Игорь Фролов - Летать так летать!

Снизились, зашли на левую сторону, сели за горушкой. За холмом гремело и ахало. Загрузили убитых и раненых. Борттехник таскал, укладывал. Когда погрузка была закончена, солдат, помогавший борттехнику таскать тела, сел на скамейку и вцепился в нее грязными окровавленными пальцами.

— Ты ранен, брат? — спросил борттехник, заглядывая в лицо солдата. Но солдат молчал, бессмысленно глядя перед собой. Заскочил потный старлей, потряс солдата за плечо, сказал:

— Что с тобой, Сережа?

И коротко ударил солдата кулаком по лицу.

— Беги к нашим, — сказал он.

Солдат, словно проснувшись, вскочил и выбежал.

— Спасибо вам! — сказал старлей, пожимая руку борттехнику.

Высунулся из кабины командир:

— Держитесь, мужики, «свистки» сейчас здесь будут, перепашут все к едрене фене. Уходите от дороги, чтобы вам не досталось. Мы скоро вернемся…

Взлетели и, прикрываясь горушкой, ушли на север. Перепрыгнули хребет, сели на точке под Даулатабадом, забрали еще двоих раненых, которых привезла первая пара, ушли домой.

Сверху навстречу промчались «свистки», крикнули: «Привет «вертикальным»!» — «Летите, голуби», — ответил приветливо командир. Через несколько минут в эфире уже слышалось растянутое перегрузками рычание:

— Сбр-р-ро-ос!.. — и успокаивающее: — Вы-ы-во-од!

И голос командира эскадрильи сверху:

— Вроде хорошо положили…

И голос колонны:

— Лучше не бывает. Нас тоже чуть не стерли…

Долетели, подсели к госпиталю, разгрузились, перелетели на стоянку.

Борттехник Ф. вышел из вертолета и увидел, что уже вечереет. Стоянка и машины были красными от закатного солнца. Длинные-длинные тени…

Его встречал лейтенант М. с автоматом и защитным шлемом в руках. На вопрос борттехника Ф., что он здесь делает в такое позднее время, борттехник М. ответил, что инженер приказал ему сменить борттехника Ф. Сейчас обратно полетит другой экипаж.

— Да ладно, — сказал борттехник Ф. — Я в хорошей форме. Я бодр, как никогда…

Он чувствовал непонятное возбуждение — ему хотелось назад. Он нервно расхаживал по стоянке, курил и рассказывал лейтенанту М. подробности полета.

— Надо бы в этот раз ниже пройтись, если там кто остался. Далековато для пулемета было, ни черта не понятно. Как метлой метешь — так и своих недолго зацепить! — размышлял вслух борттехник Ф.

Тут прибежал инженер, сказал:

— Дырок нет? Хорошо. Все, другая пара пойдет. Заправляйте борт по полной, чехлите, идите на ужин.

И убежал.

Отлегло. Залили по полной — с двумя дополнительными баками. Но не успел борттехник Ф. вынуть пистолет из горловины, как к вертолету подошли командир звена майор Б. и его правак лейтенант Ш.

— Сколько заправил?

— Полный, как инженер приказал. Он сказал — другие борта пойдут…

— Да нет других бортов! — сказал Б. — Темнеет, надо высоту набирать, как теперь с такой заправкой? Да еще раненых грузить. Ну, ладно, машина у тебя мощная, авось вытянем. Давай к запуску!

Тут борттехник Ф., который успел расслабиться после визита инженера, вдруг почувствовал, что ноги его стали ватными. Слабость стремительно расползалась по всему телу. В голове борттехника Ф. быстро прокрутился только что завершившийся полет, и борттехник понял, что второй раз будет явно лишним.

— Знаешь, Феликс, — сказал он, — оказывается, я действительно устал. Давай теперь ты, раз уж приготовился.

— Чтоб твою медь! — сказал (тоже успевший расслабиться) лейтенант М. и пошел на запуск.

Солнце уже скрылось, быстро темнело. Пара улетела, предварительно набрав безопасные 3500 над аэродромом. Борттехник Ф. сходил на ужин, пришел в модуль, выпил предложенные полстакана водки, сделал товарищам короткий отчет о проделанной работе и упал в кровать со словами: «Разбудите, когда прилетят».

Ночью его разбудили. Он спросил: «Все в порядке?» — и, получив утвердительный ответ, снова уронил голову на подушку.

Утром вся комната ушла на построение, и только борттехники Ф. и М. продолжали спать. Через пять минут в комнату ворвался инженер:

— Чего дремлем, воины? Живо на построение!

— Я ночью летал, — пробормотал лейтенант М.

— Ладно, лежи, а ты давай поднимайся.

— Почему это? — возмутился лейтенант Ф. — Мы оба вчера бороздили!

— Не надо мне сказки рассказывать! — сказал инженер. — Ты на закате прилетел, в световой день уложился.

— Да я потом всю ночь не спал, товарищ майор! — вскричал борттехник Ф. — Я за товарища переживал!

Пара летит в Лошкаревку. На ведущем борту № 10 — командир дивизии. Он торопится и периодически нервно просит:

— Прибавьте, прибавьте.

Пара идет на пределе, на максимальной скорости. Чтобы сэкономить время, ушли от дороги и срезают путь напрямую. Вокруг — пустыня Хаш. Ни одного ориентира. Да они и не нужны экипажу — командир идет по прямой, строго выдерживая курс. Правак отрешенно смотрит вперед, борттехник поигрывает пулеметом.

Комдив, сидящий за спиной борттехника, толкает его в плечо и, когда тот поворачивается, спрашивает:

— Долго еще?

Борттехник кивает на правака:

— Спросите у штурмана, товарищ генерал.

Генерал толкает правака в плечо:

— Мы где?

Застигнутый врасплох, правак хватает карту, долго вертит ее на коленях, смотрит в окно — там единообразная пустыня. Он смотрит в карту, снова в окно, снова в карту, водит по ней пальцем, вопросительно смотрит на командира.

Рассвирепевший комдив протягивает руку к голове правака и срывает с нее шлемофон.

— Я так и знал! — говорит он, глядя на растрепанные волосы штурмана. — Да разве можно с такой прической выполнить боевое задание?

Следующий день. Действующие лица — те же, маршрут — противоположный. Привезли комдива в Герат. Сели в аэропорту Герата на площадку за полосой. Подъехали «уазик» и БТР. «Буду через час», — сказал комдив и уехал. БТР остался для охраны вертолетов.

— Слушай, командир, — сказал правак. — У меня здесь на хлебозаводе знакомые образовались. Могу сейчас сгонять на бэтээре, дрожжей для браги достать, а то и самой браги. Даешь «добро»?

Командир посмотрел на часы:

— В полчаса уложишься?

— Да в десять минут. Туда и обратно шеметом!

Правак запрыгнул на броню, и БТР укатил.

Прошло полчаса. Сорок минут, сорок пять. Командир взволнованно ходит возле вертолета, вглядываясь в сторону, куда убыл правак.

— Убью, если живым вернется, — бормочет он.

Прошел час. Комдив, к счастью, запаздывал.

Подкатил БТР, бойцы сняли с брони безжизненное тело правого летчика и занесли его на борт. Судя по густому выхлопу, правака накачали брагой.

— Может, мне застрелиться, пока комдив не приехал? — спросил командир. — Или этого козла пристрелить и списать на боевые потери… Мы это животное даже в правую чашку не сможем посадить.

Командир с борттехником положили тело на скамейку в грузовой кабине и примотали лопастным чехлом, чтобы тело не вышло на улицу во время полета. На секунду очнувшись, правак посмотрел на командира и сказал:

— О, кэп! Пришлось попробовать, чтобы не отравили… Если бы ты знал, какая это гадость! Как мне плохо!

Подъехала машина с комдивом. Командир подбежал, доложил:

— Товарищ генерал, вертолеты к полету готовы! Но вам лучше перейти на ведомый борт.

— Это еще почему?

— Правый летчик, кажется, получил тепловой удар и плохо себя чувствует.

— Это тот, который нестриженый? Вот поэтому и получил! — сказал довольный комдив. — Ну, где этот больной битл, хочу на него посмотреть.

И комдив, отодвинув командира, идет к борту № 10. Командир бежит сзади и из-за спины комдива корчит борттехнику страшные рожи. Борттехник, метнувшись к бесчувственному праваку, закрывает его своим телом и склоняется над ним, имитируя первую помощь.

— Ну что тут у вас? — говорит генерал, поднимаясь по стремянке.

В этот момент правака выворачивает. Борттехник успевает отпрыгнуть, и на полу расплескивается красная жижа. Он поворачивается к комдиву (который уже открывает рот в гневном удивлении) и кричит:

— Все назад, у него — краснуха!

Резко пахнет брагой. Но генерал не успевает почувствовать запах — он спрыгивает со стремянки и быстро идет ко второму борту с криком:

— Запускайтесь, вашему товарищу плохо!

В Шинданд борттехник летел на месте правого летчика. Сам правый летчик, обмотанный лопастным чехлом, желтой мумией лежал в салоне на скамейке.

На подлете услышали, как ведомый запрашивает:

— Пыль, я — 945-й, прошу приготовить машину с доктором, везем больного.

— Вот заботливый генерал попался, — досадливо сказал командир и вмешался: — Пыль, пусть машина ждет на третьей рулежке, я там больного передам.