Павел Лаптев - Сказки уличного фонаря
Мальчик присел и вылез через ограждение.
— Молодец! — погладил его по голове дед. — Его не ругать, а поощрить надо! — уже улыбался милиционеру.
— Извините, — милиционер чуть растерялся, опустив глаза, резко отдал честь и пошёл прочь.
— Уйдём — выкинешь, — шепнул дед внуку.
— А куда мне её? — шепнул внук.
— Ладно, давай мне, — ответил дед, взял у Алёши жвачку и положил себе в карман пиджака. — Жвачки, ферачки… Вас бы вон, в блокадный Ленинград! — по голове гладил мальчика. — Ладно, вот было… было… Тогда в сорок первом я был здесь на параде.
— На военном? — торжественно спросил Алёша.
— На военном, угу. Я дирижировал оркестром… Замерз, нахрен! Мороз был страшенный! И Сталин великий на мавзолее стоит, а мороз ему нипочем… Ага. Я ведь никому не рассказывал, что мне пригрезилось тогда. Только бабушке твоей.
— Что? — заинтересовался мальчик.
— Как будто там, на огромных портретах Маркс, Энгельс и Ленин ведут беседу.
— Кто? — не знал мальчик имён.
— Вожди наши.
— Как у индейцев?
— Лучше, — ответил дед. — Вот Маркс забасил грозно с немецким акцентом. — Блокировать надо Петербург со всеми его заливами, этот град гигант без рук и глаз оставить!
А Энгельс ему ответил:
— Яволь, отобрать у царя Питэра город на Неве.
И тут Ленин картавый вступил с ними в разговор:
— А Пётр сам у шведов отобрал. Русские солдаты отвоевали.
Энгельс сразу нахмурился, разозлился:
— Русские солдаты самые неуклюжие в мире, они не годятся ни для пехоты, ни для кавалерии, пьянь сплошная, быдло! Ему прикажи воду носить или товарища сечь — всё равно.
— Да, вот так и было, Алёш, — сказал от себя дед. — Я смотрю, слушаю, словно кино смотрю, гм… Ну и Ленин говорит, картавя:
— Это, да, батенька, темнота, да пьянь. Но у русских в крови воевать. Минин вон с Пожарским смотрят бронзовыми глазами на поляков, Наполеона выгнали, интервентов, как говно, гнали в гражданскую…
А Энгельс засмеялся ему:
— Владимир Ильич, ну что ты, в самом деле, как ребёнок. Разве ты не знаешь, как побеждают русские — числом — раз, командиры в спину стреляют — два, зима с морозами — три, а потом, платят зольдатам. Вон Минин ваш платил втридорога, потому и ополчение собрал. А в гражданскую ты сколько платили красноармейцам? А! Больше, чем белые… Вот-вот… Патриотизм для дураков.
Тут Маркс забасил, поддержав друга волосатого:
— Славянские народы суть варвары, не способные к прогрессу. Капище, урочище, чудище, городище, селище, логовище… Тьфу! — плюнул. — И как ты, Володенька, социализм решил здесь построить, ведь бесполезно же?
Ленин затряс бородкой, пролепетал:
— А я вовремя спохватился! Да НЭП повел, а Коба захотел в своё царствование за десять лет рывок сделать, который столетиями идёт.
Маркс зло:
— Где ты его нашёл, бандита православного? Если бы не он, сейчас бы Лёва Троцкий был с нами здесь.
— Где, где, на Кавказе, — ответил Ленин.
— А ты прикинь, — сказал Маркс. — Что его будут с нами рисовать. Вот умора-то. Три еврея и грузин изменили мир.
— Почему евреи? — задумался Ленин.
— Почему грузин? — спросил Энгельс.
И Ленин сказал волосатикам:
— Вот я всё смеялся над попами. Они учат, что евреев господь проклял за распятие их бога. А почему же евреи самый умный и самый богатый народ, хотя без своего государства. А? Нестыковочка получается.
Ну, Маркс ему пробасил:
— Учиться надо было лучше! Бог не евреев избрал, а одного праведника из них.
И Ленин закричал:
— Ага, ищи праведника! Избрал! Вон Лёвушка проститутка! Себе на уме!
— А Красную Армию Троцкий организовал, — напомнил Маркс. — Всяку скотину нужно гнать кнутом, тогда и побежит.
— Еврей организатор, — спокойно сказал Энгельс. — Вот я и говорю, что организаторы в России евреи, а русских погонять нужно. Да посильней. Правильно, Володенька, у тебя во ВЦИКе почти все евреи были.
— А Коба разогнал, гад, всю гвардию мою, — ответил Ленин. — И сейчас на косточках моих многострадальных стоит.
Они все трое посмотрели на мавзолей, и Энгельс усмехнулся:
— Лежишь там, в граните без мозгов и кишок, купают иногда. Ха!
И Ленин улыбнулся:
— Ага, и все пялиться ходят, как на доисторическую мумию.
— Радуйся, — буркнул Маркс Ленину. — Мы вон сгнили уже… Да. Авось дойдёт наука и клонируют тебя живого из мумии.
— Всё уж лучше какого-нибудь Бакунина, — сказал Энгельс.
— Бакунина? — услышал знакомое Маркс. — Меня Минька Бакунин на дуэль вызывал, чудик.
— Чего же не пошел? — спросил Ленин его.
И Маркс ответил:
— Что я, дурак с варваром драться!
— Ладно, не такой он и варвар, — сказал Ленин. — А драться умеет. Ох! Великороссы эти умеют драться!
Маркс:
— Вот то-то и оно. Говорил Бисмарк — не воюйте с русскими. Они на любой ход выкинут глупость… Ну, что делать, Гитлер, враг евреев не послушал… Но я всё-таки за то, чтобы войну проиграли русские. Иначе капут нашей великой Германии.
Ленин же ему возразил:
— А тело мое белое выкинут из мавзолея.
— Велика потеря! — засмеялся Энгельс.
Маркс же сказал:
— Силён Адольф! Уже в бинокль глядит на Кремль.
— Ты, чего, Карл, опомнись! — проговорил Энгельс. — Гитлер победит и про нас забудут. Это самое страшное, что есть на свете, когда забывают. И памятники снесет все.
— Не снесет, — ответил Маркс. — Потому что мы принадлежим к великой немецкой расе… По языку.
Ленин им:
— Если только по языку, а не по крови! Ха! А язык казарменный весь. Яволь! Яволь!
А Маркс ему сердито:
— Лэкен зи мир арш! Обманул Адольф Иосифа, ха, ха! Хайль Гитлер!..
Дед замолчал, вспоминая былое, потом тихо сказал внуку:
— Вот, Алёш, такой базар был, а Сталин услышал, незаметно кулак свой сухой показал картинам, как я заметил, и молвил:
— Я вам! Сниму, нахрен.
И Ленин сразу шёпотом Марксу и Энгельсу сказал:
— Тихо, блин, Коба ругается. Снимет…
А Маркс громко:
— Не снимет, куда он денется без нас! Мы знамя, на котором страна держится. А снимет и сам слетит.
А Ленин опять шёпотом:
— Всё путём будет. Запад второй фронт откроет, и победа будет за Россией.
— Второй фронт! — хихикнул Энгельс. — Черчиль с Рузвельтом ещё подумают, за кого воевать. Вот кто будет сильнее, за того и…
Его Маркс перебил, к Ленину обратившись:
— Володенька! Тебя бы сейчас сюда, как в первую мировую. Тогда ты подписал выгодный для Германии Брестский мир, русский Вы наш…
Дед замолчал резко и мальчик похлопал деда по руке, проканючив:
— Дед! Дед! Это ты мне сказку рассказывал? Я ничего не понял.
— Сказку? — посмотрел дед на внука. — Да, наверно… Мороз был… — он взглянул на Спасскую башню. — И вдруг начали бить куранты на Спасской башне, пробив восемь раз. Левитан голосом неба начал: Внимание! Внимание! Говорят все радиостанции Советского Союза… Я взмахнул руками, — взмахнул руками дед. — И сводный оркестр заиграл Встречный Марш. Потом прозвучал сигнал: слушайте все-е! Раздались орудийные залпы, и оркестр исполнил под них Интернационал. И началось, Алёша, торжественное шествие войск. Сводный оркестр точно под левую ногу головной колонны грянул Марш Парад. Шагали, чеканя шаг по Красной площади, — дед говорил торжественно, весь вытянулся, — части второй Московской и триста двадцать второй Ивановской стрелковых дивизий, дивизии имени Дзержинского… И уходили на фронт защищать Родину!
Дед прослезился, прикоснул платком к глазам, шумно высморкался в него и, успокоившись, продолжил:
— Вот, Алёша. А потом, когда всё кончилось, я попытался с места сойти, а ноги примёрзли! Чуть не упал! Так меня ребята оторвали и еле-еле довели, вон до Гумма. Эх-ма! И полетели по площади эскадроны под кавалерийскую рысь, пулеметные тачанки… дальше вышли артиллерийские части, а за ними — танки! Искры из-под гусениц!
Внук головой завертел, оглядывая площадь и представляя парад.
— Мечта у меня, Алёшенька. — продолжил дед.
— Какая, дедунь? — спросил внук.
— Мечта, что когда-нибудь встанет великий Ленин из мавзолея и призовёт свою гвардию на бой.
— Как, — представил Алёша. — Прямо выйдет из этой двери? — показал на дверь мавзолея и прижался к деду.
— Ну… — представил и дед. — Крикнет своим картавым языком, — рукой взмахнул. — Вставай, проклятьем заклеймённый! И повылезут из кремлевских могил великие люди земли советской и откроются в стене урны и встанут все в строй, а впереди Ленин со Сталиным. И пойдут, пойдут крушить новых буржуев и олигархов, — и пропел дед. — Это есть наш последний и решительный бой!
Алёша, испуганно обняв деда, закрыв один глаз, другим смотрел на могилы, на зубчатую стену. Он представил, как отряды этих мертвецов лезут на кремлёвскую стену, словно орки во Властелине Колец, а на стене стоят Терминатор, Человек- паук, Бэтмен и много солдат и отстреливаются от них из бластеров…
