Павел Лаптев - Сказки уличного фонаря
— Геш! А ты не думал о сексуальности космобола? — руки моей Алои мягко возьмут меня сзади за плечи и вернут в кабину.
— А?.. О сексуальности? — я от неожиданности и блаженства вздрогну.
— Мяч — это мужское начало, ворота — женское.
И я улыбнусь ей. Со своей неуемной фантазией Алоя всегда может придумать что-то новое.
— Так. И дальше…
— Космоболисты мужчины пытаются внести своё семя-мяч в женское лоно ворот.
— Интересно… А, как же две команды, двое ворот, судьи, зрители в конце концов? — предположу я.
Алоя задумается. И я подумаю, что подловил ее как паук муху в запутанных лабиринтах женской логики. Но вдруг Алоя выдаст:
— А это — модель экспансии, когда каждый народ старается генетически поработить другой народ… А зрители и судьи — это та нация, которая в данный момент находится в более выгодном положении.
— Например… — почти соглашусь.
— Например, древняя Америка во второй мировой войне.
— Ладно, — я подниму голову, обернусь и посмотрю на её лицо снизу — так Алоя будет выглядеть ещё более прекрасной. — а тогда женский космобол…
— Женский, — Алоя задумается, — женский — это модель матриархата.
— Здорово, — я не не буду ожидать этого. — А может это извращение?
— Нет. Это естественная власть женщины, как хранительницы жизни и продолжательницы рода, над мужчиной.
Я буду поражён и восхищен как всегда тем, как Алоя умеет выкручиваться и находить решение.
Но внезапно она сменит тему.
— Геш, сколько времени ты будешь запасным игроком?
— Не знаю… Знаешь, мне приснился сон… как-будто я на Земле играю в… древнюю игру… в футбол… И так реально, как — будто я жил там…
— Милый, — будет гладить она мои волосы. — Ты родился в космосе на станции, жил на станциях, играл на станциях и никогда не был на Земле.
— Откуда же это?.. Всё до мелочей — дома, трава, поле, люди… Люди, словно это двадцатый век и язык… Мне показалось, что это один из разновидностей арийской группы, славянский язык.
— Украинский, белорусский, русский…
— Может, русский… Я понимал, что говорили они.
— И что они говорили?
— Они кричали — давай, вперед! Они были рады игре и мне… И ещё там на бордюрах были надписи.
— Надписи? Иероглифы?
— Нет. Кириллица… Что-то вроде — физкультура и спорт 2007.
— Странные слова…
Алоя подойдет спереди и сядет мне на колени:
— Это деятельность мозга… Ты думаешь о предстоящей работе, мозг моделирует… А может…
— А может…
— Ты часто думаешь обо мне.
— Да! Вот это правильно, — я уткнусь в её грудь, мягко прикрытую белым банным халатом, — Вечером матч. Ты пойдешь со мной?
Она будет молчать.
— Можно, я не пойду…
— Я всегда знал, что ты не любишь космобол. Но, ради меня…
Алоя поднимет мою голову своими руками, потом прикоснется к своим вискам.
— У меня сегодня болит голова! Извини, — она резко слезет с моих колен.
— Как хочешь… — почти обижусь я.
— Но, почему сразу — как хочешь! — вспылит она.
— Ладно, ладно… — попытаюсь я не раздуть ссору, встану, подойду к ней и обниму. — Голова — это важно.
— А кто играет? — вдруг улыбнется и спросит она.
— Моя команда и Три Ге, — отвечу я и улыбнусь тоже…
Космобольное поле — космическое пространство внутри стеклянного кольца трибун спортстанции с закрепленными по концам диаметра круглыми воротами, осветится очень ярко прожекторами, что я, усаживаясь в кресло невольно прищурю ещё не привыкшие глаза. Зрителей будет немного. Справа от меня место будет пусто, спереди пусто. Только слева будет сидеть смуглый полный мужчина в кожанке.
Зазвучит торжественная музыка и из люков выплывут на заплечных реактивных двигателях спейсболисты и судья. Две команды — в красных — это моя команда и синих — это 3He, скафандрах. Судья, как обычно в оранжевом. Команды выстроятся в две линии, подлетят друг к другу, пожмут друг другу перчатки, пожмут перчатки судьи и разлетятся на свои стороны. Кроме того, передо мной на дорожку перед иллюминатором выйдут тоже в оранжевых костюмах боковые судьи.
Раздастся сигнал и матч начнется.
Красные сразу начнут атаку, но она завершится неудачно и синие, выбив мяч на середину поля, начнут свою атаку. Но и она завершится ничем, правда синие пробьют по воротам, но мяч взлетит выше ворот и выше стеклянной спортстанции и улетит в космос… Тайм аут… Из-за ворот красных вылетит другой мяч и вратарь, поймав его пробьет вперёд…
Сосед слева подтвердит мне, не поворачиваясь:
— Слабая игра… вялые все.
— Думаете? — не поворачиваясь к нему соглашусь я.
— А чего думать? Видно. Нет настоящих игроков, свежей крови нет… Посмотрите, одни старики.
— Может быть, — про стариков он прав. — Нужны новые основные и…
Похоже критично ко всему настроенный сосед перебьёт меня:
— Странное название команды…
— А? — взгляну я на него угрюмого, — Какое — 3He?
— Нет… Я говорю — название «Раша» странное. Откопали оригиналы…
— Почему?
— Не могли русские играть с мячом!
Я усмехнусь в ответ, думая про уже свою команду, переспрошу о знакомом:
— Русские?
— Это те, кто жил на территории Раши до конца двадцать первого века…
Конечно, перед матчем я узнал бы больше об этом странном названии, полазил бы в поисковиках по космонету, полистал бы интеркниги, но кроме как про странный полудикий народ, постоянно со всеми воюющий и потребляющий алкоголь, ходящий строем и держащий в домах медведей и ещё почему-то умудрившийся срисовать у американцев ракету и президентский строй, полететь в космос — ничего больше бы не узнал.
— Да? А потом чего? — все это зная спрошу я, поддерживая разговор.
— Чего… Вымерли.
— Они, что динозавры? — трепался я.
— Ага, динозавры… Они проиграли в информационной войне и вымерли.
— А что это за война? — вот об этом впервые услышу.
Сосед впервые посмотрит на меня и посмотрит вопросительно.
— Это… ну, народу массмедиа, пресса, реклама внушала, в особенности впечатлительным девушкам, что заводить детей не модно, что семья не современно… что женщина должна быть независима, самодостаточна… что дети и семья старят, — отрапортует он.
— И среду обитания… — перебью я его как школьник учителя.
— И привили клубную культуру с экспансией контрацепции для так называемого безопасного секса.
— И среду обитания заняли другие? — я посмотрю сквозь стекло на Землю, которая будет поворачиваться как раз этим евразийским боком.
— А территорию заняли другие народы.
— И ведь большая территория… этой Раши.
— Шестая часть суши земли… была и где-то половина богатств в недрах. Сейчас все пусто. Все выкачали.
— А… — вспомню я главное. — Еще в космос летали в числе первых…
— Нет, — сосед головой покачает. — первые были американцы, и на луну первые, и на марс, и станция альфа первая…
— Почему? — спрошу я, не встречая такой информации.
Сосед посмотрит на меня второй раз.
— Потому, что так написано в новых учебниках истории…
Конечно, я летал в школу, и неплохо учился, но, честно сказать, не любил этот предмет. Но раньше всё было стабильно. А сейчас… Бедные детки! Новая наша власть пишет новые учебники истории. Как только королем с очередного переворота становится представитель другой нации, сразу переписывает всю историю Земли под себя…
Ну, вон она, как откушенное яблоко — Земля, как мне всегда представлялась болото из крови от взаимопожирания существ и бесчисленных войн людских…
А кто он сам, это сосед — я повернусь к нему и, наверно, неприлично несколько мгновений стану его изучать. Какого народа он? Кожа темная, глаза узкие, волосы светлые… Народа, что строил новые вавилонские башни, чтобы окончательно разделить людей на тех, кто остался на Земле, на тех, кто живет на станциях и тех, кто осваивает другие планеты? Вначале цифровой эры люди стремились к объединению, но как ни странно космос вновь их разъединил…
— А Вы, — вдруг спросит меня сосед, — за кого болеете?
— Я?.. Я не болею. Я играю. За «Рашу». Запасной игрок.
Сосед поднимет голову.
— Вон оно что! А я тут перед Вами…
— Да, нет, — начну я выправлять разговор. — Я еще не играл. Только заключил контракт на земной год… Вот, прибыл только… Вхожу в курс игры.
— Понятно… — он протянет руку, — будем знакомы… Алекс Гуз.
— Геш, — я пожму руку, и на его вопросительный прищур добавлю. — Гешанур Бокоплав, номер девять.
— А-а… Понятно… — удовлетворится он ответом, — А Вы какой космобол предпочитаете?
— С эмплозией. — не совру я.
— Да. Да. — почему-то он обрадуется, — Знаете, кособол с эмплозией — фэнтэзи! Никогда не знаешь, куда мяч, основанный на этой технологии взрыва внутрь, полетит… И мне нравится.
