Александр Мильштейн - Серпантин
— Ну, как вам угодно... А я вас тогда прождал час, в кафе, когда мы договорились ехать...
— Она заупрямилась, — сказал Доплер, — простите, я ничего не мог сделать... Я как раз хотел с вами ехать, не знаю, как сказать... Я серьёзно воспринял ваш рассказ... О том, что приключилось с вами на дороге... Я подумал, что с вами можно заехать в запретную область... На автомобиле... Знаете, Ульрих — герой романа Музиля — говорил, что он хочет прямо на автомобиле проехать через ту область, про которую писали туманные мистики...
— Да, всяко бывает... Но я уже это проехал, знаете, просто выкинул наконец всё это из головы... Идёмте, — Манко взял Доплера за запястье... И сразу же выпустил его руку, как бы одёрнув себя за панибратство...
Но Доплер теперь интерпретировал всё по-своему...
— Вот видите? Меня уже нет. Вы сами только что почувствовали. Так что никуда мы не пойдём. Давайте вот здесь присядем, если вы не возражаете... Вы завтракали?
— Перекусил, — сказал Манко, — но здесь вообще не стоит есть. Давайте тогда в нормальное кафе... В «Орфей», что ли.
— Встретимся там через час, — предложил Доплер, — идёт? Мне нужно ещё в одно место зайти... — он усмехнулся, осознав, что фраза получилась двусмысленная... Но уточнять не стал...
Они в этот момент были уже в конце набережной, дальше асфальт переходил в бетонные плиты, с которых можно было либо сойти к морю, либо, если дальше пойти — на тропинку, вытоптанную в траве — она огибала невысокий двойной холм, напоминавший женскую грудь, и где-то там обрывалась...
Пройдя десять метров, Манко обернулся и увидел, что Доплер не пошёл ни к морю, ни вдоль... А, сделав несколько шагов вглубь суши, приблизился к человеку в кожаном шлеме... И о чём-то стал с ним говорить... Сразу было ясно, о чём, хотя мало ли... Манко вспомнил, что когда впервые увидел этого человека, даже не заметил, что за спиной у него стоит дельтаплан с мотором...
Когда человек в шлеме жестом пригласил Доплера к своей «этажерке», Манко, сам не зная, зачем он это делает... Быстро пошёл назад.
— А мне можно полетать? — сказал он.
— Можно, конечно, — сказал человек в шлеме... И крикнул в сторону группки лётчиков, стоявших чуть поодаль:
— Игорь! Клиент!
— Нет, — сказал Манко, — я с Игорем не хочу.
— Почему же? Ладно, клиент всегда прав. Хотите со мной, подождите. Полёт длится восемь минут. Вы — следующий.
— Нет, — сказал Манко, — следующим я тоже не хочу.
— Чего же вы тогда хотите? — задумчиво спросил человек в шлеме и погладил завитые усы — разводя в стороны большой и указательный пальцы...
— Я хочу полетать со своим старшим другом, — сказал Манко, — вдвоём. Сам буду вести самолёт, то есть дельталёт... Но я и самолёты водить умею. Я и в ВДВ служил...
— Так вы, батенька, тогда умеете сигать с самолётов, — усмехнулся человек в шлеме, — а с дельталётов это тоже возможно, но сложнее. Я один это умею...
— Вы меня не дослушали, — сказал Манко, — это я так, к слову... Я почётный член аэроклуба... Вообще, разрешите представиться...
И Манко перечислил все свои титулы — не забыв и депутатский...
— Ну и что? — сказал усач. — Это что, даёт вам право вот так брать у меня машину... А если разобьётесь? Что тогда?
— Я не собираюсь разбиваться, у меня дел много на земле, — сказал Манко, открыл маленькую кожаную сумочку и стал показывать дельталётчику документы...
Доплер за всё это время не проронил ни слова. Он сидел в кресле, глядя в море невидящим взором... Не то чтобы перед глазами у него была эта сцена... Нет, всё было ещё более предательски... Тело, сидевшее в «этажерке» и ждавшее, пока эти два странных человека в чём-то там разберутся, было пустым...
Накануне они с Леной гуляли здесь вечером, и, несмотря на какое-то небывалое нашествие комаров — которых там вообще, по идее, не должно было быть — на море... Доплер вдруг понял, что комары его не кусают... Только его одного — вокруг все чесались, хлопали себя по телу, шли «вприсядочку»... Именно в этом месте, казалось, комариная туча была наиболее плотной...
А его не укусил ни один комар, и теперь он думал, что уже вчера в его жилах текла не кровь, а морская вода...
При этом что-то оставалось в одежде, болталось, что-то неприлично лишнее, случайно задержавшееся в этом порнофильме...
Он увидел, что Манко что-то пишет, положив лист на кожаную сумочку... И, как будто передразнивая, достал блокнот и тоже стал что-то писать...
Манко поднял голову и сказал:
— Пётр Григорьевич, мы сейчас вдвоём с вами полетим. Я пишу расписку, тут мне не верят, так я оставляю залог... Это чистая формальность, вы увидите, как я вас покатаю, я — ас... Но что вы там пишете, если это не секрет? Тоже расписку?
— Да нет, — сказал Доплер, — я заметки делаю. Это профессиональное, знаете...
— А, для будущего фильма, — сказал Манко.
— Слушайте, вы мне оба уже надоели! — сказал человек в шлеме, как будто выплюнув изо рта кляп. — Вот вы — вылезайте из дельталёта. А вы прекратите мне морочить голову! Это просто невозможно!
— Ну подождите ещё минутку, — сказал Манко Доплеру, — допишите сценарий... Я сейчас.
С этими словами он увлёк человека в шлеме за собой, приобняв его одной рукой, отвёл куда-то в сторону. Через несколько минут он пошёл назад один — владелец летательного аппарата остался стоять на месте. Вдруг он крикнул в спину Манко:
— Эй!
Манко обернулся и увидел, что тот стянул с головы шлем и протягивает его...
— Не надо! — махнул рукой Манко.
Усач подбросил шлем немного вверх, как сдувшийся, подранный мяч... Поймал, но надевать не стал. Он наблюдал теперь за происходящим молча, скрестив руки на груди и расставив кривые ноги в сапожках.
— Ну как? — крикнул Манко, когда дельталёт, пробежав десять метров по утрамбованной глине, взмыл в воздух...
Доплер молча озирался по сторонам...
— Нравится? — крикнул Манко.
— У меня ощущение, что я сижу за своим письменным столом... На старой квартире... Там у меня стоял вентилятор, прикреплённый к столу болтами...
— Ну да, этажерка, — сказал Манко, — но неужели вам не нравится, смотрите, мы поднимаемся выше! Куда летим?
— К Кара-Дагу, — сказал Доплер.
— А, сейчас... Тут тоже красиво, смотрите вниз...
— Красиво. Эти длинные холмы... Похожи на варанов... Которые сцепились...
— Здорово, да? Мы потом подлетим и к Кара-Дагу...
— Но выше мы уже не будем подниматься? — уточнил Доплер.
— Нет, всё. Разве не хватит?
— Я думаю, что хватит, — сказал Доплер, — надеюсь.
— На что надеетесь?
— Да в общем, ни на что... Вот, возьмите. Только аккуратно, а то улетит, — сказал Доплер и протянул Манко сложенный листок.
— Простите, Пётр Григорьевич, но я не могу сейчас читать. Эта смешная конструкция... Требует от меня...
— А не надо читать, вы просто положите в карман. Или, если вы позволите, я положу вам. Можно?
— Ну да, — сказал Манко, — но что-то мне не нравится эта голубиная почта... Эй, вы зачем?! — крикнул он, увидев, как Доплер расстёгивает ремень безопасности...
— Прощайте, — сказал Доплер и стал валиться на бок... Но Манко, заорав:
— Куда?! — схватил его за ворот...
— Пустите, — сказал Доплер, — сейчас же... Вы просто не понимаете...
— Я всё понимаю! — крикнул Манко, — я за вас подписался, зачем же вы так?
— А я написал письмо! — взвизгнул Доплер, — оно у вас в кармане. Там всё, как полагается, в смерти прошу не винить, подпись... Пустите меня. А то это плохо кончится, вам ещё рано, пустите, пустите...
Дельталёт летел теперь как бы по спирали, Манко напрягал все свои силы, чтобы не дать свалиться на бок — теперь уже не только Доплеру...
— Блядь, что ж вы делаете! — сказал он. — Мы сейчас упадём!
— Хорошо, — сказал Доплер, — пустите меня. Я обещаю, что не буду.
— Смотрите у меня, — сказал Манко и отпустил рубашку, — а то я вам... Кара-Даг не покажу... Я же не могу так... управлять одной рукой, другой вас держать, да ещё третьей бороться с болтанкой... Эй, так мы не договаривались! — крикнул он, увидев, что Доплер, взявшись рукой за борт, пытается подняться...
— Прощайте, мой друг, — сказал Доплер.
— Стоять! — закричал Манко и, отпустив руль, не глядя, ударил Доплера — сбоку, без размаха, левой рукой... угодив при этом в висок, а не в челюсть...
После этого ему каким-то чудом удалось вывести дельталёт из виража с сильным креном...
И теперь траектория была наклонной пологой линией...
Дельталёт двигался в режиме скольжения...
Доплер сидел совсем тихо...
Теперь только Манко подумал, не слишком ли сильно он его...
Старик — ему ведь много не надо...
— Всё, сейчас уже идём на посадку, Пётр Григорьевич, — сказал Манко, разворачивая дельталёт над морем... Замечая белый треугольничек на поверхности воды... «Вот, снова показался след от её купальника... Как это она сказала? Тело из тех же букв...» — вспомнил Манко...
