Гийом Мюссо - Потому что я тебя люблю

Очень быстро, однако, он понимает, что секрет человеческой души таится в мозге и он должен пополнить свое образование изучением неврологии. И он хватается за это, подгоняемый стремлением понять процессы, происходящие в мозге, проникнуть в основы сознания, добраться до сути снов и бессознательного.

1991–2001: The golden years[91]

Женщина моей мечты

15 мая 1996 года

Однажды весенним утром Марк входит в аптеку рядом с Вашингтон-сквер. Он с трудом бормочет «здравствуйте» и встает в очередь. С похмелья болит голова, ему требуется аспирин. Накануне нью-йоркские «Никерсы»[92] наконец выиграли у «Буллз» Майкла Джордана, и теперь до конца сезона придется нервничать, ожидая дальнейших результатов. Марк там был! Он заплатил за билет целое состояние на черном рынке, но зрелище того стоило. Он праздновал победу своей команды всю ночь.

Ему двадцать четыре года, и счастье улыбается ему: он только что получил диплом, только что нашел место психолога в центре реабилитации. Годы каторжного труда в Чикаго далеко позади. Он обожает свою работу, свою жизнь, свой Манхэттен…

Погрузившись в «Нью-Йорк таймс», Марк не замечает молодую женщину, стоящую перед ним. С футляром для скрипки в руке, Николь наблюдает сцену: на кассе молодая продавщица обслуживает женщину с ребенком на руках. Та попросила коробку детского питания и упаковку памперсов. Женщина сжимает в руке купюру в десять долларов, вид у нее усталый.

— 14.95, — объявляет продавщица.

Молодая мать замешкалась. Видно, что она не рассчитывала на такую сумму. Нервничая, она ищет в кошельке, надеясь (не особенно), что сможет заплатить.

— Ну, что там, побыстрее нельзя? — сетует продавщица, тяжело вздыхая.

— Да-да, — извиняется женщина, выкладывая на прилавок свой кошелек.

В очереди все понимают, что у нее нет нужной суммы. Одни начинают терять терпение, другие молча сочувствуют ей.

И тогда Николь подает голос:

— Я думаю, вы уронили это, — говорит она, низко присев, и протягивает женщине купюру в двадцать долларов.

Та смущенно смотрит на нее и несколько секунд не решается, а затем берет деньги — ее репутация спасена.

— Спасибо, — говорит она, опустив глаза.

— Мисс!

Марк бежит за Николь по тротуару.

Что происходит?!

Как только он оторвался от газеты и встретился взглядом с глазами незнакомки, как сердце у него бешено заколотилось. Сразу стало ясно, что он не может потерять эту женщину, он должен узнать ее имя.

— Мисс!

— Да? — Николь оборачивается.

— Добрый день, — бормочет он, переводя дыхание.

Он не чувствует под собой ног. Руки вспотели.

Скажи что-нибудь, Марк! Не стой как истукан!

— Меня… меня зовут Марк Хэтэуэй. Я стоял за вами, в аптеке. Я видел, как вы помогли той женщине…

— Не стоит поднимать из-за этого шум, — отвечает она, пожимая плечами.

— Вы живете здесь?

— А вам какое дело? — спрашивает она недоверчиво.

— Я хотел бы предложить вам выпить кофе.

— Нет, спасибо, — говорит она, продолжая идти.

— Пожалуйста! — настаивает он, следуя за ней.

— Я вас даже не знаю.

— Хорошая причина, чтобы принять приглашение: мы могли бы познакомиться.

— Вы просто теряете время.

— Чашка кофе ни к чему не обязывает!

— Спасибо, нет. И потом, я и так уже достаточно понервничала и ни к чему мне теперь ваш кофеин.

— Ну, тогда чашку шоколаду — это афродизиак.[93]

— Вы говорите, сами не знаете что… — вздыхает она, поднимая руку, чтобы остановить такси.

— Нет, это правда, король ацтеков Монтесума выпивал по пятьдесят чашек в день, прежде чем посетить женщин своего гарема.

— И вы полагаете, это забавно.

Желтое такси останавливается около них. Николь не раздумывая садится в машину.

— Дайте мне хотя бы номер вашего телефона! — умоляет ее Марк.

— Он в справочнике, — отвечает она коварно.

— Но я не знаю вашего имени.

— Оно тоже в справочнике, — бросает она, хлопая дверью.

Такси отъезжает. Марк бежит несколько метров за машиной, вокруг него начинают раздаваться клаксоны автомобилей, едущих ему навстречу.

Запыхавшись, он неподвижно стоит посреди тротуара, как оглушенный боксер после нокаута.

Он совершенно уверен, что только что упустил женщину своей мечты. Он клянет себя за то, что повел себя как пятнадцатилетний подросток…

Неудивительно, что она не захотела со мной общаться: я для нее — жалкий клоун, недоразвитый подросток, отпускающий дешевые шутки…

Он, верящий в знаки судьбы, он, верящий в свою удачу, — он, черт побери, не смог показать ей, каков он на самом деле! А хуже всего то, что он даже не сумел узнать ее имя, и теперь нет никакой надежды встретить ее когда-нибудь.

Он ни с кем не осмелился поделиться этим, даже с Коннором. С самых ранних лет он верил в то, что у него есть ангел-хранитель, оповещающий его о важном событии, которое вот-вот должно произойти.

Но сегодня никто не помог ему поймать удачу.

«Какой же ты негодяй, ангел-хранитель, — кипятился он про себя, — почему ты меня бросил?!»

— Эй! Куда ты? — кричит ему тип на роликах, мчащийся навстречу.

Марк отскакивает, но уже слишком поздно, и они сталкиваются. Его достаточно сильно отбросило назад, и Марк растягивается на тротуаре.

— Ты как? — беспокоится спортсмен, протягивая ему руку и помогая встать.

Марк поднимается — и видит прямо перед глазами столб, стоящий на краю проспекта.

На нем — афиша.

На афише — лицо.

А ниже — объявление о предстоящем спектакле:

Николь Копланд

Карнеги-Холл

Концерт для скрипки

В программе Прокофьев и Стравинский

Бостонский симфонический оркестр

Четверг, 13 мая

Спасибо, ангел-хранитель…

— Ну, как она тебе?

С высоты самого последнего балкона концертного зала Марк и Коннор внимательно наблюдают за оркестром и солисткой, исполняющей концерт Прокофьева. Престижный концертный зал вибрирует в ритме меняющихся мелодических линий пьесы, написанной для истинных виртуозов.

— Ну, скажи, она тебе нравится? — повторяет Марк.

Волна неодобрительного шепота прокатывается по залу в сторону друзей.

— Ну, играет она хорошо, — шепчет Коннор.

— Да что ты понимаешь в классической музыке?!

— Ничего, — соглашается Коннор. — Ну, я думаю, она красивая.

— Ты полагаешь, у нее кто-нибудь есть?

— У такой девушки? Наверняка…

— Как ты думаешь, у меня есть шанс?

— По-честному?

— Да, конечно.

— Это будет очень трудно, старик! — признается Коннор.

— ТИШЕ-ТИШЕ!

22:57

Николь (свысока): К чему устраивать сцены, я не приняла ваше приглашение только потому, что пропустила бы ужин с моими коллегами.

Марк (весело): Я все понял.

Они сидят за маленьким столиком друг напротив друга под звездчатым куполом отеля Мэнсфилд. Заведение обито красным деревом и сверкает тысячами похожих на звезды лампочек, создающих интимную и приятную атмосферу. Бармен торжественно приносит заказ: коктейль фиалкового цвета для Николь и «Корону» Марку.

Николь (чуть менее высокомерно): Итак, вы говорите, вы психолог?

23:08

Николь (насмешливо): Для психолога вы много рассуждаете о любви…

Марк (убежденно): Потому что любовь — это самая интересная вещь на свете.

Николь (сомневаясь): Это очень спорно.

Марк (уверенно): Представьте себе жизнь без любви — умрешь со скуки! По крайней мере, любовь убивает время…

Николь (печально): А время убивает любовь…

Он смотрит на нее. У нее утонченное лицо, слегка впалые щеки, во взгляде что-то грустное и неотразимое.

23:12

Марк (невозмутимо): А в вашей жизни кто-нибудь есть?

Николь (задумчиво): Как вам сказать…

Марк (заинтригованный): Вы как будто не знаете?

Николь (улыбаясь): Ну, скажем, в данный момент я сплю со своей скрипкой.

Марк (с облегчением): Я надеюсь, она ласковая.

Николь (потягивая коктейль): Это Гварнери.[94]

Марк (с наигранной ревностью): Итальянец…

Николь (смеется): Он немного хулиган, но очень привлекательный. Я постоянно ухаживаю за ним — и это взаимно.

Она смотрит на него, улыбается, убирает прядку волос с его лица. Николь пока еще не знает, что уже почти влюблена.

23:24