Ангелика Мехтель - Но в снах своих ты размышлял...
Тебя даже шофером не возьмут на дальние рейсы, говорит Йохен, если узнают о твоих странных воззрениях.
Земля круглая, бросает Венцель.
Была. Когда-то, произносит Лена, не поворачивая головы.
Сегодня его проверяли, КИ[2] слишком высок: Венцель опасен для общества.
Перед законом все мы равны, замечает Венцель.
Ничего не поделаешь.
Шансов у него больше нет, говорит Лена. Завтра повезут на промывку. Хорошо еще, меня не тронули.
Она закрывает окно, возвращается к столу и останавливается за спиной Венцеля. Сколько народу в пути… Может, кофе сварить? Не глядя на Венцеля, она массирует ему затылок.
Йохен закуривает, подходит к Лене. Становится рядом. Ты что, грустишь об этом? Средним и указательным пальцами он сжимает сигарету, а большим и мизинцем мягко обхватывает ее затылок.
В чем дело? — спрашивает Венцель. Меня ведь завтра не хоронят?
Он не видит этих двоих, брата и жену, зато слышит звонок у двери и говорит: Звонят.
Йохен выпускает Лену. Иди открой.
Лена спешит в переднюю. В глазок она видит, что у двери стоит женщина, молодая, хорошо одетая.
Лена ее не знает, но догадывается, зачем она пришла, поэтому отпирает дверь.
Уже? — спрашивает Лена.
Женщина называет себя: Ирина Шульц, я к вам. Не снимая пальто, она входит в квартиру, и Лена ведет ее в гостиную к Венцелю и Йохену.
Венцель словно не замечает ее. Йохен смотрит на Лену, потом на женщину, потом на часы. В такое время? — удивленно говорит он и, добавив: Я не Венцель, кивает на брата, который сидит на кушетке.
Она из Управления, объясняет Лена.
Пациенты должны к нам привыкнуть, говорит Ирина Шульц, потому я и пришла сейчас, заранее.
Венцель упорно глядит куда-то мимо нее; один только Йохен ничуть не боится. Хотите вина? — спрашивает он вновь пришедшую. Лена без промедления достает чистую рюмку.
Садитесь же. Йохен пододвигает Ирине Шульц кресло, наливает вина.
Вы способная? — спрашивает Венцель, впервые взглянув на нее.
Вы сразу нашли нас? Мы ведь так и не переехали в город, остались здесь, потому что Венцель, мой муж, так решил.
Сигарету? Йохен протягивает ей раскрытую пачку. Потом щелкает зажигалкой.
Давайте выпьем, предлагает Венцель и чокается с гостьей. Выпьем за мои способности.
Лена испуганно одергивает его, но он видит, что Ирина Шульц улыбается. Она не из таких, говорит он, поднося рюмку к губам.
Постарайтесь понять его, говорит Йохен. Он знает, что проиграл.
Так я сварю кофе? — опять предлагает Лена. Женщина и Йохен согласно кивают, и Лена идет на кухню. Йохен придвигает свое кресло поближе к Ирине Шульц. Венцель вновь поднимает рюмку, и Йохен укоризненно машет рукой.
Перестань глупить, говорит он брату.
А что, не я первый, не я последний, замечает Венцель.
Не трогайте его, пусть говорит, вмешивается Ирина Шульц, от этого легче.
Она сидит в кресле, положив ногу на ногу, пьет, курит, словно все идет как надо.
Часто вы так? — спрашивает Йохен.
Это моя профессия, отвечает она.
Я имею в виду, говорит Йохен, часто ли вы появляетесь уже в полночь, а люди еще не спят и приглашают вас в дом?
Входит Лена с подносом, кофейником и чашками.
Конечно, говорит гостья, последний вечер мы проводим все вместе.
Венцель наблюдает за Леной: та идет к столу, опускает на него поднос, снимает чашки и кофейник. А Венцель неожиданно обращается к Йохену: Она все еще в пальто.
Йохен вскакивает: Разрешите помочь! И берет у нее пальто. Лена наливает кофе, придвигает Ирине Шульц молочник и сахарницу. Прошу вас!
Венцель ни с того ни с сего разражается смехом. Я способный, заметно, а? Так и есть. И мог бы на этом заработать кучу денег, Лена!
Он хватает Лену за руку, сжимает. Лена, иди сюда, Йохен занят!
Лена пытается вырвать руку, но Венцель не пускает, притягивает ее к себе на кушетку.
Глаза его следят за братом: Йохен ухаживает за молодой женщиной — наливает ей в кофе молока, спрашивает, нужен ли сахар. Тесно прижав к себе Лену, Венцель ощущает тепло ее тела.
Я пробьюсь, говорит он, если мне дадут хотя бы один шанс.
Так все говорят? — любопытствует Йохен.
Лена учащенно дышит. Берет со стола чашку, подносит Венцелю. Пей. Он отталкивает ее руку, кофе расплескивается.
Выпил лишнего, оправдывается Лена.
Ничего, отвечает Ирина Шульц и берет у Йохена еще одну сигарету. Так даже проще.
Лена осторожно прихлебывает горячий кофе. Глядит на Йохена. Венцель знает, ей стыдно за него.
Все мы сегодня вечером пили, роняет Йохен.
Может, стоило бы приоткрыть окошко, говорит Ирина Шульц.
Йохен идет к окну, открывает. Хорошая штука — свежий ветер. Он неловко смеется и продолжает: Может, уложим Венцеля на кушетку? Он же едва на ногах стоит.
Венцель не протестует, когда Лена, чуть отодвинувшись, укладывает его ноги на кушетку.
Мне не страшно, говорит он.
Потолкуем о чем-нибудь другом, предлагает Ирина Шульц.
Лена снимает с Венцеля ботинки и носки. Он чувствует ее холодные пальцы.
Может, разотрешь мне ступни, говорит он.
Лена медлит: Не знаю.
Делайте, как он просит, кивает гостья и, повернувшись к Йохену, спрашивает: Можно еще глоточек?
Он дотягивается до бутылки, открывает ее и наливает сначала Ирине Шульц, потом себе. Когда он уже собирается завинтить крышку, Лена тоже подставляет рюмку.
Выпейте, говорит Ирина Шульц, вам нужно.
Йохен наливает Лене, а она меж тем растирает ноги Венцеля. Он положил голову на подлокотник кушетки и закрыл глаза.
Ему хорошо, говорит Ирина Шульц.
И часто вам приходится вот так выезжать? — спрашивает Йохен.
Венцель дышит спокойно и ровно. Слышит голос Лены: Он спит.
Она выпускает его ноги, встает, идет к Йохену и присаживается на подлокотник кресла.
Венцель мысленно видит, как она кладет руку на спинку кресла, слегка касаясь грудью Йохенова плеча, и слышит очередной вопрос брата: Вам разрешено говорить об этом? Я имею в виду, о промывочной фабрике.
Мне было бы интересно, вставляет Лена.
Голос молодой женщины звучит мягко и приятно: Секрета здесь нет, я знаю об этом не больше вашего, так как сопровождаю его только до ворот. Он проедет через промывочную на своей машине и обретет счастье.
Не знаю, говорит Лена, я в это почти не вникала.
Венцель не открывает глаз. С языка готово сорваться: вы должны мне помочь! В голове теснятся образы, картины, знакомые по рассказам матери. Будь доволен, говорила она, твое детство прошло не в подземных каналах. Ты удачливый, не то что я. У тебя есть будущее.
И вот это будущее наступило.
Выбор пал на него, произносит Лена, но мне все равно непонятно.
Венцель вспоминает: я аккуратно хожу на выборы и каждый день в супермаркет. Из меня наверняка выйдет толк.
Толку из него не вышло, говорит Йохен.
Когда он впервые потерял работу, мы все ему сочувствовали, во второй раз — постарались выискать оправдания, но уж на третий раз волей-неволей насторожились. Он не мог подчиниться установленному порядку.
Ему предлагали то одну работу, то другую, а он был недоволен.
Взять хотя бы этот дом, продолжает брат, никто не остался тут, в развалинах, когда выстроили скоростную магистраль. Второго такого упрямца не нашлось.
Венцель слушает, он немного расщурил глаза и видит их: вон они сидят. Гостья положила ногу на ногу, на ней чулки-паутинка, туфли на высоких каблуках. Йохен гладит Лену по руке, она склонила голову ему на плечо.
Ирина Шульц соглашается с Йохеном: Только в процессе работы можно установить, соответствует ли данный человек нашим нормам. Но не пугайтесь, оборачивается она к Лене, мы не причиним ему боли. Все будет хорошо. А возврат в производственный цикл, знаете ли, необходим.
Венцель видит, как рука Йохена скользит от Лениного плеча к колену. Скажи спасибо, что у него хоть машина есть. Представляешь, если б у него и машины не было ехать на промывку.
Лена кивает.
Венцель встает. Лена пугается.
Я решу для тебя, Лена, квадратуру круга, говорит Венцель.
Его не удивляет, что Лена разражается слезами. Йохен и тот не может ее успокоить.
У нас еще куда ни шло, замечает он, жизнь сносная.
Перестаньте плакать, говорит Ирина Шульц. Ему от этого только тяжелее. И Лена затихает. Тыльной стороной руки она утирает глаза и щеки, вскидывает голову, сжимает губы. Сейчас пройдет, бормочет она.
Соскользнув с подлокотника, встает рядом с Йохеном, поправляет волосы.
Йохен берет ее за руку. Все забудется, говорит он.
Венцель поднимает со стола бутылку, глядит на свет: проверяет, сколько осталось.
Хотите? — спрашивает он молодую женщину, которая пришла за ним. Та отрицательно мотает головой, и он наливает одному себе.
Светает, говорит Лена, отходит к окну. Можно закрыть? — спрашивает она, обернувшись к Ирине Шульц.
