санчасть, сержант Петров, лежа в кровати, тихо скулил. Возле него сидел врач. Умар подошел к ним.
— Что с лейтенантом? Где он?
Сержант, глухо рыдая, уткнулся в подушку.
— Товарищ полковник, — обратился врач к Русину, — пойдемте ко мне, сержант мне все рассказал.
Обхватив голову руками, полковник молча слушал рассказ врача.
А дело было так. Сержант Петров у лейтенанта Русина был замкомвзвода. На следующий день он должен был уволиться и решил матери сделать подарок. Он обратился к лейтенанту, чтобы тот отпустил его в кишлак, который находился в нескольких километрах, в магазин. Лейтенант не решился отпустить его одного и решил пойти с ним. Кишлак жил мирной жизнью. Офицеры и солдаты нередко заглядывали туда, там был богатый восточный магазин.
В магазине они стали выбирать подарки. Они не заметили, как туда вошли два бородатых афганца и, увидев русских, сразу же вышли. Сделав покупки, ребята вышли на улицу. Напротив магазина, мирно беседуя между собой, стояла группа афганцев. Они, вежливо улыбаясь, расступились перед русскими, давая им дорогу. Ничего не подозревая, ребята прошли мимо них. Проходя мимо бородатого афганца, лейтенант взглянул ему в глаза, мгновенно почувствовал опасность, тело сжалось в комок, но было поздно, что-то тяжелое опустилось на его голову. В глазах потемнело. Земля ушла из-под ног. Второго удара он уже не ощутил. Душманы, сбив его с ног, навалились на него и стали связывать руки.
