Лебедев Andrew - New-Пигмалионъ
Вот и Роза.
Мечтала о счастье.
– Тут такая штука, не получится у тебя, – сказала та ее подруга, когда они повстречались как то после свадьбы…, – тут искренность нужна, а у тебя искренности нет.
И это кто бы такое говорил?
Это ей, Розе, проститутка, на которой клеймо негде ставить, такое говорила…
Искренность здесь нужна, а у Розы, де, искренности нет, поэтому у нее ничего не получится.
Ладно, простила Роза подруге то, что она на свадьбу не пригласила.
Понятное дело, кто у нее друзья-подруги? Бандиты, сутенеры, менты, да такие-же проститутки, как она.
Поэтому, под выдуманном романтическим предлогом сказала она мужу, что никого со своей стороны приглашать не хочет.
Это Роза еще могла как-то понять.
Но вот таких нравоучительных сентенций, де у нее искренности нет, поэтому и парня себе хорошего найти не может, такого хамства, такого высокомерия по отношению к себе, Роза простить не могла и была даже готова из мести пойти к муженьку этой занесшейся сучки, да и все рассказать про то, как днями и ночами по двенадцать клиентов в сутки…
Эх, да что там…
Искренности у нее не хватает.
Какая уж тут искренность?
А сучка эта теоретически то подготовилась.
Рассказала Розе историю про святую Марию Египетскую, как та, будучи закоренелой проституткой, вдруг прозрела, покаялась и была ей за это покаяние дана великая благодать и сила.
Потому что искренность у ней была.
А у Розы…
Какая у нее искренность?
Только желание машину приобрести да ней на блядки поехать.
***– Сроку то нам с тобой дали три недели, подруга, – с усталой иронией сказал Джон, – и если не шлепнем эту Агату твою, то надо что ли аванс возвращать, ты об этом думаешь или нет?
– Я думаю, – раздраженно повысив голос, сказала Роза.
– Думай, думай, голова, шляпку куплю, – ухмыльнулся Джон, и добавил уже серьезно, – хорошо бы эту твою Натаху так подставить, чтобы на нас не подумали.
– Было бы лучше, если бы ты заказчицу на всякий пожарный засветил, – все так же раздраженно, но уже тише сказала Роза, – у нее связи, у нее муж в самых верхах, она с адвокатами в случае чего отвертится, а нас, как простых исполнителей загнобит, и еще чего доброго нас с тобой еще на этапе следствия в камере забьют.
– Да ну тебя, – сплюнул Джон, – может отказаться хочешь?
– Нет, не хочу, мне деньги нужны.
– Тогда давай, думай, полторы недели остались.
– А ты тоже думай, как заказчицу на видео записать, когда она аванс передавать будет…
Интер-про-логус "два"
1.
Агаше было очень хорошо.
У нее появился нормальный парень.
Не мент, крышующий проституток, не бандит, не сутенер.
У нее был модный смешной забавный парень.
Сережа Мирский.
К тому же известный диск-жокей и шоу-мэн.
А раз уж у нее все стало так хорошо в ее личной жизни, значит она достигла.
Достигла того, чего так хотела.
Еще год назад, работая в своем кафе на Текстильщиков она и мечтать не могла о том, что попадет на радио, и что ее парнем будет известнейший на Москве человек.
И пусть он толстый – какая ерунда!
Плевала она на всех этих культуристов и идиотов с фигурами Аполлона.
Хорошего человека должно быть много.
Теперь они тусовались на всех дискотеках, на всех модных вечеринках, во всех клубах, на презентациях и юбилеях.
Сережа Мирский и Агаша Фролова.
И она стала зарабатывать приличные деньги.
Такие деньги, какие раньше ей даже и присниться не могли.
И тем более, не могли присниться бедному Абраму Моисеевичу – ее первому учителю сценического искусства и актерского мастерства..
Сначала предложения поступали только Сереже Мирскому.
Он утаивал их от нее, но делал это не очень то тщательно, и она все понимала.
Сереже было выгодно вести именно утренний эфир, потому что вечерами его приглашали проводить свадьбы высокопоставленных чиновников и богатых бизнесменов.
Вскоре Агаша узнала и суммы прейскуранта.
Оказывается Сережа брал…
Агаша в первый раз как услыхала, у нее стакан с кофе из рук выпал.
Пять тысяч долларов за одну свадьбу в конверте, плюс машина представительского класса с шофером туда и обратно. Это с Шести вечера до двенадцати ночи. И потом по тысяче долларов за каждый час переработки.
– Это же автомобиль "лада-жигули" за один вечер, – вырвалось у нее, когда при ней, совершенно не стесняясь, Мирский говорил по мобильному, принимая заказ от какого-то своего клиента.
– Вы знаете мои цены? Хорошо что знаете, пятёрка в конверте и машина от дома до места и обратно.
Положив трубку в карман, Серега потом совершенно дежурно и буднично пояснил, – дочка министра транспорта замуж выходит на Рублевке, опять в субботу работать.
Вообще, это было частью обольщения с его стороны.
Показывая себя этаким преуспевающим шоу-мэном, Серега распускал перед Агашей свой павлиний хвост.
Но однажды заказ пришел на них обоих.
Возымели действие две совместно отработанных недели на общем эфире.
Публика теперь воспринимала и Сережу и Агашу как нечто одно целое.
Мирский был явно смущен.
Он не ожидал такого поворота событий.
– Что? Обязательно вдвоём? – кричал он в трубку, – а если я один, то вам что?
Не подходит?
Но Сережино смущение длилось недолго.
– Хорошо, цены наши знаете? Восемь тысяч в конверте. И машина от дома до места и обратно.
Восьмерку Сережа разделил по справедливости.
Семь себе и одну тысячу Агаше.
– Тысяча долларов за один вечер – это очень хорошие деньги для тебя., – сказал он.
Да.
Так и было до поры, покуда однажды не пришел заказ персонально на одну только Агашу.
Ее приглашали в модный клуб на презентацию нового женского журнала.
– Сколько мне попросить с них? – спросила Агаша.
– Бери пятерку, не сбивай мне цены, – ответил Мирский.
А потом ее дважды приглашали проводить свадьбы.
Одну, без Мирского.
И она заряжала с клиентов по пять и по шесть тысяч за вечер.
А потом были случаи, когда Сереже предлагали сразу три свадьбы в одну дату.
Или им обоим – две свадьбы в один вечер.
Тогда Мирский изобретательно соображал, что если в одном ресторане Агаша начинает свадебное торжество, тогда как в другом ресторане к таким же обязанностям приступает Сережа, то ко второй половине вечеринок, путем переезда на машине, ведущие могли бы меняться… И можно было снимать два раза по восемь тысяч за знаменитую пару диск-жокеев…
Но отныне, эти восемь тысяч делились уже поровну.
Так кстати говоря, они и стали любовниками.
Когда в три часа ночи, опьяненный успехом ты едешь с чужой свадьбы, а в сумочке лежит очередной конверт с тяжеленькой суммой, то обязательно хочется любви.
И кого же не полюбить, как не партнера?
Вот, однажды после очередной свадьбы они и поехали прямиком к Сереже на его квартиру на Соколе.
В июле Агаша заработала тридцать восемь тысяч долларов.
Голова шла кругом.
Надо бы было пойти на шоферские курсы.
Да когда ходить?
Утром у них с Сережкой эфир, а вечером свадьбы или тусовки…
А тут еще Валерий Сергеевич Дюрыгин напомнил, наконец об их совместном проекте.
Их утвердили.
Их утвердили и теперь настала пора сниматься для телевидения.
Времени ни на что уже не осталось совсем.
И еще проблема.
Валерий Сергеевич стал выражать недовольство по поводу ее связи с Сережей.
Валерий Сергеевич поставил условие, или бросай Мирского и этот чёс на свадьбах, или я найду другую ведущую для телевизионного шоу.
Это было неожиданностью.
Но разум возобладал.
Валерий Сергеевич был прав.
Негоже телевизионной звезде пробавляться свадебными заработками в качестве тамады.
И в другом Валерий Сергеевич тоже был прав, Сережа, хоть и милый парень с бездной обаяния, все же иной уровень, не телеканала Эн-Ти-Ви-Ар. И не ее – Агаши.
Он был для нее пройденным этапом.
***Агаша потом часто вспоминала эту этапную для себя свадьбу, этапную, потому как в полной мере ощутила тогда вдруг, что она чего-то уже реально в этом мире стоит, что она уже не девчонка из провинции, каких на Москве пруд пруди, а звездочка со своим собственным именем и со своей хорошей необидной ценой. Как на туфли в бутике такого класса, где на товарах нет ценников.
Та свадьба, что они провели вместе с Сережкой была этапной еще и потому, потому что после нее они оба почквствовали, что они не просто любовники на одноразовый секс, а влюбленные друг в дружку молодые люди.
Как всегда, заказ пришел через кого-то. То есть, пол-года назад. Серега проводил свадебку, тамадил у каких-то там крутых в Барвихе, понравился, зацепил за живое, и главное – запомнился. И вот когда настала череда выходить замуж подружке той невесты, эта уже тоже захотела чтобы у нее на свадьбе было не хуже чем у школьной подруги, а может даже и лучше.
