Семен Данилюк - Мужские игры
- Не стоит обольщаться, - Максим пропустил друга вперед. - Через десяток минут статус- кво восстановится. Бездельник - он неистребим и непотопляем.
- Да, нерешаемая управленческая задача, - Забелин вспомнил о необратимо распухающем в последние годы Банке - несмотря на бесчисленные грозные приказы о сокращении.
Боковая дверь с надписью "Финансово-плановый отдел" открылась, и в коридор вышел богатырского роста пожилой мужчина с крупным залысым лбом.
Забелин испуганно вздрогнул, но мужчина, равнодушно кивнув обоим, пересёк коридор и зашёл в противоположную дверь с табличкой "Главный бухгалтер".
- Видал? - кивнул вслед Максим. - Налоговая крутится.
- С чего бы?
- Вроде плановая проверка. А там, кто знает. Может, какую бомбу под институт Петруччио подложил. А мужик, похоже, въедливый. Доставучий. Копает по-черному. Я тут с ним пару раз даже сцепился. Астахов фамилия. Не слыхал?
Забелин отрицательно покачал головой.
- А вот и моя келейка. Прошу - в смысле умоляю.
Они остановились перед дверью из знакомого Забелину дуба, на которой красовалась позолоченная металлическая пластина "Заместитель директора, начальник департамента ценных бумаг, кандидат технических наук Флоровский Максим Юрьевич". Ниже - часы приёма.
- Всё-таки департамента. М-да, скромность - это не твой диагноз.
В объёмистой келейке Забелин увидел примерно то, что и ожидал, - закруглённый с угла деловой стол и кожаная мебель.
- Похоже, арендаторов начал трясти?
- Так - пощипал. Что там трясти? Поднимался наверх, - значит, сам все видел. По моим прикидкам, две трети площадей в аренде. А в балансе знаешь, какие от них доходы? Вот такусенькие, - Максим состроил дулю.
- Стало быть, наличкой Петраков получает.
- Это несомненно. Вот бы кого тряхнуть. Да не подступишься. Бухгалтерию он свою посадил. Так что всё под мраком неизвестности. Наощупь чувствую, что stink. В смысле дурно пахнет. А вот за вымя чтоб подержать, тут вникнуть требуется. Эх, мне б финансиста дельного внедрить, чтоб все потроха его... Но хитрован. Я, как представили, ждал - скукожится, сделает жуткую нюню. А тут такой друган - аж мороз по коже. Любимое словечко - "чем помочь". Ох, вредный, чую, живчик. Ведь понимает, что не погулять я сюда с Бродвея заскочил, что на его место целю. А вот весь в лучезарности. Залобызал! Просто-таки как корова телёнка. Может, ориентацию перепроверить?
- Ты, главное, сам не расслабляйся, Максик. Помни - он тебя тоже прокачивает. Большие интересы за ним вырисовываются. Так что, перехожу к плану "б"? Иду к Петракову? - С Богом! - Максим отечески перекрестил его. - А я через десять минут организую, чтоб стуканули Мельгунову, - он посмотрел на циферблат, больше чтобы продемонстрировать новый хронометр. Но идти Забелину самому не пришлось, потому что в дверь как раз принялся просачиваться, слегка робея, пятидесятилетний мужчина с нежно - розовощёким лицом. Пробивающиеся из-под толстенных линз глаза его были Забелину знакомы.
- Извините, Максим Юрьевич. Не знал, что вы не один, - он шагнул прыгающей походкой плоскостопого человека и принялся вглядываться в Забелина в готовности улыбнуться.
- Алексей Павлович Забелин. Вице-президент банка "Возрождение". А это, позвольте вам представить...
- Не позволю, - оборвал Забелин. По походке он окончательно признал Петракова, хоть за прошедшие годы тот сильно изменился. - Сколько лет не виделись-то, Алексанр Борисович? - Батюшки - светы, Алексей Павлович! - Петраков схватил руку Забелина и с чувством потряс. - В последние дни радостные сюрпризы. Один за другим, один за другим. Так и валятся. Да как вы ушли, так и не виделись. Лет восемь, да? Я-то после вас сначала в завлабы, потом через годик вакансия в министерстве открылась.
- Помните, как мы с вами на семинарах, на конференциях сцеплялись?
- Ещё как, - Петраков с ностальгической улыбкой обратился к Флоровскому. - Мы ведь, если припомните, с Алексей Павловичем отчаянными полемистами были. А он к тому же злым. Спуску не давал. И почему-то мои работы особо резал.
- Так подставлялись, Александр Борисович. Уж больно писучим были. Но и у вас на все случаи неотразимый аргумент припасён был. Как это? ... Сейчас, сейчас. "Если я что утверждаю, то так оно и есть - за мной семнадцать лет в науке".
- Теперь уж больше, - Петраков зарделся от удовольствия. - Да, какие были годы. Какие люди. А вас за очень перспективного всегда держал. Даже, теперь могу признаться, боялся, что вместо меня завлабом назначат.
- По-прежнему пописываете?
- Какое там? Одна думка - как институт на плаву удержать. Разве что отныне полегче станет. С Максимом-то Юрьевичем. Спина к спине встанем. Хотя очень нам внимания финансистов не хватает.
- Ну, очень, - намекающе встрял Максим. Не мог, зараза, долго молчать.
- Упрёк принят, - Забелин покаянно склонил голову. - Тем паче я к Максиму-то по дороге зашел навестить, а вообще-то к вам шел. Институт на плаву держать дело нелегкое. Нужна вам помощь серьёзного банка?
- Да господи! О чём разговор, - вяловато обрадовался Петраков. - Мы же без комплексов. Ради дела к кому угодно на поклон пойду.
- Тогда предлагаю пройти к вам. Есть предложения. Хотелось бы обсудить. А Максим Юрьевич пусть своими делами занимается. - Вообще-то если всерьез, так подготовиться бы, - засомневался Петраков. - Созвониться в конце недельки... Ну, да раз уж здесь, прошу, конечно. Забелин кивком попрощался с Флоровским, который, скрестив руки, умилённо взирал на смычку науки и финансов.
Петраков с показным вниманием слушал Забелина. Уже не в первый раз он пытался дать понять, что совершенно не имеет времени. Но - Забелин намеков не понимал. Увлекшись, он вновь принялся расхваливать преимущества расчетно-кассового обслуживания в "Возрождении" перед любым другим банком. - Да давайте просто грубо подсчитаем экономику! - Забелин схватил со стола чистый листок. - Где сейчас ваши счета и какие ставки? Бьюсь на пари, что мы всё сделаем дешевле. А что касается качества, так это по России просто вне конкуренции! Ну, диктуйте, и через минуту выдам такую цифирь, что ахнете!
"Был ты тупо-упертым. Таким и остался", - страдающе подумал Петраков.
- Алексей Павлович, дорогой мой. Все это чрезвычайно интересно и нужно, и я в ближайшее время сам к вам с этим, но сейчас... - он полоснул себя по горлу и печально улыбнулся, огорченный необходимостью расстаться с заново полюбившимся человеком.
Дверь вздрогнула и под напором входящего Мельгунова распахнулась.
- Это всё переделать, - заключил он предыдущую фразу, возвращая бумаги кому-то позади себя. Остановился на пороге и, игнорируя глубокие кивки Петракова и Забелина, принялся с желчным вниманием переводить взгляд с одного на другого.
- Вот реагирую на вашу критику. Пришёл посмотреть на родные пенаты, - объяснился Забелин. - Заодно и с Александром Борисовичем пообщаться. Под тяжёлым взглядом Мельгунова он умолк. Неловкость утвердилась в кабинете.
- И что изволите обсуждать? - вкрадчиво, обращаясь к Петракову, полюбопытствовал Мельгунов. - Алексей Павлович предлагает сотрудничество с "Возрождением". Очень заманчиво, но у нас есть устойчивые банковские партнеры. Поэтому как раз собирался после доложить вам, - Петраков прищурился, пытаясь угадать причину неприязни академика. - Все-таки менять банки нужно осторожно.
- Вот-вот, - зло обрадовался чему-то Мельгунов. - Именно что осторожно. Именно! Посему к вечеру представьте наконец все сведения по этой... аренде. Кому, что, почём. Сколь ещё просить? И чтоб всё, будьте любезны, передать Флоровскому. Вот так-то! А Вас, господин Забелин, убедительно прошу более заботой об институте себя не утруждать. Я, надеюсь, ясно выражаюсь?! И, не дожидаясь реакции, вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
- Вот и планируй тут. Похоже, не получится наш союз, - Петраков со скрытым облегчением развел руки.
По дороге к себе Мельгунов заглянул к Флоровскому.
- Максим, ты знаешь, что в институте Забелин?
- Конечно, я сам провел, - Максим безмятежно поднялся. - Человек хотел с нашими повидаться, институт посмотреть. Я показал. Только он потом к Петракову пошел. Наверное, и до сих пор у него? Найти?
Мельгунов пожевал губами.
- Стало быть, так. Концепцию твою я утверждаю. Не откладывая в долгий ящик, да что там? На завтра же собирай Совет и - вперед! А то, гляжу, больно много прытких развелось. На ходу подметки рвут.
. . .
Максим вошел в зал Совета с радостным, исполненным уверенности видом.
- Ну что, отцы командиры, будем из дерьма выбираться? - в предвкушении предстоящего выступления, едва войдя, поинтересовался он.
Но услышал его лишь сидевший в одиночестве у входа круглолицый, с тщательно разложенными по лысине волосками мужчина в вытертом вельветовом пиджаке. Мужчина внимательно разглядывал через лупу разложенные ветхие нотные листы - доктор технических наук Федор Олегович Шишаев был широко известен в искусствоведческих кругах: на досуге он писал либретто для старинных итальянских опер. В своем увлечении Шишаев продвинулся так далеко, что по воскресеньям вел специальную передачу на телевизионном канале "Культура".
