Валерий Зеленогорский - ULTRAмарин
Мстить жене Сергеев не стал – что возьмешь с глупой бабы, цепляющейся за прошлое, но яйца стал беречь от чужого глаза и носить, как хоккеист, пластмассовую накладку на всякий случай – вдруг ей взбредет повторить попытку?..
Случай, когда эффект бабочки Лоренца не работает, или Ошибка Маркса
Сергеев лежал на диване и ждал возмездия, небеса молчали.
Молчала и жена, заставшая Сергеева с домработницей в недвусмысленном положении – в позе вид сверху.
Бес попутал Сергеева в обычный рабочий день, когда он днем вернулся домой собраться в командировку.
До этого у него никогда не появлялось желание завалить домработницу, хотя близость между ними была. Первым попался Сергеев, когда домработница застукала его в туалете голого и беззащитного, справляющего нужду, совсем не малую. Увидев его красное от напряжения лицо, она отпрянула, смутившись, и Сергеев долго не выходил, ждал, когда за ней хлопнет дверь.
Через какое-то время он сам застал ее на своем горшке, уставшую после пятичасовой работы, писавшую на дорожку.
Пелена предрассудков упала, они увидели друг друга, и тайны между ними не стало. Далее должна была последовать развязка или кто-то должен был уйти. Сергеев из дома уходить не собирался, а у работницы другого места не было, но падать в койку хозяина в ее планы не входило.
Вмешался бес и все попутал.
Когда Сергеев ввалился в обед в отчий дом, атмосфера там была накалена.
Радио исполняло песню Кристины Орбакайте «Перелетная птица», в холле, ритмично покачивая задом, труженица метлы и совка мыла пол в позе, не вызывающей сомнений. Сергеев залюбовался грацией половых работ и завел с ней беседу о смысле ее жизни.
Отвечать, стоя раком, на судьбоносные вопросы неудобно, да и все как-то неожиданно случилось. Когда ее принимали на работу, одним из условий было не разговаривать с хозяином, а тут целая дискуссия в неудобной позе. Можно бы и прерваться, но опоздать на электричку было смерти подобно.
Диалога не получалось. Она двигалась задним ходом и отвечала невпопад из-за прилившей к голове крови. Напряжение нарастало, звонок в дверь показался спасительным – пришла хозяйка.
Опытным взглядом оценив мизансцену, она все поняла – ее благоверный бил копытами, бедная жертва пыталась сохранить рабочее место, и пока еще ничего не произошло. Как хорошо, что в салоне она отказалась от новой услуги «макияж зубов в тон помады» и пришла в самый переломный момент. Еще минута – и пришлось бы проломить череп охотнику за косулей. Грех на душу брать не хотелось, и она ушла в ванную унять отрицательную энергию. В то же время в Индонезии местное МЧС дало отбой штормового предупреждения, Лоренц оказался не прав в частном случае.
Весь вечер за чаем Сергеев отбрехивался от вопросов о своей похотливой сущности – он твердо помнил священное правило любого ходока: полный отказ, никакого сотрудничества со следствием.
Когда-то его товарищ прославился тем, что отбил все наветы в ситуации, хотя лежал с подругой жены на супружеском ложе без нижнего белья. Он доказал жене (являясь членом КПСС), что объективная реальность, данная нам в ощущениях, – это ложный постулат Маркса, и потом даже защитил по этой теме диссертацию, взорвавшую ученый мир.
Ученый совет аплодировал стоя, жене тоже пришлось поверить. Она подтвердила пословицу «Не верь глазам своим».
У нас всегда так – если любая бабочка даже не взмахнет крыльями в Бразилии, то в России конкретно кого-то поимеют.
1001 день без Маши
Глава 1
Горький чай отчаяния
С.С. сидел в ресторане и отмечал юбилей – почти три года он жил без Маши. За эти годы ничего не изменилось – она жила со своим мужем, он со своей женой, все остались при своих, ничья.
Он сидел за столом и первую рюмку выпил за время, когда счет мог быть другим: он мог бы поставить мат своему браку, потерять пару дорогих фигур, стать из пешки ферзем и выиграть. Но жертвовать своими дорогими фигурами не стал, пожертвовал маленькой дорогой пешечкой, очень ценной фигурой, способной стать королевой на его шахматной доске. Но в эти шахматы он оказался слабым игроком…
Он выпил и мысленно послал сообщение той, за которую он сегодня пьет один.
Он всю тысячу дней разговаривает с ней, жалуется на жену, партнеров, плохую погоду и бессонницу. Звонить, как раньше, в пять утра он уже не может – чужая семья у его девочки.
Он безропотно ждет ее утреннего звонка, когда она едет на работу, а потом и вечернего, и так каждый день.
В выходные связь прекращается – в субботу и воскресенье звонить нельзя. Он знает это и терпит. Научиться этому было нелегко, невозможно было смириться с таким расписанием. Почему нужно терпеть, когда хочется услышать родной голос, – пустой вопрос, но терпение и труд все перетрут. По такому рецепту С.С. перетер все свои жилы и канаты и научился жить по новому календарю.
Отношения в удаленном доступе продолжаются до сих пор, разговоры стали спокойнее, когда он ей жалуется иногда на свою половину, у нее очень редко проскальзывает обида: ты ничего не сделал, чтобы было иначе. Этот список выжжен на его сердце каленым железом («Нет ребенка, нет даже собачки…»). Он тогда молчит или с жаром убеждает, что так лучше. Себя он давно убедил, что все произошло правильно. Каждый раз, когда с ним что-то случается, он говорит себе: «Ну вот, а как бы было в другой комбинации?», понимая в глубине души, что жизнь – это не комбинации на разных снарядах, кольцах или коне, это многоборье, и твое копье, посланное в чужое сердце, пробьет его. Это у купидонов стрелы в сердце ничего не разрушают, на то они и купидоны, толстые мальчики. Им все нипочем от картонных стрел, а толстые старые мужчины не должны баловаться колющими предметами, это больно другим…
Вторую рюмку он выпил тоже за Машу, с благодарностью, что она у него была и есть, что пожертвовала ему кусок своей единственной жизни, простила, живет с ледяным сердцем и никак не оттает, не дает своему сердцу еще раз открыть дверь – боится, что опять нарвется на чужие препятствия, на стену, за которой пустота. Дверь заперта, ключ брошен в реку, можно нырнуть и поискать в темной воде, но нет сил и желания барахтаться в тине и мусоре прошлого.
За эти три года он виделся с ней всего шесть раз, встречи были короткими и горькими, как горький чай отчаяния, который он пил вместо водки. Они, как правило, долго планировались, часто откладывались из-за нелепых обстоятельств. С.С. раньше нервно ждал, потом перестал ждать. Когда они наконец встречались ненадолго, то возникала дикая напряженность, которую даже алкоголь не брал. Она успокаивала его и уходила с виноватой улыбкой – извинялась, говорила, что ее ждут.
Сначала он орал: «Кто ждет? Кто имеет право ждать?» – но потом успокаивался, напивался один и шел домой ждать следующей встречи, не приносящей ничего, кроме боли.
Ежедневные разговоры с Машей проходили по границе «жарко – холодно». Со временем выработался круг тем, которые были запрещены: нельзя было говорить о прежних чувствах, нельзя апеллировать к воспоминаниям – они толкали в прошлое, а оно закрыто железной дверью, за ним забвение. Что умерло, то умерло, как говорят неделикатные люди, для которых чужое чувство – блажь и слабость. Есть и другая точка зрения, но она непопулярна.
Это танец между огнями, где любое неверное слово обожжет, неверный шаг лизнет языком пламени, и ожог больно напомнит о том, что ушло, растворилось в отчаянии, боли и свинцовой тоске.
Табу иногда нарушалось – или от дождя, бьющего в окна с утра, или от нечаянного взгляда на туфли, купленные вместе, или просто так, когда на душе почему-то черной вуалью лежит серая мгла. И тогда прорывались какие-то слова из прошлого лексикона, такие простенькие, когда на обычный вопрос «Ну как ты?» открывался шлюз и поток слов о том, что с тобой на самом деле, смывал все шутки, которые уже надоели, которыми пытаешься прикрыться, спрятаться за ними, ответить походя, чтобы скрыть настоящую боль.
Каждый из них знал, что ничего не умерло, однако возврата в прошлое нет. Его можно было сымитировать, отпустить вожжи, расслабиться, но потом будет больнее. Перетерпев острую боль, достаточно лишь вспомнить о ней, как опять окажешься на зыбком льду, где айсберг всегда смертельно поразит твой личный «Титаник».
Такую слабость они проявили всего один раз за эти три года, всего один раз наяву. Сколько раз это было во снах и бессонных ночах – не счесть, но кто считает ночные головокружения и терзания на дыбе, куда каждый загоняет себя без посторонней помощи…
В жаркий июльский день С.С. оказался за городом на встрече с партнерами. Большая компания ужинала на берегу пруда. С делами было покончено, ужин должен был завершить успешные переговоры. Пить на жаре не хотелось, разговаривать тем более, и он отошел от стола и позвонил Маше – просто так. Он всегда звонил после ее работы, и она разговаривала с ним ни о чем, как с подружкой, чтобы быстрее время прошло в пробке.
