Геннадий Авраменко - Уходили из дома
— Ничего, не расстраивайся, — вылез вслед за мной Солидол. — Со всеми случается «состояние нестояния».
Буквально на следующий день, обольстив Наташку Псковскую, я удостоверился, что со мной все в порядке, но эти сутки осознания себя никчемным импотентом меня чуть не убили...
В Рыбачьем нам обрадовались.
В бухте Любви встретили Любку, на пляже нашлись Надька, Рони, Марат с Агатой, Блэкки. Встали рядом с ними, сделали тенты из одеял, быстро разбили маленький уютный лагерь. На пирсе я купил банку портвейна и картошки, устроили аскетичный хэппенинг. Пока бульба пеклась в углях, лихо, как обычно по кругу, прикончили портвейн, кто-то принес спирт, потом косяк материализовался. Опросил старожилов и получил ожидаемую мной информацию: действительно приезжали Немет с Галькой Кныш, Макарка и Ольга Авдеева с братом Костей. Говорят, что они поехали в Симеиз. Завтра мчусь за ними в погоню.
Последнее, что помню в этот вечер, это истошный крик откуда-то сверху:
— Лена! Сука! Где ты была?!
«Господи, они еще здесь», — мелькнула мысль.
— Лена! Почему вилки разбросаны по всему побережью?!
1 августа, суббота
Очнулся с дичайшей головной болью, в полной прострации. Под моим одеялом что-то копошилось и вздыхало. С интересом заглянув под него, я обнаружил абсолютно незнакомую мне голую девицу.
— Привет, — сказал я. — Я Ринго Зеленоградский.
Девушка с изумлением посмотрела на меня и улыбнулась:
— А меня Чувашия зовут.
— Прикольно. Всегда мечтал побывать в Чувашии.
А между тем последний месяц лета пожаловал.
У Львенка с Питером все обломалось, девочки неожиданно опомнились, что вступительные экзамены до 1 августа. Решила попытаться в следующем году.
Собрали с ней рюкзаки, Монах и Ленка Эйч остались в Рыбачке. От Алушты до Ялты добрались стопом, потом до Симеиза на автобусе. А Немета и гам нет. И вроде бы и не было. Вот блин! Зато: Боб Московский с Веркой, Умка, Птица Питерская с братом, Ося, Федя Летуновский, Бэри, Капитан, Сэнди, Янка, Славик, Вита и еще целая куча знакомых и не очень хиппанов. Рома Муха с Чуфута пришел. А, еще Иришка из Киева, у которой мы с Лешим вписывались, и Гита из Вильнюса! Здесь-то и прояснилась хоть немного судьба Жильвинаса. Он, как мы и договаривались, поехал в Крым, но в Киеве в кого-то влюбился (как обычно) и завис. Больше его никто и не видел.
Я хотел, как обычно, поселиться в «Смачно Сплюнув», но испугался гигантского количества народа. Спать впритык и вповалку не хочется. Встали в камнях, рядом с Бобом, на небольшом и уютном пятачке под деревом. Передал Бобу кучу приветов из Винницы, признался, что во всех там перевлюблялся.
Боб мечтательно прикрыл глаза:
— Да-а-а, Садовская роковая...
Разложились, перекусили чего-то да айда купаться! Вода теплая, прозрачная. Рыб толпа; кажется, вот сейчас схватишь одну на ужин себе, а она в сторону шнырь, а ты об камень башкой шмяк! Весело! Ныряли с валунов, задерживали дыхание и с выпученными глазами проплывали в длинном узком тоннеле под скалой. Кислород кончается, мысль одна — не доплыву! — ничего, мохнатые водоросли отпускают, шумно выпрыгиваешь из воды — получилось!
Не следует забывать, что хипповские стоянки на камнях расположены непосредственно посередине территории нудистского пляжа! Девушки голые вокруг — красота! Вон в зарослях можжевельника прячется какой-то придурок с биноклем и разглядывает юных и голых нимф-хиппушек. Мы с Бобом хотели поймать и навалять, но сами девчонки воспротивились:
— Вы на нас уже внимания не обращаете, пусть дядечка хоть посмотрит, нам приятно!
Вечером накурились до пузырей. Когда пробило на хавчик, повскрывали десяток банок консервов, которые Боб припер из Москвы, да так всё и схавали — холодное, без хлеба. Перемазанные, счастливые, скинули одежду, и снова купаться. Луна, после каждого гребка руками вода светится планктоном — да ну, к черту биологию, светится чистым серебром! Гребешь сильнее, серебра больше, еще больше, случайно умиротворенно вздыхаешь, и на тебе — серебро вместе с противной морской водой уже в желудке и носоглотке.
Внезапно ночь треснула, и наступил день. Исчезла луна, и маленькое солнце поднялось где-то неподалеку. Не успев испугаться, сообразил — пограничники.
Голые девицы на камнях немедленно принялись хохотать и позировать. Не став обламывать погранцам кайф своими голыми мощами, я спрятался за камнем. Минут через пять хиппушкам надоело, и кто-то, захлебываясь смехом, крикнул:
— Мальчики! Надеюсь, вы кончили! Потому что мы уходим, холодно!
Луч света истерично тыкался в скалы еще несколько минут, но так и не нашел себе новых партнерш по сексу.
2 августа, воскресенье
Утром выяснилось, что Львенкина крыса Хунта сбежала. Вздохнул с облегчением, надо признаться. Георгия здесь нет, помогать некому, разве что сама вдруг найдется. Вытащить убитую горем Львенку в поселок не удалось, и я отправился один.
На аллее Половых гигантов — бульваре, заставленном псевдоантичными скульптурами, — сейшенят хиппи. Размякший на солнце обыватель подает щедро, не вникая даже, о чем песня и кто все эти люди. С утра все уже поддали «Массандры», идут со своими надувными баркасами и толстыми женами на пляж, чтобы провести еще один беззаботный день на море.
У меня же другая миссия. Я иду в нижнюю столовую с целью поживиться нормальной человеческой едой и попытаться проделать это, затратив как можно меньше денег. Ситуация осложняется тем, что, как мне сказали, вчера некий панк устроил в нижней столовой дебош. Обдолбавшись, он присел прямо в помещении, снял штаны и насрал, видимо, против чего-то протестуя. Разразился дикий скандал, панк сбежал, но появляться здесь после этой выходки всем неформалам стало опасно.
Наших в столовой было немного. Выделяясь из толпы отдыхающих своими голодными глазами, мы стояли в очереди, как и все, с подносом.
— Двойную гречку, пожалуйста! — попросил я подозрительно покосившуюся на меня женщину-раздатчицу. — И котлету!
При слове «котлета» женщина расслабилась. Значит, клиент платежеспособен и не будет пытаться ничего стащить.
Со следующим хиппи, стоящим через человека от меня, она была уже не в меру строга.
— Тройной рис, — просит он. — А полейте, пожалуйста, подливкой от мяса, а?
— Еще чего! — громко возмущается раздатчица. — Вот возьми мясо, тогда и полью!
Пока народ оборачивается на шум, я должен закопать котлету в гречку и с честным лицом оплатить лишь копейки за двойную порцию гарнира и компот.
Но предательская котлета крупна и совершенно не желает закапываться. Ее вкусные бока продолжают торчать из-под гречки. Паника! До кассы всего два человека!
Не знаю, что на меня нашло. В отчаянии, пригнувшись, я схватил котлету и сунул ее в рот. Действительно крупна. Бешено ворочая челюстями, я пытался проглотить котлету, но тут раздался визг кассирши.
Меня застигли врасплох. С куском котлеты, торчащей изо рта, я бросился наутек.
Черт! Позавтракал, конечно, но в нижнюю столовую мне вряд ли доведется вернуться в этом году. Ничего, если будет нужно, схожу в верхнюю. Оттуда, правда, сбежать сложнее, зато ништяков больше.
Симеиз прекрасен. Потрясающая приморская архитектура, даже заросшая виноградом и алычой, опутанная лианами, не может спрятаться от моих восхищенных глаз. Стоп, нет, алыча сейчас важнее!
Все расслабленные, ногами шаркают. Выражение лица поголовно подчеркнуто отстраненное — отстаньте, я отдыхаю! Нарядные все, кто во что горазд. Мужчины в очках, как у Сильвестра Сталлоне, в спортивном. На шеях цепи и гигантские кресты, на спутницах шляпы и каблуки. Страна голодает, а бандиты ликуют на курортах. И хиппи. Больше никого нет — незначительная прослойка имеющих родственников в этих краях, наверное. Самые богатые и самые нищие слои страны отдыхают на одном курорте. С ума можно сойти.
Опять купались, загорали. День пролетел легко и плотно, каждый кусочек наших тел просолился, пропитался влажным воздухом, подкоптился солнцем.
Единственное — дико расстроило, что вечером абсолютно убитые наркотой и алкоголем хиппаны из лагеря «Смачно Сплюнув» начали бузить. Уроды принялись в каких-то девчонок кидать сверху камнями! Проблема была в том, что, когда мы снизу им заорали, они, не разобравшись, начали и в нас кидать тоже. Слава богу, не попали ни в девчонок, ни в нас. Думаю, мы чувствовали приблизительно то же, что испытывали осаждающие Мангупскую крепость турки. Мы с Бобом полезли бить им морды, но не пришлось, усмирили. Причем люди-то все вроде нормальные: Муха, Ося, Лурье. Впрочем, нет, Лурье абсолютно ненормален.
Узнал, что в Симеизе стояли Доброволец с Ренаткой, но ушли буквально вот-вот на плато, а потом на Мангуп собирались. И Немет, наверное, туда пошел. Ну что за хрень?! Какого меня понесло в Алушту? Хотя кто мог знать?
