Тимур Зульфикаров - 33 новеллы о любви
А окрест воды ледовые стояли…
А окрест дерева ледовые стояли…
А в твоих сосках почках завязях уже весна копилась стояла расцветала…
А уже твои девичьи лазоревые деревья дерева кусты жасмина алые шиповники расцветали в сарафане!..
Ай ай ай Мария… ай дерева кусты ясмина алые шиповники лазоревые дальные дальные дальные…
Да куда вы?.. Куда вы?..
А потом ты пришла тайно в притвор предхрамие церквущки моей и взяла мою руку и повела ее тихо молчно радостно за свои сокровенные сарафаны по грудям спелым возжидающим разлившимся, как две довременные реки в половодье…
И повела руку мою по животу чреватому живому куполу храмову…
И сказала: Батюшка, скоро быть вам отцом, а мне матерью…
И на Воздвиженье, когда с поля повезли последнюю копну и птица двинулась в отлет, мы тайно грешно повенчались.
И ждали…
Но червь тлен тля нашли на дерева на кусты ясмина на шиповники твои алые талые младые Мария…
И напрасные ножи скальпели хирургов резали отнимали отсекали отымали отбирали навек отнимали от тебя твои груди соски алые жасмины шиповники мои навек отнимали…
И напрасные ножи врачей целителей царили пели шелестели витали над тобой в больнице сельской утлой переславльской…
О Господи! и какой Садовник Господи какой? какой? какой? Садовник отнимает ветви от цветущего вешнего саженца?..
О Господи и какой Ты Садовник Человеков саженцев младых вешних прекрасных ярых?..
О Господи и зачем сажаешь и зачем отнимаешь и зачем растишь и до срока забираешь?..
Зачем до времени караешь?
О Господи прости мне…
Да Твои сроки я не знаю…
…Мария я похоронил тебя на старинном русском русском погосте кладбище между Загорском и Переславлем…
Близ заброшенной деревеньки Рогачево…
Мария первая возлюбленная жено моя я тайно похоронил тебя на заброшенном церковном кладбище…
О Русь моя и помирают забываются на тебе твои старинные кладбища погосты деревянные усталые…
О Русь почто пошто дедов отцов забываешь…
Русь и помирают в гробных травах могильницах барвинках обильных твои кладбища увядают…
Мария, жено быстрая моя, я похоронил тебя тайком на древлем погосте рогачевском…
Мария, я там над тобой деревянный бедный крест поставил…
И на Воздвиженье мы обвенчались и на Вознесенье, когда пекут пироги с зеленым луком и завивают березки, я над тобой посмертный крест воздвиг поставил…
О Боже!.. И было Воздвижение креста над твоим прахом, а Вознесения души твоей я не дождался…
И поколебался…
И ушел из церкви Святой Богородицы и сложил с себя сан свяшенника…
И стал простым мирянином…
И пошатнулся сокрушился в вере православной после довременного неправедного креста того…
И стал учителем древнерусского слова витийственного в переславльской сельской школе…
И много странствовал скитался по земле русской, и много гоешил сластьями телесными объятый и много пианствовал, чтобы ублажить истратить слепую плоть свою, ибо без Бога, без души человек, словно петух, которому топором отняли голову а он все хлопочет, пляшет, мается, тщится напоследок ярый, радостный…
И много лет прошло, и забыл я тебя жена дальная моя и забыл про тихий тайный крест тот рогачевский…
И церковь свою брошенную церковку заметенную храмину малую свечу Святой Богородицы забыл забыл забыл…
Но всю жизнь свою останнюю ждал я чуда иль знамения…
…Ангел Бывых Дней ты ли в тумане в паоблаке ледяном дымном стоишь и голосом забытой жены моей Марии вопрошаешь?.. веешь тлеешь ласкаешь?
Ангеле! Чудо дивное снежное ледовое мое! Иль дождался я чуда знамения?..
…О русский неоглядный необъятный безбожный божий живый человек и все тебе хочется чуда знамения праздника…
То не лебедь перелетная плещется ищется бродит летит в тумане майском талом мается — то залетный божий захожий русский Михаил Архангел грозный оружник полченик с обоюдоострым двуручным живым осиянным мечом кладенцом что прорубает любую плоть и кость неправую?..
О русский человек многогрешный многоядный и все тебе мнится хочется чуда…
От полей холмов лесов что ль неоглядных?..
От дождей что ль осенних непролазных в коих пшеницы да ржи утлые как утопленники вянут?..
От изб что ли косых пьяных самогонных заснеженных в которых вдовы вековухи солдатки ненаглядные козьи бедные платки для сирот вяжут?..
И как тут не ждать чуда иль знамения?..
Господи иль я дождался?..
…Ангеле Бывых Дней Ты ли стоишь манишь таишь в паоблаке тумане?..
Ангеле Ты ль исходишь говоришь лепечешь усопших голосвами дальними?..
Мария жено моя забытая ты ль стоишь? ты ль ветхий забытый рогачевский крест к груди опустошенной прижимаешь принимаешь?..
Иль церковка Пресвятой Богородицы моя былая тешится ликовствует в тумане непроглядном благовествует забытыми колоколами?..
Пресвятая Богородица!.. Родимица!.. Земная Сошественница!.. Дево рождшая без семени!.. Мария Богородица!.. Дево дево…
И прежде чем длань, чем алчущий перст мужа — тронут тронули сосок твоей неповинный девичий уста березового Младенца!..
Матерь-Дево…
…Мария жена моя а я целовал алые жасмины шиповники ранние вешние телесные девичьи радостные твои!.. Да!..
Но забыл я тебя жена моя.
Но забыл я тебя церковка Пресвятой Богородицы брошенная моя…
И захирела ты после ухода моего…
И плесенью ржой окисью зеленой ядовитой покрылся колокол кампан твой срезанный еще при царе Петре да так и забытый оставленный на колокольне звоннице…
Хотя в народе говорят, хотя в народе есть молва, что по большим церковным праздникам колокол этот забытый сам снимается с колокольни и летает тихо певуче по округе и звонит забыто, но не верю я… Не верю…
Ангеле!.. Ангеле Бывых Дней!..
Но ты пришел!..
Но ты стоишь в тумане иглистом жемчужном паоблаке молочном млечном густом и кличешь зовешь меня что ли голосом усопшей жены моей моей моей…
И я иду и я ищу тебя Ангел Бывых Дней мой…
Где Ты Ангеле?..
Все руки мои дрожащие рыщут ищут бродят роются в тумане утреннем…
Где Ты Ангеле?..
…Тимофеюшко… муже мой возлюбленный…
И ты воспомнил меня? Марию усопшую неповинную жену твою?..
…Да Ангеле… Но где ты в тумане?..
И тут пошла метель ярая густая и стала ослеплять мокрыми сырыми звездистыми хлопьями глаза отцу Тимофею бывшему священнику…
И потерял он в метели кроличью бедную шапку свою, но искал в тумане в метели белесой тучной тьме…
…Ангеле… Где льдистые осиянные крылья Твои?..
Жено моя Мария… Где ты?.. Дай коснуться тебя…
Тогда голос был из метели ясный: Я здесь Тимофей. Иди сюда, заблудший мой.
И тут метель унялась над головой Тимофея и стало тихо над головой седой жемчужной его…
Но только над головой отца Тимофея не было метели, окрест буйно яро слепо мокро неслась билась металась она и окрест ничего нельзя было увидеть и словно не было за ме-телью Плещеева озера и города Переславля и самой Руси…
И тут отец Тимофей услышал тихий певучий дивный дымный малиновый звон колокольный…
И поднял седую голову свою к небесам и увидел что над ним Колокол стоит парит и метель не пропускает на него…
И сияет Колокол, словно начистили его ныне и нет на нем ни плесени ни ржи окиси…
И больно стало глазам отца Тимофея от блеска этого небесного…
И от крутого ветра било язык Колокола колебался и бился в стены медные и нерукотворный хрустальный затаенный звон шел с небес…
Тут вспомнил отец Тимофей народную молву о летающем по большим церковным праздникам срезанном Колоколе с бывшей его церкви Пресвятой Богородицы…
И тогда взмолился он как во дни веры далекие свои…
…Ангеле! Ангел Бывых Дней и ты насылаешь на человека Колокол летающий?..
О Русь моя спящая безбожная вольная заброшенная!..
О русский человек многогрешный многовольный безбожный!..
И только дан тебе парящий осиянный колокол!..
О Господи!.. Ты ль насылаешь на Русь спящую колокол летящий?..
Иль пришла пора, когда срезанные снятые забытые порубленные погубленные поруганные колокола летают над тобой Русь святая моя?..
Ай ли?..
…Ангеле, но где ты?..
И отец Тимофей пошел к метели к озеру Плещееву, но Колокол содвинулся над ним и шел над ним и не давал метели и жемчужные власы Тимофея были сухи…
Но отец Тимофей маялся…
…Ангеле где ты?…
