Пабло Туссет - Лучшее, что может случиться с круассаном
– М-м-м…Н-н-да…
Какого черта значили все эти «М-м-м» и «Н-н-да»?
– Хорошо, вы не могли бы мне сказать, к какому району относится номер четыреста восемьдесят семь?
– А полный номер у вас есть?
Я назвал полный номер.
– Сарриа-Сант Жервазио.
– Вы не могли бы дать мне точный адрес?
Марианхелес высказала свои сожаления, но заверила меня, что она не уполномочена.
Сарриа-Сант Жервазио. Это было где-то между площадью Кальво Сотело и Тибидабо, то есть вверх по горе, у черта на рогах. Возможно, этот район захватывал также Педральбес и даже Вальвидриеру, я никогда не был силен в административном делении города и тем более не имел желания заниматься им сейчас. Кроме того, где бы ни находился этот ЖГ, он вполне мог оказаться психиатром The First, его поставщиком антиквариата или супермодным портным, который шил ему все его умопомрачительные костюмы (Жесус Гатера? Жасинто Гаррафонес? Жуанито Газуза?).
Отбросив умозрительные построения, я позвонил. Трубку взяли почти сразу.
– «Женни Г.», добрый день.
Боже правый. Нежный, мурлыкающий голосок, английский акцент и такая интонация, как будто она до безумия рада меня слышать. Стрип-клуб, понятно. От неожиданности я так опешил, что пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы потянуть время. Наконец солидным баритоном мужчины за сорок, ищущего изысканных удовольствий на иностранный лад, я сказал:
– Да… Будьте так добры Женни.
– Вы… друг дома?
– Н-н-нет, не совсем. Я звоню по поручению Друга.
– Весьма сожалею, сеньор, но, скорее всего, вы ошиблись.
Так, так, так. Мой Неподражаемый Брат не только путается с секретаршей, но и робко постигает стихию публичных домов, где даже у девушки на телефоне филологическое образование и она говорит «весьма сожалею», так что собственно шлюхи, вероятно, были ни много ни мало, как отпрысками семьи Романовых. The First уже представлялся мне в роли Неподражаемого Гангстера в пальто из белой верблюжьей шерсти и сигарой с персональным вензелем.
Мне не хотелось оставлять работу недоделанной, и я заодно решил проверить телефон Вильяс. После пары гудков я услышал, что трубку сняли, но молчат.
– Добрый день, – сказал я. – Алло.
Никакой реакции. Повесив трубку, я снова набрал номер, решив, что ошибся, и к телефону снова подошли, по-прежнему не подавая никаких признаков жизни. И все же я попробовал и в третий раз – с тем же результатом. Наконец я решил прекратить телефонное расследование и включил компьютер. Подсоединившись к Интернету, я набрал название улицы Жауме Гильямет и настроился на поисковый режим.
Бездонный омут.
Я начал читать краткое сообщение Научного стоматологического общества, в котором утверждалось, что в настоящее время шестьдесят процентов живущих в Гранаде подростков страдают челюстно-лицевыми патологиями. Случай был интересен тем, что исследованные на данный предмет средневековые черепа давали скромную цифру в тринадцать процентов, и подобная разница наводила специалистов на мысль о том, что происходит что-то серьезное, хотя не уточнялось, только ли в Гранаде, на иудейско-христианском западе полуострова, или во всей Галактике. Потом я наткнулся на выставку, посвященную гистопатологическим аспектам восстановительных операций, проводимых при воспалении кончика языка, и сразу вслед за тем – на другую, посвященную используемому при подобных операциях оборудованию. Тут я начал подозревать, что человек по имени Жауме Гильямет – дантист; для начала отметим, что он подписывал документы в качестве Президента делегации исполнительного комитета корпорации одонтологов и стоматологов Испании, что за версту выдавало в нем дантиста, причем из дорогих. Но это было только начало: вскоре я узнал о существовании нескольких людей, носивших фамилию Гильямет и входивших в состав директората спортивного союза «Фигерес», фотографа надгробия Кики, пекущегося о сохранении художественного наследия Андорры, некоей Евы Марии Гильямет, которая на своем персональном интернетовском сайте уверяла, что ей нравятся романы Агаты Кристи, равно как и турпоходы и знакомства с интересными людьми (не такими, как она), и даже проведал о каком-то Сильвестре Гильямете, манхэттенском таксисте, который был как-то связан с Комиссией по деятельности таксомоторного парка Нью-Йорка, и его декларации прав пассажира – документе, в котором наверняка пассажиру предоставлялось полное право заставить водителя выключить радио на время поездки.
Через полчаса, узнав о вещах, знать о которых мне не было никакой необходимости, я нажал на клавишу расширенного поиска. После чего набрал: «TEXT: („жауме гильямет*15" ОR„15*жауме гильямет") AND („барселона") NEAR („address" OR "mail")» и попытал счастья. Повезло. Появилось несколько ссылок, всего около полудюжины, а это всегда воодушевляет.
Ссылка первая. Вопрос, обращенный по и-мейлу в службу, занимающуюся штрафами за нарушение правил дорожного движения. Автор запроса припарковал свой «сеат-толедо» под номером таким-то рядом со стройплощадкой напротив дома пятнадцать по улице Жауме Гильямет. Похоже, что крановщик не очень-то вежливо обошелся с машиной, перенеся ее в другое место и оставив взамен приклеенный к поребрику треугольник. Под запросом стояла дата: январь девяносто восьмого года; должно быть, это относилось ко времени, когда напротив дома с садиком строилось жилое здание.
Спасибо расширенному поиску, но эта информация мне ничего не давала.
Стоило мне обратиться ко второй ссылке, как монитор мгновенно заполнился неозаглавленным текстом на английском языке. Первая его строчка гласила: «июнь, 22-е», и под ней шел перечень, состоявший из огромного количества цифр, имен и адресов. Я пробежал несколько первых абзацев: адреса относились к различным европейским городам – Милан, Бордо, Гамбург, – расположенным в явно произвольном порядке. На странице, наподобие мозаики, повторялось слово WORM, выделявшееся, как барельеф, на темно-сером фоне. Мне тут же пришло в голову, что это английское слово, означающее «гусеница» или «червяк». Я попробовал заложить в поисковое устройство слово «Жауме», и оно выдало:
00:00
Аманси Виладрау
Пароль: ул. Монтанья, 25,08029-Барселона (Испания) Адрес: ул. Жауме Гильямет, 15, 08029-Барселона (Испания)
Интересно. Я вывел на монитор третью ссылку, и оказалось, что это французская копия той же страницы. Следующая была на немецком и последняя – на испанском. На этом ответы, подученные через поисковое устройство, заканчивались. Я понятия не имел, что все это могло означать, но это было странно, достаточно странно, чтобы продолжать следовать по этому же пути.
Ключом к английскому варианту было worm.com, туда я и направился. Первым вьшырнуло сообщение, мстительно обещавшее заразить вирусом любого, кто осмелится проникнуть на данный сайт, и тут же включилась музыка, способная вогнать любого в черную меланхолию. Все выглядело так, будто сообщение носит системный характер, но гораздо больше оно походило на проклятие мумии. Было ясно, что они хотят запугать случайного впечатлительного посетителя. И именно поэтому я решил не отступаться.
Для бестрепетных путешественников, которые, несмотря на предупреждение, вторгались в сайт, было подготовлено следующее испытание в порядке инициации. Когда адажио закончилось, зазвучал хор голосов, повторявших «worm, worm, worm» – точь-в-точь группа поклонников культа вуду, собирающихся совершить человеческое жертвоприношение под свои загробные завывания. На черном фоне возникли красные и золотые каббалистические знаки, и для продолжения посетителя просили заполнить формуляр с данными о собственной персоне. Как только это будет исполнено, «Worm» отправит по его электронному адресу пароль сайта. Предполагалось, что это отвадит еще значительную часть гостей (мало кому нравится за просто так предоставлять свой электронный адрес), но у меня столько же счетов на разных серверах, сколько выдуманных имен, которыми я пользуюсь на улице, так что с этим – никаких проблем. Заполнив анкету – Пабло Молукас, тридцать с лишним лет, вымышленный барселонский адрес, взятый наобум телефон, #mailto: [email protected], – я переслал данные. Тут же открылась другая страница, где говорилось, что все о'кей и что через несколько минут я получу сообщение с паролем. Я открыл еще одно окно и направился по координатам hot-mail.com. Потом набрал pmolucas, свой персональный ключ и удостоверился, что на InBox еще ничего не поступало.
Чтобы скрасить ожидание, я сварил себе еще кофе и свернул косячок. Было как-то жарковато. Я открыл окно в гостиной, впервые с конца проплюй осени, и в него ворвалась смесь моноокиси углерода и взвеси тяжелых металлов, которая за несколько секунд наполнила комнату запахом автобусного выхлопа; но выхлоп этот нес свежесть, бодрящую свежесть, по сравнению с которой атмосфера, царившая в доме всю зиму, представилась мне затхлой вонью. Я обожаю запах Барселоны и просто не представляю, как выживают сельские жители, вынужденные дышать грубым воздухом, подтачивающим плевру. Все это мне так понравилось, что я выкурил косячок, высунувшись в окно. Ранний вечер в конце июня; перекрывая транспортные хрипы, уже слышались взрывы петард, которых у ребятни не хватало терпения сохранить до Иоанновой ночи. На самом деле мне не нравятся ни петарды, ни фейерверки, ни все это пиротехническое бахвальство, которое, как полагают, возвращает нас к обрядам предков-солнцепоклонников или еще к какой-нибудь ахинее; мне же она всегда казалась порождением прогресса…
