Т. Корагессан Бойл - Дорога на Вэлвилл
– Эй, мистер, – крикнул ему в спину оборванец, но Чарли даже не оглянулся. – Мистер, я же с вами разговариваю.
У самого выхода Оссининг остановился, достал сигарету, прикурил. Потом посмотрел в полумрак, на дергающуюся бородатую физиономию нищего.
– Производство готовых завтраков, так? – спросил тот. – Вот зачем вы притащились на эту кучу дерьма в своих сверкающих ботиночках и новеньком пальтишке. Готовые завтраки. Я прав?
Чарли не потрудился ответить. Он затянулся и почувствовал, что проголодался. Сейчас бы хороший кусок мяса. И устриц. А всякие засранцы-вегетарианцы пусть катятся к черту. Чарли прикинул, какое меню его может ожидать у миссис Эйвиндсдоттер (суп из рыбных голов или еще какая-нибудь бурда), и подумал, где бы съесть хороший гамбургер, да чтоб не заплатить за него втридорога?
Бродяга все не унимался.
– Вот смотрю я на вас, – фыркнул он своим скрипучим, противным голосом, – точь-в-точь мой дядюшка, миллионер поганый. Да нет, хуже: вы на моего папашу смахиваете, святого человека. Знаете, кто мой папочка?
Оссинингу было наплевать, кто у этого придурка папочка. Он щелчком отшвырнул сигарету, повернулся, прошел через замусоренный двор к кэбу и плюхнулся на холодное кожаное сиденье.
– Куда теперь, Монте-Кристо? – спросил извозчик.
Конечно, надо было отпустить кэб и идти пешком, чтобы сэкономить деньги, но Чарли устал, был раздражен до предела и совершенно раздавлен – и видом фабрики, и матрасом, набитым бесполезными акциями, и толпой мальчишек на станции. Господи, даже первый попавшийся нищий, и тот толкует о производстве готовых завтраков! И Чарли решил, что должен увидеться с Бендером – прямо сейчас, не медля ни секунды, чего бы это ни стоило. В животе у него целый день ощущалась какая-то тяжесть – словно ком холодной каши прилип к стенкам желудка и никак не хотел отскребаться. Чарли затошнило. Если с самого начала ничего не складывается, как же будет дальше? Откуда они возьмут деньги, чтобы закупить оборудование, устроить фабрику, заплатить рабочим? Какой же он был дурак: поедал устриц, пил шампанское, изображал из себя важную персону; он что думал – деньги сами с неба посыплются? Откуда возьмутся хлопья? Кто станет набивать ими коробки? Кто будет эти самые коробки покупать? Надо увидеться с Бендером.
– Отвези меня в «Таверну Поста», – сказал Оссининг.
Уличные фонари уже светились матовым блеском, ярко сияли витрины магазинов. На улицах царила предвечерняя суета: прогуливались под руку парочки, покупатели сновали по магазинам, работяги спешили домой к ужину. Несмотря на паршивое настроение, Чарли вдруг ощутил все очарование этого города. Бэттл-Крик процветал – это было очевидно. У людей имелись деньги – сделанные на хлопьях, – и люди с удовольствием эти деньги тратили. Чарли подумал, что стоит побродить по улицам, присмотреться, какие сорта предпочитают торговцы. Только сначала он, разумеется, повидается с Бендером и где-нибудь перекусит. Оссининг полез за кошельком, кэбмен развернулся всем корпусом и пробурчал:
– С вас восемьдесят пять центов, если, конечно, вы не собираетесь обратно в яхт-клуб.
– Восемьдесят пять центов? Ты сдурел? Ты же говорил: пятьдесят до озера и двадцать пять до фабрики…
– И еще десять за обратную дорогу.
Раздражение всколыхнулось с новой силой, ему разом вспомнились все насмешки и издевательства извозчика.
– Но ты ничего такого не… Я решил, что это входит…
– Входит? – прорычал извозчик и смачно сплюнул. – Я что, похож на какого-нибудь хренова благотворителя?
Чарли собрался было ответить в том же духе, но тут вдруг заметил устремленный на него в упор взгляд гостиничного швейцара, который открывал дверцу впереди стоящего экипажа. Взгляд самоуверенного превосходства, словно этот тип в щегольской униформе мог с точностью до пенни сказать, сколько стоит тот или иной посетитель «Таверны Поста». Оссинингу вдруг стало стыдно. Он, главный президент компании «Иде-пи», торгуется из-за десяти центов у дверей лучшей городской гостиницы. Из-за десяти центов! Тогда как вчера вплыл в этот самый подъезд с четырьмя тысячами долларов в кармане. Швейцар помог выйти из кэба какой-то даме и направился к ним.
– Надеюсь, сдача у тебя найдется, – пробормотал Чарли, протягивая извозчику золотую монету в два с половиной доллара.
В этот момент дверца, будто сама по себе, открылась, и Чарли едва не вывалился прямо на улицу. Он удержался на ногах и выпрямился в ожидании сдачи, холодно и небрежно кивнув швейцару.
– О господи, – раздался голос за его спиной, – неужели это мистер Оссининг?
Обернувшись, он чуть не подпрыгнул от неожиданности, упершись взглядом в насмешливые зеленые глаза Элеоноры Лайтбоди. Она была в шубе (вчера на вокзале Чарли видел на ней другую), а сопровождал даму крепкий светловолосый мужчина с мальчишеской физиономией, из тех, что до самой старости выглядят так, будто только что поставили новый спортивный рекорд. Чарли собрал всю свою волю в кулак, чтобы успокоиться. В конце концов, передо мной – потенциальный инвестор, сказал он себе, не говоря уж о даме, которая нравилась ему чем дальше, тем больше.
– А-а, – протянул Чарли небрежно, как и подобало магнату, вернувшемуся в экипаже после объезда своих латифундий. – Миссис Лайтбоди, Элеонора, какая приятная встреча.
Немного смущало присутствие швейцара и кэбмена, согнувшегося в три погибели на своем сиденье и копошащегося грязными пальцами в засаленном кошельке.
Элеонора какое-то мгновение разглядывала персонажей живописного панно под названием «Прибытие магната», потом перевела взгляд на молодого атлета, стоявшего рядом с ней.
– Мистер Оссининг, познакомьтесь: мой доктор, Фрэнк Линниман. Фрэнк, это мистер Оссининг.
Чарли крепко пожал протянутую руку.
– Зовите меня Чарли, пожалуйста, – сказал он. Потом посмотрел в ее смеющиеся глаза (что это ее, интересно, так забавляет?) и добавил: – Надеюсь, и вы, миссис Лайтбоди, будете обращаться ко мне по имени. И еще надеюсь, позволите мне называть вас Элеонорой. После всего, что мы пережили в экспрессе «XX век», не говоря уж о поезде на Мичиган…
И он снисходительно хохотнул, давая понять, что путешествие по железной дороге – досадное, но неизбежное зло.
– Да-да, разумеется, – пробормотала Элеонора.
Чарли надеялся, что она заговорщически ему улыбнется, но миссис Лайтбоди явно не разделяла его веселья. Она подняла взор на своего спутника (которого, как не мог не заметить Чарли, держала под руку) и смущенно пояснила:
– Мистер Оссининг – президент компании по производству готовых завтраков, Фрэнк.
– Неужели?
Кажется, эта новость не произвела на Фрэнка большого впечатления. Тут в беседу вклинился извозчик.
– Эй, Монте-Кристо, – позвал он и вытер нос рукавом. У меня тут одна мелочь, ничего? Хотел дать сдачу четвертаками, да нету.
– Оставь, – отмахнулся от него Чарли. – Оставь сдачу себе.
У возницы глаза на лоб полезли.
– Но ведь…
– Оставь сдачу себе, – повторил Чарли.
– Как называется ваша компания, мистер Оссининг? – спросила Элеонора и, высвободив локоть из руки доктора, поправила шляпку. – «Идеальные хлопья» или «Идеальная еда», кажется, что-то в этом роде?
– «Иде-пи», – ответил Оссининг.
Ему чуть не до слез было жалко доллара и шестидесяти пяти центов, которые он только что пустил на ветер, словно какой-нибудь Ротшильд. Чарли хотелось сейчас только одного: исчезнуть отсюда, заползти в свою каморку у миссис Эйвиндсдоттер и в одиночестве зализывать раны. Но внутренний голос продолжал нашептывать: «Инвестор, потенциальный инвестор», и Оссининг не тронулся с места лишь проводил взглядом весело загрохотавшего прочь негодяя-извозчика.
– Да-да, «Иде-пи», – прощебетала Элеонора, – какая я забывчивая. А скажите, мистер Оссининг, а вы уже нашли фабрику, на которой будете производить свою пептоновую чудо-пищу, насыщенную сельдереем? – И подмигнула.
– Ну, вообще-то, еще нет… я как раз только что осматривал одно подходящее место, великолепное здание, с полным комплектом оборудования – прежние хозяева просто взяли и прекратили производство, знаете, так бывает, – но, думаю, мне это не очень подходит. Маловато производственных площадей. – Чарли тараторил так быстро, что пришлось перебить самого себя: – Кстати, я давал вам мою визитную карточку? – Элеонора предупреждающе выставила вперед ладошку, затянутую в бархатную черную перчатку.
– Да-да, мистер Оссининг, благодарю вас – вы были так внимательны и дали нам две, мне и мужу, вчера вечером за ужином. У вас есть карточка Уилла?
Ее расстроенный и рассеянный придурок муж оставил вчера свою карточку под масленкой. «Уильям Фицрой и Элеонора О. Лайтбоди, Парсонидж-лейн, Петерскилл» – вот вся информация, которую содержала эта карточка, но Чарли прихватил ее с собой и берег как зеницу ока, ведь визитка могла оказаться ключом для установления полезных контактов. Он кивнул.
