Александр Этман - На седьмой день: рассказы
Веня разволновался. Он достал из бардачка фляжку с текилой и отпил пару глотков. Сунул в рот жевательную резинку. И поехал дальше, уже ни о чем не думая.
Остановили его перед виадуком. Глупо получилось. Он ехал с дозволенной скоростью. Просто там был пост дорожной полиции. Стоял деревянный домик. И полицейские – в ночь на вторник! – устроили выборочную проверку. Впрочем, не такую, наверное, и выборочную: там стояло машин пять.
Веня припарковался красиво – мягко, в дюйме от бордюра. Он вспомнил совет семейного адвоката и приоткрыл окна, чтобы из машины улетучились алкогольные пары. Подошел полицейский:
– Доброй ночи, – сказал он. – Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, прекрасно, – ответил Веня. – Разве я нарушил правила?
– Нет, – улыбнулся он. – Согласно указаниям начальства, мы периодически проводим проверки. Ваши документы, пожалуйста.
Веня протянул ему водительское удостоверение и страховку. Полицейский повертел в руках документы, хохотнул, посветил фонарем Вене в лицо:
– Тут написано, что вы Бен Ладен!
– Не Бен Ладен, а Бенджамен Ладин.
Слово «Бенджамен» у Вени получилось плохо.
– Вы пили сегодня?
– Банку пива.
– Пожалуйста, выйдите из машины.
Веня вышел. Черт, текила явно была лишней. Как только Венька лишился руля, его координации пришел конец. Веню покачнуло. И он упал на полицейского.
– Банка пива, да? – язвительно переспросил полицейский, бережно прислонив Веню к капоту.
– Да! – сказал Веня.
– Эй, Деннис, посмотри, кто к нам пожаловал в стельку пьяный? – закричал полицейский. – Сам Бен Ладен.
Веня хотел возразить, но у него снова не получилось. Он замычал. Жутко обидно! Все ведь понимаешь, а сказать не можешь. Только же что говорил – и все – как отрезало.
Подошел второй полицейский. Он тоже посветил Вене в лицо и сказал:
– А что, похож! Только без бороды. Сколько там обещано за его поимку?
– Я не Бен Ладен! – проклекотал Веня и сполз на асфальт.
– Так, проведение тестов бесмысленно. Грузи его, Дин, – сказал второй полицейский.
– Я не Бен Ладен, – повторил Веня немного более внятно.
– Да мы шутим, парень, – сказал второй полицейский. – Хотя в правах у тебя написано, что ты Benjamin Laden. Согласись, что это забавно.
– Эй, Деннис, что за чертовщина? – вдруг заорал первый полицейский.
– Бог мой! – откликнулся его напарник, и оба куда-то рванули.
Веня с трудом поднялся. Опираясь на крыло автомобиля, вперил взгляд в том направлении, куда предположительно убежали полицейские. И увидел... пожар. Горела полицейская будка. Полицейские бегали вокруг, чертыхаясь и кого-то вызванивая.
Веня огляделся. Никого.
– Ты арестован? – спросил он себя вслух.
Второе Венино «я» тут же ответило:
– Никак нет.
– А в таком случае, – заявило первое «я», – юридически ты свободен. Садись в машину и езжай домой.
– Слушаюсь! – сказало второе «я».
Веня отъехал, никем не замеченный. «Неплохо получилось», – подумал он. – «Повезло... Главное сейчас – не вилять».
Уже стоя перед собственным гаражом, он безуспешно пытался нащупать пульт. Там, где он находился обычно, ничего не было. Веня вышел из машины, кое-как доковылял до входной двери и открыл ее ключом. Потом прошел в гараж, открыл его изнутри, сел в машину и аккуратно припарковал ее. Затем закрыл гараж и бросил ключи на полочку.
На кухне открыл холодильник. Выпил молока. Подумал:
– Нет, «Колумб» – это совсем неплохая идея. Может, даже не хуже, чем «КГБ». Надо будет утром позвонить Дозорцеву.
Потом поднялся на второй этаж, благополучно миновал дверной проем в спальню, нащупал в темноте постель и через двадцать секунд уснул.
А Люся проснулась. Она лежала и думала, что Веня ей изменяет. И что это, наверное, Ира. Венька старается не смотреть на нее в компаниях. А когда Венька старается не смотреть на женщину, это значит, что женщина ему нравится. А что, разведенную Иру понять можно. Венька при всех своих недостатках еще очень даже ничего. Особенно на этом чикагском фоне. А Ира на охоте. Она расставила капканы и терпеливо ждет. Иногда в капканы попадаются зайцы и всякая мелкая живность, которую Ира без сожаления отпускает. Веню Ира бесспорно считает серьезной добычей. Он осторожно обходит капканы, хотя Ира его привлекает, и он раз за разом все ближе и беспечнее приближается к капканам. Ну и черт с ним, с алкашом. Надо разводиться. Надо разводиться сразу, как только понимаешь, что перестаешь доверять своей «половинке». Потому что ничего хорошего уже не получится: нельзя жить с чужим человеком. А тот, кому не доверяешь, – всегда чужой. С другой стороны, обидно отдавать Веньку просто так, без какой-либо моральной или материальной компенсации. Если бы не Люська, так бы и ходил, козел, в бордовом пиджаке и зеленой рубашке каждый день. Человека из него сделала, литературовед хренов!
Размышления Люси прервал звонок. Причем, дверной. Она толкнула Веню в бок. Точнее, его тело. Тело не отреагировало. И тут зазвонил телефон.
– Что? – рявкнула она в трубку.
– Извините, мэм, это полиция. Будьте любезны, откройте нам дверь.
– Что случилось и на каком, собственно, основании?
– Госпожа Ладен, откройте, иначе мы будем вынуждены применить силу. Мы вам все объясним.
Люся накинула халатик и спустилась вниз. Через дверь сказала:
– Приготовьте ваши документы.
– Готовы, мэм, – откликнулись оттуда.
Люся осторожно приоткрыла дверь и... почти ослепла. Возле их дома стояло шесть или семь полицейских машин. Прожекторы были направлены на нее.
– Я ничего не вижу, – сказала она упавшим голосом.
– Можно зайти? – спросил полицейский.
Люся молча пропустила его в дом, вслед за ним вошли еще трое.
– Что случилось? – повторила она. – Что натворил Бенджамен?
– Мэм, ваш муж дома?
– Дома, – сказала Люся. – Спит. Разбудить?
– Пока не стоит. Вы не могли бы, пожалуйста, открыть гараж?
Люся покорно поплелась к гаражу. В ее голове немедленно сложилась чудовищная картинка. Сейчас полицейские войдут в гараж, откроют багажник Вениной машины, и там почему-то будет лежать окровавленный труп Дозорцева. Или лучше Ирины. Бытовая ссора. Убийство с какими-нибудь отягчающими обстоятельствами. Пожизненное заключение в лучшем случае. Позор. Расходы на адвокатов. Приговор в зале суда. Передачи. Подруги, уговаривающие ее развестись. Второй брак. Угрызения совести и их испарение. Старость в доме для престарелых. Сын отомстит за отца. Веньку он любит больше.
У двери, ведущей в гараж, Люся остановилась.
– Открывайте, – мягко подсказал полицейский сзади.
– Ой, сейчас, – сказала Люся и, глубоко вздохнув, распахнула дверь.
В гараже, лукаво помигивая сигнальными огнями, стояла полицейская машина.
– Он ее угнал? – пискнула пораженная Люся.
– Мне так кажется, – сказал полицейский. – Я ее получил только две недели назад. Совсем новая.
Они помолчали. Потом Люся сказала:
– Он никого не убил?
– Не думаю.
– Вообще-то он, конечно, очень рассеянный. Литературовед, профессор. Хотите кофе?..
– У вас в зернах или растворимый?
– В зернах.
– Тогда лучше чай, – сказал полицейский. – Ну и ночка ...
ОБСТОЯТЕЛЬСТВО МЕСТА
Я вот что вам скажу: кто родился и вырос в России, у того она есть – загадочная русская душа. Будь ты русский, еврей или, там, возможно, удмурт. Загадочная русская душа – это обстоятельство. Обстоятельство места. И хотя мне об этом сказал человек не русский, я с ним согласен. Американский человек сказал. Губернатор Джим Эдгар. Он имел в виду, что если человек из России, то у него душа, как правило, шире. Ну а воруют всюду, что здесь, что там. Что там, что здесь... Очень похоже.
Вот, например, раз уж институт губернаторства вспомнили, то позвольте мне вам доложить, что за последние тридцать лет в Иллинойсе три губернатора сидели в тюрьме, а один – Род Благоевич – сейчас под подозрением. Во всех случаях компромат на обвиняемых прокуратуре предоставили их лепшие друзья, соратники, а в одном из эпизодов – даже родственники. Их арестовывали и предлагали, как водится, сделки: или они губернатора, грубо говоря, закладывают, или, мягко говоря, им предстоят нелегкие времена. И они, конечно, очень послушно «раскалывались». В 1973 году арестантскую робу надел Отто Кернер, который был губернатором Иллинойса с 1961-го по 1968 год. Он занимался всякими махинациями на скачках и биржах, а также укрывал своих приближенных и родственников от налогов. Между прочим, когда его в 73-м году посадили, тогдашний губернатор Иллинойса Дэн Уокер разразился гневной речью, в которой заклеймил своего товарища по демократической партии Кернера за все его прегрешения и выразил надежду, что отвратное поведение предшественника будет всенародно осуждено, а справедливое наказание послужит уроком для других бессовестных чиновников. «Правосудие – оно для всех!» – заключил свежевыбранный губернатор и ударил кулаком столу.
