Дэйв Чичирелли - Фейкбук. Реальная история, основанная на настоящей лжи

«Правда?» — звякнул мой телефон.

«Думаю да, — ответил я. — Давай на минуту выйдем в реальность. Я только что встретился с 22-летней девушкой. Она не поняла Фейкбука. Соцсети для нее — обыденность».

«Это довольно страшно».

«Да. Я знаю».

«Держись поближе к амишам. Таких проблем не возникнет».

Между мной и моим анонимным «другом по переписке» происходило что-то странное. Мы бросили играть в кошки-мышки и поговорили нормально.

Конечно, мы были в неравном положении. Он многое знал обо мне. Я же знал только его телефонный номер и догадывался о наличии чувства юмора. Но это вдруг перестало иметь значение. Я чувствовал необходимость с кем-то поговорить и понимал, что лучше собеседника мне не найти, кем бы он ни был.

У нас имелся общий опыт, и мы воскресили его в памяти. Мы говорили о поисках старых музыкальных альбомов и старых номеров комиксов до появления еБэя, Амазона, Нетфликса и айТьюнз. О том, как не хотелось идти на новый фильм в пятницу, потому что в кино собиралась толпа. Шутили, что AIM должен был стать центром нашей социальной жизни, и вспоминали MySpace как археологическую древность. О том, как звонили по телефонам-автоматам: «Мама, меня можно забрать», — пока не появились доступные мобильные телефоны, а мы еще должны были говорить, когда придем домой.

Я чувствовал себя слишком молодым для таких мыслей, но мы и в самом деле выросли в мире, которого больше не существовало. Все наше взросление пришлось на краткий, мгновенно пролетевший период между аналоговой реальностью, в которой жили поколения до нас, и цифровой, в которой будут жить поколения после.

Мы росли во время информационной революции. Когда мне было десять лет, вершиной новых технологий стал ввод текстовых команд в тридцатифунтовый монитор, подключенный к тридцатифунтовой серой коробке, воткнутой в розетку, а телефоны в машине были игрушкой для богатых.

Шестнадцать лет спустя я швырял пятиунциевую стеклянную штучку без кнопок на кофейный столик вместе с бумажником и ключами. Прямо сейчас она доставила мне новое сообщение, донесла его земле, небу и морю, воспользовавшись инфраструктурой, стоящей триллионы долларов, и дружелюбно зазвенела. Я ожидал очередного смс от своего противника и нежданного наперсника, но это было уведомление от Фейсбука. Дара добавила меня в друзья. На аватарке была фотография, где она каталась на коньках, — изображение, имеющее дополнительное значение для нас двоих.

Социальные сети: термин, может быть, и новый, а вот концепция старая. От ников в чатах до мобильных телефонов — да даже в эпоху самозаписанных сборников — любая сеть была социальной.

Пока я зашнуровывал коньки, пришло новое сообщение. «Удачи с Дарой».

Снова мой тайный враг. Должно быть, он заметил, что я принял новый запрос на добавление в друзья, и сделал вывод, что это девушка, о которой я ему говорил. А он проницателен.

«Спасибо. Я сейчас с ней». Спрятав телефон, я вышел на каток.

Если вы не способны оценить, что значит выйти на белоснежный лед, напротив Сентрал-парка, когда Фрэнки Вали поет «Не могу оторвать глаз от тебя» через крошечные колонки, а на небе сияют звезды… значит, вы никогда не были четырнадцатилетней девочкой.

В свиданиях на катке мне нравится все — помогать девушке держать равновесие, держаться за руки, пить горячий шоколад, когда начнется метель. Это все совершенно очаровательно, как будто ты живешь в рекламе Zales. Судя по тому, как раскачивалась Дара под музыку, позволяя мне направлять себя, она чувствовала то же самое.

Мы расслабились. Мы шутили. Мы соревновались, кто лучше катается, и делали это одинаково ужасно. Ни одной неловкой паузы и провала в разговоре. Остановились мы только тогда, когда недооцененную «Take a Chance on Me» АББЫ прервало объявление об уборке льда.

Мы взяли горячего шоколада с маршмэллоу и уковыляли в зону ожидания. Сидели на каменных ступеньках над катком. Стало тихо.

В тот вечер, как и днем раньше, я чувствовал себя свободным от Фейкбука и наслаждался моментом. Но, в отличие от предыдущего вечера, у Дары не было других планов. Только я и красивая девушка — и вся ночь впереди, и совсем чуть-чуть морозного воздуха между нами.

На следующее утро я получил сообщение. «Не могу не спросить… как все прошло?»

Промелькнула странная мысль: он ведь и правда «не может не спросить». Откуда еще ему об этом узнать. В Фейсбуке не было новых статусов и фотографий. Ночь без записей. Только воспоминания, принадлежащие исключительно мне и Даре.

Я подумал, что это «должен спросить» скоро займет свое место рядом с дисками и «Перемоткой». Пережиток прошлого. Разве теперь часто приходится что-то спрашивать? Каждый раз, когда мы заходим на Фейсбук, он интересуется у нас серыми буковками: «О чем вы думаете?»

Такой простой и эффективный вопрос. Без всяких дополнительных стимулов мы пишем огромные объемы текста. Миллиарды голосов говорят одновременно, складываясь в автобиографию нашего времени. Мы постоянно сообщаем о себе и других — кто мы, где мы, с кем мы, как мы себя чувствуем. Короче говоря, мы отвечаем на вопрос Фейсбука.

И Фейсбук каталогизирует все ответы. Каждый пост и каждая фотография помечены временем, местом и номером. Боже мой, мы отмечаем друг друга на фото. Следим, чтобы никто не остался незафиксированным.

Осознание всего этого меня напугало. Да и до сих пор пугает.

Кто бы мог подумать! Чтобы узнать чужие секреты, достаточно просто спросить? Джордж Оруэлл очень точно изобразил мир, где камер больше, чем людей, но он не мог предположить, что мы сами станем собственными фотографами. Если бы он писал «1984» сегодня, заменил бы вечную угрозу «Большой брат следит за вами» на дружелюбное «О чем вы думаете?».

Очень соблазнительно считать Фейсбук Большим братом — и поверьте, когда вы пытаетесь спрятаться от мира, это сравнение становится очевидным, — но это все же неверно. Дело не в том, что Фейсбук позволяет нам быть Большим братом для самих себя. А в том, с какой радостью мы ухватились за эту идею. Нам только дали шанс, и мы отказались от приватности.

И после вечера, проведенного с красивой и умной девушкой, я понял, в чем дело. Я понял, что Фейсбук превратился в коллекцию моментов. И какой-то опыт мог стать всего лишь шагом к настоящей цели — сохранению памяти и помещению ее на экран. Однако, как бы то ни было, мой вечер с Дарой не становился лучше от того, что принадлежал только нам двоим. Наоборот, его значение как будто принижалось невозможностью выложить все на стену. Получалось, это не личное воспоминание, а упущенная возможность быть оцененным со стороны.

Я оторвался от телефона и покрутился на стуле. В углу гостиной лежали коньки. Кажется, я впадал в мелодраматизм. Горькая усмешка промелькнула по моему лицу.

«Все хорошо. Если это считается, конечно».

Набивая этот текст, я заснул.

Прошу прощения за то, что почти ничего не писал на прошлой неделе. Мне многое пришлось обдумать. Честно говоря, мне нужна была пауза. Меня мотало из стороны в сторону, из-за Кейт и вообще… не хочу, чтобы кто-нибудь мог мне потом что-то предъявить. Все записано. Но я не могу это запостить — не доверяю себе.

Так или иначе, в воскресенье я выиграл КУЧУ денег, поставив на «Воронов» и «Кардиналов». Родиться в Нью-Джерси, окончить Рутжерс и убраться из Глендейла с деньгами, ха! Я гораздо безрассуднее, чем себе воображал.

Но вся моя жизнь теперь игра, так что я подумал: какого черта? Кинул кубик и выиграл две тыщи баксов. БЕЗ НАЛОГА.

Так что теперь у меня есть две штуки, женщина, с которой я не знаю что делать и что о ней думать, и татуировка с галстуком-бабочкой, из которой все еще сочится какая-то дрянь.

Весь мир в моих руках.

Я так устал.

Я выплатил Кейт «алименты»… из-за чего все эти отношения стали казаться мне дешевкой. Но я не мог оставить ее ни с чем, поэтому откупился от нее пятью сотнями. Этого должно хватить на поезд и все такое. Или она снова найдет себе какого-нибудь идиота. Проведут жаркую ночь за мой счет.

А я отправляюсь на запад. А потом, может быть, в Канаду. Чтобы туда попасть, нужен паспорт? Олимпиада в Канаде — это, пожалуй, интересно. Где угодно, лишь бы не здесь. Где угодно.

Мэтт Кэмпбелл Это отсылка к Вилли Нельсону? Две недели под солнцем Аризоны, и ты изменил панку с кантри? Молодец, что послал Кейт. Давно пора. Какой транспорт ты сейчас предпочитаешь?

вчера с мобильного устройства● мне нравится

Стив Кучиньелло Давай на север, в Ванкувер. Если ты найдешь способ повысить шансы на победу нашей хоккейной команды за пару недель, тебе поставят памятник в Вашингтоне (вместе с бабочкой). Чего еще желать? Забудь о Кейт и вперед! Послужи своей стране.