Александр Грог - Время своих войн 3-4
Фокус в том, что основной купол, хочешь ты этого или не хочешь, дергаешь ли ту рукоять во всю ладонь, называемую «кольцо» или нет, а все равно раскроется. Пусть приложило тебя головой о борт, да пусть и полностью голову оторвало, но есть такой нехитрый прибор, отсчитает положенный пять секунд — «щелк»! Потому, находятся такие, что колдуют с парашютной шпилькой — предметом раздражения многих новобранцев. Десять дней дома хороший стимул, чтобы рискнуть — обмануть систему. Парашютную систему разумеется…
Миша этой дурью не занимался — в армии ему нравилось. Обратил на себя внимание на очередных зачетах.
Полковая разведка, а из полковой в дивизионную, но и там не задержался — ходили случи, что есть еще «разведка армии», а в ней особые группы. Так или не так, но сверхсрочная, а тут подоспело время «дурных ракет», что взламывали нашу оборону, чье подлетное время до стратегических объектов Прибалтики и Белоруссии составляло от пяти до семи минут, и не найти было никакого технологического противодействия, кроме традиционно–русского — человеческого.
Группы, людей которых за глаза считали смертниками — группами на один раз, на одно использование, но готовили, словно «генералов диверсий», ничего не жалели — щедро наделяли звездочками на погоны.
К тридцати Миша уже капитан без всякого военного образования, кроме практического, походил на тех, кто в войну вырастал до этих погон своей кровью. Иное, случается, раздают заочно.
Дома не часто бывал, но часто вспоминал. Вот еще и Дарья…
Как–то разоткровенничался перед Сергеем. Рассказал все, и про генерала тоже.
— Дарья же конечно тоже в Армии? — утвердительно спросил Сергей — Извилина.
Миша кивнул удивленно.
— И большинство «восьмиборцев»? Из тех, с которыми начинал?
— Да, а что?
— Ничего. Проверил кое–какие предположения…
А что тут проверять? Государство здоровое защитников готовит на основах здоровья. Случается и выращивает в местах более тому подходящих. Больное, каким бы здоровым оно не казалось, — покупает себе защиту и ничего более его не интересует. Но некоторые защитники его, как бы не обзывались — а хоть бы в шаманы Вуду! — приходили к выводу, что членов общества особо редких, но важных профессий следует именно выращивать, как рассаду, рассаживая ее потом по особым грядкам…
Поколение, рожденное после войны, чьи отцы и матери в свое собственное детство недоедали, а их родные ходили мишенями, в годы 60‑е на учебных атаках падало, жадно хватая воздух. Случались и смерти. Лопались сердечки… Тут побегай! После того, как выяснилось, что едва ли не треть призывников при выполнении боевой задачи выбывает по причине, что не справляется с физическими нагрузками, было бы скорее странным, что усилиями откуда–то взявшихся чудаков «с интересным прошлым», не возникали бы подобные группы — как «Русское восьмиборье» или секция «Каскадер» при детском доме, в котором воспитывался Сергей — Извилина, и десятки, если не сотни других в разных уголках страны….
«Любую операцию можно превратить в операцию прикрытия… прикрытия. И такое до бесконечности, — устало думает Извилина, и словно навешивает строку «от Михея»: — «В глаза немного песку надобно…»
----
ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):
Статья 278. Насильственный захват власти или насильственное удержание власти
Действия, направленные на насильственный захват власти или насильственное удержание власти в нарушение Конституции Российской Федерации, а равно направленные на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, — наказываются лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет.
Статья 279. Вооруженный мятеж
Организация вооруженного мятежа либо активное участие в нем в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации либо нарушения территориальной целостности Российской Федерации — наказываются лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет.
Статья 280. Публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации
1. Публичные призывы к насильственному захвату власти, насильственному удержанию власти или насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации — наказываются штрафом в размере от пятисот до семисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти до семи месяцев, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет.
2. Те же деяния, совершенные с использованием средств массовой информации, — наказываются лишением свободы на срок от трех до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
/введено в действие с 14 июля 1999 года Федеральным законом от 9 июля 1999 года N 156-ФЗ/
(конец вводных)
----
«ГОСТИ» — центр: Третий и Второй
От истинно русского, средь времен Три — Шестьдесят-Две соображания, до Святой Троицы и в самую глубь веков богатырства — посиделок у распутного камня, — в чем гостю воля, в том ему и почет. Хозяин себя неволит ни в чем гостю не отказывая. Иные осетины, случалось, дом свой закладывали, лишь бы гостю угодить. В России до такого не дошло — не горный чистый пьянящий воздух, от неба далеко, к земле близко, но кое–где гостей принимать умеют по–прежнему, искренне им радуясь.
— Здравствуй, Денгиз! Саллям молейкум!
— Алейкум а салям! Здравствуй, Сергей!
Обнимаются по–восточному.
— Аллах акхбар! — говорит Извилина.
— Воистину акхбар! — не перечит Денгиз. — Что с ногой?
— Ерунда — подвернул маленько. А ты, вижу, с сыном? Хорошая опора для ног к старости растет! Батыр! Как зовут?
— Руслан. Это младший — еще не батыр, но будет.
— Удачно приехали — шашлык будем кушать.
— Голову оставили? — смеется Денгиз. — Помню как один раз…
— И не говори, — улыбается Извилина. — Две будем кушать! Что нам с одного барана.
— Все здесь?
— Все, — отвечает Извилина, тут же, понимая сомнения, предлагает: — Позвони своим — пусть подъезжают — стол большой.
Знает, что Денгиз обязательно оставил кого–то «прикрывать», а теперь, рассчитывая на обещанный разговор с «глазу на глаз», изумляется многолюдству, а еще тому, что его так принимают — не прячась ни от кого.
— Разговоры будут.
— Разговорам самое время!
Подходит раздетый по пояс Миша — Беспредел — мокрый, так и не вытерся, здоровается, улыбаясь своей широкой улыбкой.
Руслан что–то говорит, глядя на него с изумлением.
— Следующий раз говори по–русски, — делает замечание Денгиз и объясняет Извилине: — Извини, плохо по–русски говорит, никак не выучится. Сейчас сказал, что хорошо бы ему с дядей Али на кушаках побороться. Дядя Али давно себе достойных соперников найти не может.
— Дядю взяли?
— Дядю не взяли.
— Значит, в следующий раз.
— Я, думаю, хорошо, что не взяли, — говорит Денгиз, глядя, как Миша берет луковицы и разминает их в мелкое крошево над ведром.
Лешка — Замполит подбегает, на ходу торопливо здоровается, встает рядом и принимается присаливать, чтобы потом все это перемешать с нарезанным мясом — из расчета ведро лука на ведро мяса…
— Время есть. Хотите отдохнуть с дороги?
— Сын видел умелых людей, но недостаточно. Я обещал показать. Дашь урок?
— Что умеешь делать? — спрашивает Извилина Руслана.
— Я нож хорошо бросаю. В персик попаду!
— Хорошо. Брось в него — посмотрим.
Показывает на Молчуна.
— Стань так, чтобы ему было удобно.
Молчун отходит к хлеву, проходя у стола, подхватывает две ложки, прячет в ладонях.
— Только одно, если ты мужчина, бросай так, будто хочешь убить! — жестко говорит Извилина.
Руслан растерянно смотрит на отца. Тот кивает.
Извилина оценивает, что Руслан хоть и бросает нож сильно и резко, но не так, чтобы действительно убить — метит в плечо.
Молчун подставляет ладони, словно делает хлопок перед собой. Слышно, как лязгнуло — это доскользнуло лезвие в щель между ложек и стукнула рукоять.
Извилина этот фокус уже видел — раньше тоже проделывалось такое. Показуха! Не для дела, а для гостей и начальства — чтобы прониклись. Молчун мог и голыми руками, но тогда случалось резать ладони. А к чему это при гостях?
Тут же, не разжимая рук, Федя — Молчун отбрасывает нож в Руслана, но видно, что не попадет, и нож летит вяло. Руслан решает остаться на месте, «держать лицо», не шелохнуться и глазом не моргнуть. Только как оказывается, что нож теперь давит рукоятью в бок? Почему он в руках того чернявого, мало похожего на русского?
