Ирвин Шоу - Хлеб по водам
— Добрый вечер, — сказал он.
Лесли резко оборвала игру, обернулась к нему, встала.
— Добрый вечер, — холодно отозвалась она. И не подошла, чтобы поцеловать. Продолжает дуться, подумал он. И, однако, ритуал вечернего поцелуя свято соблюдался ими обоими с первого дня брака. Он подошел к ней — она по-прежнему стояла возле пианино, — наклонился и поцеловал в щеку.
— Ты сегодня поздно, — сказала Лесли. Втянула носом воздух. — И еще ты сегодня выпил.
— Да, заскочил по дороге в бар, — ответил Стрэнд. Не вся правда, но половина правды. И он выпалил это с такой легкостью… даже стыдно стало. — Промок и продрог. Один стаканчик виски. — Он пожал плечами. — Кэролайн дома?
— Нет. Пошла в библиотеку.
— Кто-нибудь звонил? — Стандартный набор фраз, он произносил их каждый вечер по возвращении домой. Вот только голос выдавал…
— Нет.
— Ладно. Не буду тебе мешать. Пойду…
— Ты мне не мешаешь. Я уже достаточно долго играла.
Вдруг зазвонил телефон.
— Я подойду. — Стрэнд обрадовался, что появился предлог выйти из комнаты.
Это был Хейзен.
— Простите, что покинул вас тогда в такой спешке, — сказал он. — Но дело было действительно очень срочное и требовало моего присутствия в Нью-Йорке. Надеюсь, все прошло нормально?
— Лучше и быть не могло, — ответил Стрэнд с вымученной сердечностью.
— Тут возникла одна проблема, — сказал Хейзен. — Сегодня днем мне на работу позвонили из полиции. Они считают, что задержали одного из нападавших. По крайней мере этот парнишка был и прежде замечен в подобных неблаговидных поступках. И они хотят, чтобы мы с Кэролайн зашли в двадцатый участок. Это неподалеку от вашего дома и…
— Я знаю, где находится двадцатый участок.
— Завтра в девять утра, с тем чтобы попытаться опознать его. Как вы считаете, Кэролайн не будет против? — В голосе Хейзена звучала неподдельная озабоченность. — Нет, разумеется, если она не захочет пойти, никто не может ее заставить. Но одно-единственное опознание не сможет оказать сколько-нибудь решающего воздействия на судебный процесс и…
— Кэролайн нет дома, — сказал Стрэнд. — Поговорю с ней, когда вернется.
— Прекрасно, — заметил Хейзен. — Лично мне доставит огромное удовольствие, если этого негодяя упекут за решетку хотя бы на несколько месяцев. Хотя с другой стороны, зная, что представляют собой современные суды, надежды на это мало. Вы могли бы перезвонить мне в офис? Сегодня я работаю допоздна. Да, кстати, я уже переговорил с моим знакомым из Траскотта, и он обещал помочь. Он может устроить Кэролайн встречу с бывшим питомцем колледжа, который работает в Нью-Йорке и занят отбором перспективных студентов.
— О Господи, неужели вам больше нечего было делать утром в понедельник?
— Это заняло всего пять минут.
Стрэнд вернулся в гостиную и увидел, что Лесли стоит у окна и смотрит на улицу, где продолжал хлестать дождь.
— Звонил Хейзен, — сказал он. — Полиция считает, что арестовала одного из нападавших. Просили Кэролайн и Хейзена зайти завтра утром в участок для опознания.
— Что ты ему ответил? — спросила Лесли, по-прежнему не отрывая взгляда от окна.
— Что спрошу Кэролайн, а потом перезвоню ему. Мне не очень нравится эта идея. Что Кэролайн должна впутываться в нечто подобное.
Лесли кивнула:
— Мне тоже. Вполне возможно, она до сих пор очень остро переживает случившееся.
— Лесли, дорогая, присядь, пожалуйста, — мягко произнес Стрэнд. — Хочу рассказать тебе кое-что. То, о чем не хотел говорить прошлой ночью.
Она медленно отошла от окна и села, не сводя глаз с мужа.
— Это произошло после того, как Кэролайн с Хейзеном играли в теннис, — начал Стрэнд. — Мы с ним вместе пошли к дому… — И он рассказал жене все: о предложении Хейзена отправить Кэролайн учиться в колледж, о возможности получить специальную спортивную стипендию, а в заключение со всеми подробностями пересказал их разговор с Элеонор.
Лесли слушала молча, сложив руки на коленях, на лице ее не отражалось никаких эмоций. А когда Стрэнд закончил, заметила:
— Знаешь, Элеонор права. Кэролайн действительно считает себя не слишком привлекательной. Да она просто ненавидит себя за свой нос. И поэтому так болезненно застенчива. Причем старается скрыть это от нас. Она начала скрывать это, еще когда была совсем ребенком.
— Так ты знала?! — недоверчиво воскликнул Стрэнд. — Знала все это время и ничего мне не говорила?
Лесли дотронулась до его руки.
— Что бы это изменило? — произнесла она нежно, даже с любовью. — Разве мало у тебя было других хлопот и неприятностей?
— Знаешь, я чувствую себя полным идиотом, — признался Стрэнд.
— Никакой ты не идиот. Просто иногда не слишком наблюдателен, вот и все. Особенно в том, что касается наших детей. Вопрос в другом. Что мы должны теперь делать, как лучше поступить? — Она улыбнулась. — Ты заметил — я сказала «мы»?
— Хейзен просит у нас разрешения самому переговорить с Кэролайн.
— Змей-искуситель! Хочет завлечь ее рассказами о чудном западном климате, о том, что там вечно сияет солнце. — Лесли снова улыбнулась. — А с другой стороны, почему бы нет? Немного солнышка никому не повредит.
— Но учиться на ветеринара, Боже ты мой! Откуда только могла возникнуть такая идея?
— Понятия не имею, — сказала Лесли. — Возможно, она прочитала книгу этого англичанина… «Все создания, большие и маленькие»?.. И решила, что это интересная профессия, что она дает возможность встречаться с самыми разными людьми, много бывать на свежем воздухе. Если девочка окончательно сделала выбор, то я не собираюсь ей мешать.
— Но почему она не поделилась с нами? — В голосе Стрэнда звучало искреннее огорчение.
— Может, просто ждала удобного момента. Девочки рано становятся скрытными. И далеко не всем делятся с родителями.
— Так ты позволишь ей уехать и жить вдали от нас?
Лесли кивнула.
— Что ж, — заметил Стрэнд, — возможно, завтра утром они встретятся в полицейском участке. Там и смогут поговорить. Идеальное место для искушения.
Лесли встала, подошла к мужу, наклонилась и поцеловала в лоб. А потом провела рукой по его волосам.
— Тебе пора постричься, — сказала она.
Когда незадолго до обеда вернулась Кэролайн, Стрэнд рассказал ей о звонке Хейзена. Лесли была в гостиной, давала урок полицейскому, и отец с дочерью прошли на кухню, чтобы не слышать бряцающих аккордов, которые представитель закона выбивал из несчастного инструмента.
— Мистер Хейзен сказал, что пойдет завтра в полицейский участок. А тебе просил передать, что, если ты не захочешь прийти, заставить тебя они никак не могут.
Кэролайн помрачнела и провела рукой по коротко остриженным волосам. Стрэнд от души надеялся, что она откажется. Но после паузы девочка сказала:
— Я пойду.
— Ты уверена, что это необходимо?
— Уверена. Этих ребят не должно быть на улице. И я никогда не забуду, какими они были тогда… Стая диких зверей… они рычали, хватали, норовили ударить, убить… Очень хотелось бы надеяться, что арестовали того, кого надо.
— Ладно, — вздохнул Стрэнд. — Мы с мамой тоже пойдем.
— Это еще зачем? Я не ребенок.
— Я сказал, мы идем с тобой.
Она вздохнула и направилась было к двери, но Стрэнд добавил:
— Погоди, присядь на минутку, Кэролайн. Хочу поговорить с тобой еще кое о чем.
Дочь окинула его подозрительным взглядом, однако повиновалась и уселась за стол. Стрэнд сел напротив.
— Из разговора с мистером Хейзеном я понял, — начал он, — что вы с ним обсуждали возможность твоего поступления в колледж где-то на Западе.
— Вон оно что, — пробормотала Кэролайн. — Значит, он тебе рассказал. — Голос ее звучал немного виновато.
— Да.
— Я же не говорила, что поеду… — Кэролайн помолчала. — Просто сказала, что хотела бы поехать, если бы были нормальные отметки. И еще сказала, что они-то как раз у меня не нормальные.
— Но он утверждает, будто у тебя есть шанс попасть туда и с этими отметками.
— Правда? — удивилась Кэролайн. — А мне он ничего такого не говорил.
— Сначала хотел обсудить это со мной.
— Ну и что еще он сказал? — Теперь голос девочки звучал устало.
— Что ты хочешь поступить в сельскохозяйственный колледж и учиться на ветеринара.
— А это что, преступление? — враждебно спросила она.
— Ну конечно, нет, — поспешил успокоить дочь Стрэнд. — Просто нам с мамой хотелось бы знать, почему ты выбрала именно эту профессию и почему ничего не говорила нам раньше.
— Потому что раньше еще не знала. Не была твердо уверена. А потом боялась, что вы будете смеяться надо мной. Обзывать сентиментальной маленькой девчонкой. Ладно, теперь, когда все стало известно, смейтесь на здоровье! — добавила она.
