Екатерина Вильмонт - Цыц!
Едва захлопнулась дверь за Артемом, Лиля позвонила подруге Милке, живущей в соседнем доме.
— Мила!
— Ой, Лилечка, ну ты как? — спросила подруга полным сочувствия голосом.
— Ты не поверишь, когда я расскажу тебе, что случилось.
— Денис отказался разводиться?
— Да нет, дело не в Денисе, хотя и с ним тоже не все так просто.
— Короче, надо увидеться?
— Необходимо!
— Ты ко мне, я к тебе или на нейтральной полосе?
«Нейтральной полосой» называлось кафе в соседнем переулке.
— Давай в «Полосе» через полчасика.
— Годится. Лиль, хоть намекни…
— Не буду. Неинтересно.
— Я умру от любопытства.
— Доживешь! Пока.
— Ну? Говори!
— Постой, давай сперва закажем. Девушка, мне, пожалуйста, кофе «латте», мороженое с орехами и струдель с вишнями.
— Лиль, ты сдурела?
— Нет. Нисколько. Просто сладкого хочется.
— А мне двойной эспрессо и… панакотту. Ну, ты долго будешь меня мучить?
— Нет. Слушай…
Мила слушала, затаив дыхание.
— И ты так просто его отпустила?
— Ну да…
— Обалдеть… Лиль, а ты, часом, не придумала это все? Очень уж смахивает на сериал?
— Хочешь, пойдем ко мне, покажу тебе его окровавленную рубашку?
— Ошизеть! Только не говори мне что ты осталась к нему равнодушна!
— А я и не говорю… Просто я решила — не надо спешить. Поспешишь, себя насмешишь. В конце концов он знает, как меня найти, даже в Питере, захочет, найдет, а нет, значит, я оказалась права.
— Погоди, расскажи-ка мне, как он выглядит?
— Выглядит… Классно он выглядит. Большой, накачанный…
— Ну, если уж такой накачанный, чего ж спасался бегством от каких-то ханыг?
— Видно, сумел рассчитать свои силы, и потом у них было перо…
— Лиль, я тебя умоляю… Эта уголовно-киношная лексика в твоих устах… А глаза у него какие?
— Серые, с ободком вокруг зрачка…
— Сероглазый король?
— Да ну, сероглазый король умер, а я не хочу…
— Ох, не занудничай! А губы, какие у него губы? Тонкие?
— Нет, то есть верхняя довольно тонкая, а нижняя… Одним словом, с ума сойти, какой рот.
— И ты с ним даже не поцеловалась?
— Нет.
— Поздравляю, подруга!
— С чем?
— Он у тебя в кармане.
— Да почему?
— Да потому! Если такой мужик, наверняка, имеющий успех у баб, вдруг обломался, да еще в такой идеальной романтической ситуации, у него точняк снесет крышу. Точняк!
— Поживем — увидим!
— Погоди, теперь еще и Денис к тебе скоро приползет. Они, мужики, все такие. Главное — их не любить. Тогда они у тебя в кармане.
— Но если не любить, то зачем?
— Здрасьте — приехали! От мужика много пользы.
— Но вреда как-то больше…
— Спорная точка зрения. Но и не вовсе лишенная оснований.
Хотя Лиля ехала дневным сидячим поездом, но почти всю дорогу спала. Сказалась бессонная ночь накануне. Ведь после всех событий минувшего дня она так и не смогла сомкнуть глаз. Она проснулась за полчаса до прибытия в Питер, подкрасилась, причесалась. И вдруг ей в голову стукнуло — а вдруг Артем примчится в Питер, встретить ее? А что? Вполне возможно… Такой может… И что тогда делать? Ах, это неважно… Тогда все будет так, как захочет он… Я могу позвонить маме и предупредить, что… Да, я скажу Софье Яновне, что… А что я ей скажу? Просто скажу, чтобы они не волновались, со мной все хорошо… И сладко замерло сердце… Почему-то я уверена, что он меня встретит, он должен, он просто не мог поступить иначе. Вполне возможно, он приехал как раз ночным поездом, нашел пристанище для нас и встретит меня с букетом цветов… Скорее всего это будут пионы… Сейчас сезон пионов. Я загадаю, если это будут пионы, то…
И тут поезд остановился. Она взяла свой чемодан и повезла к выходу. Почему так светло? Ах да, белые ночи. Она сошла на перрон, растерянно озираясь. Он опаздывает, успокоила она себя. В Питере тоже пробки будь здоров! Ничего, подожду минут… десять — пятнадцать. Хотя эффект будет уже не тот. Народ спешил к выходу, ее довольно бесцеремонно толкали. Вдруг она заметила, что кто-то почти бежит ей навстречу с букетом пионов. Лица за букетом не видно… Сердце ушло в пятки. Нет, это не он.
— Простите, вы Лиля? — спросил запыхавшийся мужчина.
— Я, — упавшим голосом сказала она.
— Ради Бога, извините! Меня Полина просила вас встретить, а я попал в пробку… Давайте ваш чемодан. Идемте скорее, я машину поставил в неположенном месте.
— Спасибо, — пробормотала разочарованная Лиля. Вечно я что-то выдумываю. Охота была Артему тащиться ко мне в Питер. С глаз долой, из сердца вон.
И все-таки она с надеждой озирала толпу. Тщетно.
— Фу, слава Богу, садитесь скорее, — сказал встречавший.
— Куда мы едем? — поинтересовалась Лиля.
— Домой к Полине. В театр уже поздно. Да, я забыл представиться, меня зовут Сергей, фамилия, не удивляйтесь, Фауст.
— Фауст? — не удержалась от смешка Лиля. — А кличка у вас не иначе Мефистофель?
— Нет, — тоже усмехнулся он. — В школе меня звали…
— Погодите, я угадаю. Фауст-патрон?
— Откуда вы знаете? — удивленно покосился он на нее.
— Догадалась.
— Надо же…
У него было приятное интеллигентное лицо, пожалуй, даже красивое, только голос высоковат, решила Лиля. А у Артема голос низкий, волнующий, с такими обертонами…
— Как вы доехали?
— Да спала почти всю дорогу.
— Тогда какой смысл ехать дневным поездом?
— Так получилось. Сергей, а вы кто?
— В каком смысле?
— Почему мама попросила вас меня встретить?
— А, понял… Я сосед Полины. Ни к театру, ни кино отношения не имею. Как и вы, насколько мне известно?
— Да. Ну как мама?
— По-моему, прекрасно. Ждет — не дождется дочки. А вы на нее непохожи.
— Увы.
— Почему увы? — искренне удивился он.
— Мама такая красавица…
— Так и вы…
— Договаривайте, вы же хотели сказать: «Тоже не урод».
— О, как все запущено! Уверяю вас, Лиля, вы ничуть не хуже вашей мамы, просто как бы это сказать… Вы еще дичок, а мама ваша растение уже обработанное селекционерами. К тому же Полина гениально умеет играть красавицу. В этом вся соль. Возьмите у мамы несколько уроков и, уверяю вас…
— Да нет, тут нужен природный талант. А вы умный.
— Спасибо на добром слове. Ну вот мы и приехали. Полина говорит, вы еще не были в этой квартире.
— Не была.
— Вон видите на третьем этаже четыре освещенных окна, это вас ждут.
А вдруг Артем заявился прямо к маме, чтобы не проворонить меня, он же не знал, каким поездом я поеду…
Сергей донес ее чемодан до двери и позвонил. Дверь мгновенно открылась. На пороге стояла Софья Яновна, домоправительница, как называла ее мать и дальняя родственница.
— Лиля, деточка, наконец-то, заходи скорее, мамаша скоро будет, звонила уже, что едет! Выглядишь хорошо, не меняешься. Дай-ка, я тебя поцелую! — от Софьи Яновны вкусно пахло корицей.
— Сережа, заходите, Полина велела вас тоже к ужину звать. Жаль Юрия Мироныча в Питере нет.
— Спасибо, Софья Яновна, непременно, только пойду отгоню машину на стоянку.
— Идите, голубчик, может, уже и Полина прибудет.
Сергей ушел. Софья Яновна еще раз поцеловала Лилю.
— Пошли, покажу тебе твою комнату.
— Спасибо, но я хочу всю квартиру посмотреть.
— Да ты что! Полина меня убьет. Она сама хочет тебе все показать.
— Ладно, — засмеялась Лиля. Она уже поняла, что квартира обставлена на старинный лад, мебель сплошь антикварная. Впрочем, мама всегда любила антиквариат. В комнате, куда провела ее Софья Яновна, стояла красивая кровать-лодка из карельской березы с черным деревом, такой же туалетный столик, на полу лежал светлый ковер.
— Мать сказала, что это навсегда твоя комната.
— А шкаф тут есть? — полюбопытствовала Лиля.
— А как же. Только шкафа такого карельского она не нашла и вон что удумала.
В стене за изумительной красоты ширмой была едва приметная дверь, которая вела в просторную гардеробную.
— Прелесть какая!
— Давай, может пока разберешь вещички-то. Да заодно глянь, подарки уж тебя дожидаются. Короче, я на кухню, а ты тут разбирайся.
На кровати лежала красивая большая коробка. Лиля достала оттуда восхитительный светло-сиреневый пеньюар с ночной рубашкой. Голливуд, усмехнулась про себя Лиля. А в гардеробной на плечиках висел махровый розовый халат, мягкий и воздушный. Еще там обнаружились такие же тапочки. Хотелось немедленно облачиться в эту прелесть, но Лиля была уверена, что кроме Сергея, мама кого-нибудь еще непременно притащит к ужину. Она быстро распаковала чемодан, достала подарки для матери, Мироныча и Софьи Яновны. Быстро сменила свитерок на легкую кофточку, причесалась и слегка подкрасилась. Да, мама не даст мне скучать и к чертям собачьим всех мужиков.
